Виктор III. Развязка (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 39

— М-да, — закручинился менталист и тяжело вздохнул. — Задачка кажется невыполнимой. Мне ведь даже неизвестно, откуда взялся этот артефакт.

— Зато лорд Пен, скорее всего, знает, — предположил я.

— Верно, — кивнул Кир. — С ним можно, скажем так, поговорить. А ежели и он ничего не ведает о Руке, то нам придётся позабыть о ней.

— Кстати, господин Каралис, вы же знаете, что я нашёл Виктора несколько лет назад в крайне тяжёлом состоянии? — спросил барон, задумчиво хмуря лоб.

— Да, вы говорили, что у него напрочь отшибло память, — сказал менталист. — Я предлагал вам помочь ему, но вы отказались, хотя мы бы тогда точно сумели узнать откуда у Виктора появилась Рука. Вероятно, он её украл.

— Да, он её украл. И мы знаем о Викторе уже очень многое. Он вместе со своей матерью жил у лорда Пена. А звали её Ингрид, и родился Виктор восемнадцать лет назад. Следовательно, зачали его девятнадцать лет назад. И его отец, безусловно, сильный менталист. А вы, стало быть, когда побывали у лорда Пена?

Кир судорожно сглотнул, метнул на меня непонятный взгляд и прохрипел, точно его кто-то стал душить:

— Девятнадцать лет… назад.

— Полагаю, вы тогда бы молодым горячим дворянином, не особо разборчивым в половых связях. Виктор очень на вас похож, хотя я честно пытался воспитать из него достойного человека, — сказал химеролог и тяжело вздохнул.

После его слов в гостиной установилась неловкая тишина. А в моей душе особо ничего не поменялось. Кир не мой отец, а отец Маркуса. И я к нему ничего не чувствую, посему мне как-то неловко его в чём-то обвинять или наоборот бросаться на шею с радостным криком «папка!»

Каралис тоже сидел молча и явно не знал, что сказать или сделать. Вероятно, для него открывшийся факт стал большим потрясением, хотя он-то должен был догадываться, что я могу быть его сыном. Он же знал больше, чем я или Люпен. Видать, менталист не очень-то и хочет взваливать на себя заботу о внебрачном сыне. Что ж, надо ему помочь, ведь и мне не хочется ничего менять.

— Сударь, — обратился я к менталисту. — Я вижу, как вы счастливы, что обрели такого выдающегося сына, как я. Однако лично мне не жаждется в данный момент что-то менять в своей жизни. Давайте откровенно. Мы чужие друг другу люди. И господин барон в роли отца, наставника и даже старшего друга выглядит для меня гораздо предпочтительнее. Посему я просто предлагаю принять факт нашего близкого родства, но ничего не менять в наших жизнях. По крайней мере, пока.

— Разумное решение… — сказал Кир и вроде бы хотел добавить что-то вроде «сын», но не сумел. Его рот издал лишь невнятное бормотание.

Барон же, дабы разрядить обстановку, нарочито сонно произнёс:

— А не отправиться ли нам всем в постели? Время уже позднее. Да и я уже отвык от нормальной кровати. Так хочется снова почувствовать её мягкость.

— Хорошая мысль, — поспешно бросил я и шустро встал с дивана.

Тотчас в гостиной появился услужливый Майк. Подслушивал, что ли, за дверью?

Он показал нам комнаты. И, как оказалось, меня поместили в одну спальню с Меццо, что, в общем-то, неудивительно. Мы ведь пара.

Девушка уже сопела в полутьме на кровати с балдахином. Но я сперва посетил ванную комнату. Смыл там пот и пыль, а лишь потом забрался под лёгкое одеяло. В Новом Мире был более тёплый климат, нежели в вечно пасмурном Велибурге, поэтому тут не существовало зимних одеял.

Маркиза не проснулась, а я не стал будить её, хотя у меня замелькали в голове всякие фривольные мыслишки. Но усталость победила низменные желания, и мой разум канул в темноту сновидений.

Однако мрак вскоре пропал, выплюнув меня на окраину разрушенного города. Под затянутыми тучами и озаряемыми молниями небесами раскинулись настоящие руины. К небесам тянулись остовы высотных зданий, испещрённых трещинами, дороги покрывал слой бурого песка, из которого торчали проржавевшие кузова странного вида автомобилей. Оконные проёмы мрачно чернели, а вместе с порывами ветрами прилетал пронзительный визг нетопырей. Они облюбовали это место. Монстры жили внутри уцелевших зданий, посему в воздухе стояла невероятная вонь, идущая от накопленных за годы испражнений.

Я огляделся и увидел следы на песке, которые быстро заносил ветерок. Они вели к дверному проёму одного из домов. Не придумав ничего лучше, двинулся по следу. Миновал пожелтевшие от времени человеческие кости и вошёл в бетонный скелет здания. Темнота оказалась мне помехой. Она толстым покрывалом скрывала нутро помещения. Благо, я углядел искорку света. Она мерцала в темноте и притягивала меня, точно мотылька. Ну я и двинулся к ней, что позволило мне отыскать присыпанную песком приоткрытую дверь. Я хотел отворить её ещё больше, да только моя правая рука прошлась сквозь неё, точно один из нас был призраком.

— Странно, — промычал я и почувствовал насколько чужеродно здесь звучит моя речь. — В тот раз мне удалось прикоснуться к монолиту. А может…

Я схватился за дверь левой рукой. И, о чудо! Пальцы ощутили холодную шершавую поверхность. Мне удалось отворить дверь, и я проскользнул в коридор. Тут же увидел загорелого мускулистого туземца лет тридцати. Он с факелом в руке удалялся во тьму.

Конечно же, я двинулся за ним. А что ещё делать?

Он не замечал меня. Топал и топал вперёд. Совершил несколько поворотов, преодолел пару лестниц и застыл на перекрёстке. По ощущениям, мы уже спустились куда-то в подвал. И туземец вполне мог заблудиться, но меня данный факт не особо пугал. Я ведь понимал, что, проснувшись, окажусь в кровати с Адрианой.

Между тем туземец что-то проговорил на рычащем языке, кивнул лохматой головой и выбрал-таки направление. Мне снова пришлось немного пройти. И в итоге мы оказались перед железной облупившейся дверь. Краска почти слезла с поверхности, а на ней, кажется углем, были выведены какие-то символы.

Туземец уверенно кулаком постучал в дверь. И спустя несколько секунд за ней что-то зашуршало, а потом дверь отворилась. Я из темноты увидел почти такого же туземца с факелом в руках. Они обменялись приветственными кивками, а затем мой невольный провожатый вошёл в большое овальное помещение. А я при всём желании не смог бы прошмыгнуть в него незамеченным. Поэтому второй туземец спокойно закрыл дверь, а уже после этого я метнулся к ней и решил провести эксперимент. Раз моя правая рука прошла через другую дверь, то почему бы не попробовать пройти сквозь эту дверь?

Приблизил лицо к дверному полотну и, действительно, прошёл сквозь него, словно призрак. Притом, прошёл почти полностью. Только моё левое запястье отказалось проделывать такой манёвр. Оно осталось по ту сторону двери. Я всё так же хорошо чувствовал его, но уже не видел. Из двери выступала только левая рука. Она будто росла из неё. Из-за этого мне пришлось остаться возле двери, так как я мог отойти от неё лишь на расстояние руки. Но мне и отсюда открывался замечательный вид на зал, заставленный самодельными крепкими клетками с истощёнными нетопырями. Туземцы сумели наловить штук тридцать существ.

Помимо клеток тут обнаружилась жаровня, в которой плясало пламя. Живой, трепещущий свет не достигал меня, посему мне не стоило бояться разоблачения.

Вокруг жаровни собралось трое мужчин, включая того, который послужил мне проводником. И они о чём-то принялись живо разговаривать, активно размахивая руками и тыча в сторону нетопырей. А те не обращали на них никакого внимания, находясь в странном, заторможенном состоянии. Похоже, их накачали какой-то дрянью, вроде стряпни Вероники.

Вдруг мужики подошли к клетке и с помощью брёвен сумели затащить её на подобие открытой телеги с небольшими деревянными колёсами. Потом они повезли клетку с нетопырем в мою сторону. Мне пришлось практически полностью пройти сквозь дверь, так как туземцы несли с собой факелы. В зале осталось лишь моё лицо, будто бы нарисованное на двери.

Но местные жители не стали идти сюда. Они вместе с клеткой зашли за стену, оставшуюся от комнаты или чего-то подобного. Сейчас же она служила своеобразной ширмой между ними и другими клетками с нетопырями.