Завтра утром - Джексон Лайза - Страница 9

• Предыдущая
• 9/85
• Следующая

Рид присел на корточки и нагнулся, чтобы получше рассмотреть повреждения.

— Тот, кто это сделал, был так внимателен, что даже закрыл за собой ворота… Смотри сюда. — Болдуин качнул фонарем на участок цепи, где звенья были перекушены, а затем скреплены чем-то вроде вешалки для пальто. Ворота уже посыпали порошком для снятия отпечатков, один полицейский снимал следы шин. Остальные с фонариками осматривали траву и огораживали место, чтобы утром найти хоть какие-то улики.

Осторожно, чтобы не мешать работе, Болдуин повел Рида в лес, вверх по крутому подъему и вниз, к полянке, где были установлены прожекторы дневного света, эксперты тщательно исследовали почву, брали образцы, снимали все на видео, цифровые фотоаппараты и поляроиды. Холодный ветер забрался Риду под куртку, в воздухе пахло дождем, но не только. Чем-то безымянным. Чем-то темным. Злым. Он чувствовал это. Как и на многих местах преступлений. Болдуин свернул в рощицу тонких деревьев и вышел на полянку. Они прошли мимо мертвого оленя, осветив фонарем его невидящие глаза. Внутренности вывалились на землю, темная кровь вытекла на траву и запеклась. Рид представил, как любители падали скрываются в темном лесу. И выжидают.

Болдуин подошел к неглубокой могиле. У Рида внутри все сжалось, когда он заметил землю, набросанную вокруг гроба из розового дерева и меди. Дерево почернело и пошло пятнами, металл потускнел, крышка гроба лежала под зловещим неестественным светом прожекторов, стоящих рядом на штативах. Рид весь подобрался и шагнул ближе.

— Господи! — воскликнул он тихо и тонко, а слово прозвучало, как молитва. Он глубоко вдохнул. — Почему, черт возьми, ты не сказал, что этот ублюдок запихал ее туда живой? — Его распирал гнев. — Кто, боже мой…

В потемневший ящик, обитый атласом, были втиснуты два тела, одно из которых почти скрывало другое. Запах смерти, разлагающейся плоти был невыносим. Яркие огни фонарей казались в этом темном лесу жутковатыми и неуместными; они освещали страшную картину. Морщась от вони, Рид подошел ближе. Сверху лежало тело обнаженной женщины, кожа была синюшно-белой, царапины обескровили лицо, руки и ноги — было очевидно, что она пыталась вырваться из могилы.

Господь всемогущий, ее похоронили заживо.

Он старался не думать о ее страданиях, пока не обратил внимания на лицо.

О господи, нет… это невозможно. Его чуть не вырвало, когда под синяками разглядел прекрасные тонкие черты, руки с содранными наманикюренными ногтями, открытые, полные ужаса мертвые глаза Барбары Джин Маркс.

— Твою мать, — пробормотал он, отвернувшись, чтобы глотнуть свежего воздуха. Бобби? Нет…

Но когда он снова взглянул на этот ужас, то убедился, что это она. Длинные голые ноги в кровоподтеках, идеальные груди распластались на ребрах, а сама она, полностью раздетая, лежача на чьих-то останках. Было ясно, что умерла она недавно, может быть, меньше суток назад. Кровь текла у нее из ушей, пальцы скрючились, словно кровавые когти. Должно быть, смерть наступила, когда она все еще пыталась выкарабкаться на свободу.

— Знаешь ее? — спросил Болдуин.

У Рида скрутило желудок. В горле стоял ком. Он боролся с тошнотой.

— Да, — прошептал он в конце концов, все еще не веря, не сводя глаз с мертвой женщины. Господи! Неужели это правда? Бобби? Сексуальная, шаловливая проказница Бобби? Казалось, время остановилось. Затихли ночные звуки. Перед глазами сменялись образы — жаркие эротические сцены, знойные карие глаза, упругое тренированное тело, непокорные рыжие локоны, большие груди с невероятной величины сосками. Она заводила его медленно, словно дразнила, касалась каждого из его ребер, ногтями пощипывала его грудь; он потел, жадно смотрел на нее, часто дышал, ему бьио почти больно от мощной эрекции. Господи, как же он тогда ее хотел.

Сейчас, глядя на ее бледные останки, он прочистил горло и отогнал чувственные мысли. В этот момент они казались почти кощунственными. Стискивая зубы, он ощутил не только грусть и отвращение, но и — неожиданно — усталость. Как она дошла до этого? Кто это сделал?

— Ее имя Бобби Джин. Барбара Джин Маркс. — Собственный голос показался ему хриплым и грубым. Он не любил ее, и все же…

— Откуда ты ее знаешь? — спросил шериф, и в том, как он поднял брови, мелькнула тень подозрения.

Рид скрипнул зубами. Глубоко вдохнул. Почувствовал на себе взгляды полудюжины копов. Да, он знал ее. В библейском смысле. Нет причин скрывать правду. Сейчас все выплывет наружу.

— Пару месяцев назад мы были любовниками.

— Микрофон внутри гроба работает?

О да, подумал Супергерой, он прекрасно работает. Как и этот магнитофончик. Вот в чем прелесть современных технологий. Голос Пирса Рида доносился лишь с небольшими искажениями, хотя его владелец находился в полумиле отсюда. Супергерой расположился выше по склону, спрятавшись в деревьях и настроив бинокль на пятно, освещенное прожекторами. Он слушал, магнитофон записывал каждый звук. Растительность загораживала обзор, но тем не менее, глядя сквозь ветки сосен, он чувствовал удовлетворение от хорошо проделанной работы.

— Скорее всего. С виду новый, — ответил наконец мужской голос.

— Так этот подонок, наверное, нас сейчас слышит. — Голос Пирса Рида. Хотя прошло столько лет, Супергерой узнал его, и волоски на шее встали дыбом.

— Да запросто, — согласился чей-то еще голос, может, этой деревенщины — шерифа. Какое-то время слышался только фоновый шум, приглушенные голоса. Похоже, полицейские отошли и обсуждали, как прочесывают окружающие холмы, говорили, что копов с собаками послали в ущелья и на вершины. Его это не беспокоило. Этого и следовало ожидать. Но пора было идти.

— Ты говорил, там письмо. — Снова голос Рида.

— Здесь… воткнули внутри. Пауза. И голос Рида:

— Тихо ходят часики — тик-так, два в одном у нас, вот так.

Супергерой продекламировал эти слова вместе с Ридом. Подумай над этим, ублюдок.

— Что, черт побери, это значит? — требовательно спросил другой голос — того, кого называли Болдуином.

По спине Супергероя пробежали мурашки.

— Не знаю, но с утра похожая бумажка пришла мне в управление.

Супергерой улыбнулся, уловив волнение в голосе Рида. Коп беспокоился. Это хорошо. Так тебе и надо, дерьмо собачье. Давай, хоть раз в жизни сделай свою работу, блин!

— И что там было написано?

— «Раз, два, три, мертвых убери. Их крики слушай, молись за их души».

Правильно.

— Да уж, блин, этот парень явно не Шекспир. Улыбка сползла с лица Супергероя… Что они хотят этим сказать?

— Но ты уверен, что это он же? Конечно, да, безмозглый кретин!

— Та же бумага, тот же почерк. — Это снова Рид. Какой серьезный. Нотки гнева в голосе. Замечательно.

— Итак, у нас маньяк, и ему что-то нужно от тебя.

— Похоже на то.

— И что-то очень серьезное, раз он убил твою женщину и засунул ее в гроб, который перед тем не поленился выкопать. Надо будет проверить ближайшее кладбище.

— И проверьте, кто вторая женщина. Может, они как-то связаны.

Супергерой облизал сухие губы. Было слышно, как ветер шуршит над головой хрупкими ветками. Может, он выдал им слишком много и слишком быстро?

— Выясним.

— Минутку, — коротко пролаял Рид.

Время шло, утекали драгоценные секунды, и эти хреновы дворняжки уже могли его найти, но он все медлил, не в силах противиться искушению услышать остальное. Он снова настроил полевой бинокль на пятно света. Надеялся разглядеть Рида, жаждал увидеть боль на его лице. Какая сладкая месть — представлять, как Рид, нагнувшись, узнает в хладном трупе черты своей обнаженной любовницы. От предвкушения участился пульс.

— Смотрите! Обивка содрана, а ее пальцы… — Голос Рида дрогнул от ярости и отчаяния.

Правильно, Рид, она пыталась оттуда выбраться. При этой мысли у Супергероя кровь быстрее побежала по жилам Барбара Джин Маркс получила то, чего заслуживала. И другие тоже получат.

• Предыдущая
• 9/85
• Следующая