Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 51

Затем Полина напомнила про обещание спеть что-нибудь под гитару. Пришлось выуживать из глубин памяти бардовские песни, опять Высоцкого, стараясь, чтобы случайно не исполнить то, что ещё не написано. Пел я, пели девчонки, пели хором — это когда даже безголосый Вадим подпевал.

В самый разгар посиделок в свете костра появились две фигуры. Один оказался

невысоким мужичком в наглухо застёгнутой, невзирая на погоду, тёмной рубашке с длинными рукавами, в широких штанах, коротко стриженую, почти лысую голову венчала кепка с пимпочкой. В детстве я всё думал, на фига нужна эта пимпочка, даже батя разъяснить не смог. А потом уже, в эпоху интернета. Прочитал, что она прикрывает место соединения швов, неся в себе всего-навсего декоративный элемент. Лицо незнакомца рассекали две глубокие, вертикальные борозды, да и морщин помельче хватало, но почему-то казалось, что он не так стар, каким его могли бы сделать все эти морщины. Может быть, такое чувство возникало из-за живых, поблескивающих любопытством глаз, которым он осматривал нашу четвёрку, по большей части фокусируясь на моей персоне. Руки он засунул в карманы штанов. А вообще было в нём какое-то сходство с героем Шукшина из киноленты «Калина красная».

Его сопровождал здоровяк лет тридцати, физиономия которого могла бы внушить ужас, встреть такого в тёмном переулке. Я сразу же подумал, что эта парочка напоминает какого-нибудь киношного босса и его телохранителя, только с поправкой на местные реалии.

— Душевно поёте, — с лёгкой хрипотцой в голосе сказал обладатель кепки. — Можно, и мы с товарищем присядем на брёвнышко, послушаем?

Так-так, не иначе, какой-то местный авторитет нарисовался, и терзают меня смутные сомнения, что его появление связано с той троицей, которой я сегодня днём накостылял. Вернее, двоим накостылял, третий отделался испугом.

— Конечно, присаживайтесь, места хватит, — сказал я нарочито спокойно и даже с доброжелательностью в голосе. — Может, чайку? У нас хороший, индийский. Ещё полчайника осталось.

— Гриша, не откажемся от чайку? — повернулся тот к напарнику.

— А чё ж, не откажемся, — прогудел тот.

— Это Гриша, — представил его мужичок, хотя после предыдущей фразы это и так было понятно. — А меня Абрамом звать.

Мы вчетвером тоже представились, после чего принялись чаёвничать. Абрам (вряд ли имя, скорее погоняло) нахваливал чай, он и впрямь получился сегодня густым и крепким. А я заметил на тыльной стороне его правой ладони татуировку, изображающую встающее над горизонтом солнце о семи лучах. Выходит, человек семь лет чалился где-то на севере? Кстати, сколько раз я смотрел «Бриллиантовую руку», всё не мог взять в толк, с какой стати капитан милиции таскается с такой же наколкой? Он что, в прошлом сидел? Почему тогда его взяли работать в органы? Такое в принципе было невозможно. И даже если каким-то чудом он пролез в милицию, почему не свёл татуировку? Бычком тлеющим хотя бы, как мой одноклассник когда-то выжигал до волдырей сделанную по глупости на пальце наколку.

— Из Свердловска, говорите? Бывал как-то проездом, и кореш там у меня есть… Может, ещё что-нибудь споёшь?

Снова пришлось брать в руки гитару. Я спел «Когда весна придёт, не знаю» из кинофильма «Весна на Заречной улице», после чего Абрам с какой-то нарочитостью вздохнул:

— Эх, паря, хорошо поёшь, жаль только, что правильных песен не знаешь.

Я сразу понял, что он имел ввиду.

— Правильных? Почему не знаю? Знаю!

Знал я не только творчество Высоцкого, но и кое-что из Круга, который ещё пешком под стол бегает. И вот парочку его песен и решил исполнить для наших гостей, а именно «У каких ворот» и «Золотые купола». На слушателей это произвело эффект, даже на Полину с Настей и Вадима, не говоря уже о паре урок, в прошлом которых уже не приходилось сомневаться.

— Ладные песни, — одобрительно покивал Абрам, глядя в пламя костра, и глаза его как-то подозрительно блестели, а голос почему-то стал сипловатым. — Уважил так уважил… А чьи? Что-то я раньше их не слышал.

Ну, извините, Михаил Владимирович.

— Да так, сочинилось как-то… Вообще-то я такой тематикой не увлекаюсь, но просто решил попробовать, смогу ли? Раз такой авторитетный человек, как вы, одобряет, значит — смог.

Видно, комплимент насчёт авторитета Абраму пришёлся по душе. Тот даже не удержался от кривоватой ухмылки, но тут же сменил тему:

— Женёк, разговор у меня к тебе есть, с глазу на глаз. Отойдём на пару минут?

Хм, от этих ребят можно ожидать всего, чего угодно, включая «перо» в печень. А не отойти — показать себя трусоватым. Я поднялся, демонстрируя окружающим свою беззаботную улыбку:

— Можно и отойти. Только с тропы сходить нежелательно, а то можно ноги переломать. Южные ночи — они ведь такие тёмные.

— Жень, — услышал я встревоженный голос Вадима.

Переживают за меня, вон и девчонки на низком старте. Готовы, невзирая ни на что, прийти на помощь, глаза этой парочке выцарапать. Говорю со спокойно уверенностью в голосе:

— Всё нормально, я скоро буду.

Отходим по тропке метров на двадцать. Мы с Абрамом лицом к лицу, Гриша стоит позади него, значит, нападения сзади можно не опасаться. Если только здесь в кустах у тропы не спрятался ещё и третий. Абрам чиркнул спичкой, закурил, выпустил вбок струю дыма.

— А ты хорошо махаешься, — негромко сказал он. — Один двоих нехилых парней отметелил, Сохатому вон даже челюсть сломал, он теперь месяц через трубочку кашу всасывать будет. Спасибо, что Тимоху не тронул, его соплёй перешибёшь — и не заметишь.

Усмехнулся, а я ждал продолжения. Компенсацию потребует, денег? Или крови?

— С их слов выходит, ты на них сзади напал, нечестно, — хмыкнул Абрам. — Правда, после разговора по душам Тимоха рассказал, как всё было на самом деле. Правда, что ли, они твою тёлку лапали?

— Ну, не мою, а моего друга, но в целом так и было.

— М-да, — протянул Абрам, — это они по беспределу пошли.

Он щелчком отправил бычок в темноту, тот пролетел дугой, оставляя в ночном воздухе оранжевые искорки.

— Но и спускать такие вещи фраеру залётному, сам пойми, тоже нельзя. Народ не поймёт. Там уже толпа собиралась сюда идти, чуть ли не мочить вас, насилу утихомирил молодёжь. Короче, порешали мы так… Есть у нас там один парнишка, боксом серьёзно занимался, первый боец на районе. Будешь с ним махаться? Уложишь его — никто вас не тронет, уложит он тебя… Тоже вас никто не тронет. Как видишь, всё по-честному. От тебя только нужно выйти против нашего бойца.

Вон оно чё, Михалыч! Решили устроить подпольный матч-реванш. И отказаться — не откажешься. Если заявится толпа человек в двадцать с дрекольем наперевес — даже я ничего сделать не смогу. Не сматываться же манатки нам и срочно бежать с уже обжитого места… Получается, другого выхода, кроме как принять вызов, у меня нет.

— Стольник.

— Чего стольник? — не понял Абрам.

— Победившему стольник.

Тот ничем не выдал своего удивления.

— Хм, а не круто?

— Нормально, люди здоровьем рискуют на потеху публике. Можно устроить тотализатор со ставками.

— Как на ипподроме, что ли?

— Ну типа того.

По рукам?

Тот ещё несколько секунд подумал, затем решительно протянул мне свою узкую сухощавую ладонь с татуированным солнцем:

— По рукам.

Дальше мы обговорили детали. В частности, правила боя. Абрам сказал, что драться мы должны будем с Клопом (ну и погоняло) голыми кулаками, ногами и ниже пояса не бить. Драться до тех пор, пока кто-то из соперников не одержит чистую победу. Я предложил хотя бы обмотать кулаки плотным бинтом, чтобы не содрать кожу и не выбить пальцы.

— Это уж вы там на месте договоритесь, — отмахнулся Абрам.

Да, в это время в мире бокса эластичные бинты ещё неизвестны, их в 90-е начнут использовать сначала мексиканские боксёры, а потом и все остальные. Может, мне первому привнести в бокс это ноу-хау? А что, идея!

Про капы я заикаться не стал. Знал бы, что так повернётся — захватил бы из Свердловска, но кто ж мог предполагать, что даже на отдыхе мне придётся боксировать!