Клубничный блеф. Каван (СИ) - Mur Lina - Страница 19

— Нет, конечно! С ума сошёл?! Ты же видел его! — возмущаясь, пихаю друга в плечо, а он кривится от боли. — Прости.

— Всё нормально. И да, я видел его. У него такая ужасная внешность. Отвратительные шрамы, один из них прямо глаз пересекает. Он точно бандит.

— При чём здесь его внешность? Всё с ней нормально. Ты не имеешь права судить о людях по внешности, Ал! — Теперь я специально ударяю его в плечо.

— Тэлс, больно же!

— Так тебе и надо. Не будешь обсуждать внешность других людей. Каван не так уродлив, как ты сказал. Это всего лишь шрамы.

Как бы ты относился к людям, если бы они оскорбляли тебя из-за родинок или рыжих волос и шарахались от тебя? — злобно спрашиваю я.

— Погоди… погоди. Ты что, защищаешь его? И ты знаешь, как его зовут?

Тяжело вздыхаю и пожимаю плечами.

— Наверное.

— Тэлс, и ты ещё удивляешься, почему он думает о том, что нравится тебе? Ты вместо того чтобы сказать ему о том, что он уродлив, сказала, что он красив, да?

Поджимаю губы и снова пожимаю плечами.

— Таллия! Опять? Прекрати всех людей считать красивыми!

— Но ведь так оно и есть! Это ты оцениваешь людей по внешности!

— А ты оцениваешь их по заболеваниям. И чем их больше, тем ты счастливее.

— Это неправда, — шиплю я. — Я просто считаю неправильным оскорблять людей из-за их внешности. Шрамы не уродливы. Они прекрасны.

— Надеюсь, что ему ты этого не говорила?

— Ну, может быть, упомянула, что я не вижу в нём чудовище, и он не противен мне, — тихо отвечаю.

— Таллия, — закатывает глаза Ал, — сколько можно говорить о том, что мужчины расценивают все слова женщины, как приглашение? Теперь понятно, почему неизвестный мне бандит нацелился на тебя. Ты дала ему повод.

— Ничего я ему не давала, не выдумывай. Я сказала ему, что он мне неинтересен.

— Девушки часто это говорят, а мы никогда не верим. Здесь дело в знаках тела, Тэлс, во взглядах и во многом другом. Ты хотя бы знаешь, кто он такой? Чем он занимается? Откуда он? Сколько ему лет? Он убивает людей? Откуда у него шрамы?

— Ага, прямо в лоб спросила обо всём этом, и Каван выдал мне целую коробку с дневниками, которые он вёл всю свою жизнь. Ты больной?

— Я нет, а вот ты да. И что ты собираешься делать? Этот человек опасен.

— Каван не опасен для меня. Он слишком настойчив, вот и всё. Я пойду и скажу ему снова, что ни в чём подобном не заинтересована.

В десятый раз он поймёт.

— Конечно, — цокает Ал.

Швыряю в него топиком и натягиваю футболку.

— Ты уверена, что это разумная идея? Давай, я пойду с тобой, и мы поговорим с ним вместе? — предлагает Ал.

— Тебе было мало того, что он сегодня с тобой сделал? Мне достаточно. Каван имеет несколько вспыльчивый характер, и ты его разозлишь. Его, кажется, злит всё, кроме танцев. Я справлюсь. Когда приеду домой, напишу тебе. — Целую друга в щёку.

— Ты не умеешь общаться с мужчинами, Тэлс. Ты только всё испортишь.

— Испорчу что? — удивляюсь я.

— Он не отстанет от тебя, потому что этот человек прав. Он тебе нравится. Я знаю тебя всю свою жизнь, Тэлс, и никто не делал тебя такой злой, как он. Ты ко всем доброжелательна и никогда не ругаешься. Но между вами что-то есть, и это испортит твою жизнь.

Тебе лучше забыть о нём, тем более он очень стар для тебя.

— Ты издеваешься, Ал? Прекрати вешать на людей ярлыки. Каван не стар и не уродлив. Он просто человек, вот и всё. И я уже о нём забыла. Пока, — взмахнув рукой, выскакиваю за дверь и направляюсь к выходу.

Я очень зла. Правда, я так зла, как никогда в жизни. Каван перешёл все границы дозволенного. Нельзя поступать так с людьми, которые не желают тебе ничего плохого. А он изводит меня. Терпеть не могу этого придурка.

Вылетаю на улицу и сразу же замечаю Кавана. Облокотившись, он стоит у чёрной, отполированной машины. Я, конечно, знала, что Каван состоятельный, но теперь всё кричит о том, что он очень богат.

А как на него смотрят девушки? Они видят его шрамы, которые противны им, но вот ради такой машины готовы давиться всеми просроченными продуктами. И ведь Каван для них именно протухший и просроченный продукт. Это ужасно жестоко. Но я всё равно злюсь.

— Это ты сделал, — выставляю палец вперёд и подлетаю к нему. — Это ты заставил менеджера меня отпустить.

— Да, это так. Я совладелец этого клуба, как и ещё нескольких.

Можно сказать, что я босс твоего босса, — усмехается он.

— И ты думаешь, что это нормально? Нет, это ненормально. Я никуда с тобой не поеду, ясно? Я собираюсь домой. Ты мне неинтересен. Заруби это себе на носу, — прищурившись, цежу я. А он улыбается. Ну как так можно?

— Ты так прекрасна, Таллия, — шепчет он, отталкиваясь от машины.

— Что? Ты не слышал, что я сказала? — удивляюсь я.

— Нет, не слышал. Я наслаждался тем, как горят твои глаза, в которых нет страха и отвращения ко мне. Упивался твоим голосом, а он притупляет мою боль. Я дышу, когда ты рядом. Так зачем мне слушать то, что ты снова врёшь мне?

— Я… — теряюсь. Никогда и никто такого мне не говорил. Точнее, ни один мужчина не описывал свои ощущения от близости со мной.

Это странно красиво.

— Давай, не будем врать друг другу. Признай, что я тебе нравлюсь, и ты злишься, потому что я прав. Признай, что ты чувствуешь то же влечение, что и я. Это не страшно. За это тебя никто не убьёт, Таллия. — Каван подходит ко мне вплотную. Он скользит большим пальцем по моей щеке, вызывая странный трепет где-то в области груди.

— Поужинай со мной, я обещаю, что если ужин не удастся, то больше никогда не буду преследовать тебя, — его голос становится тише и слаще. Каван опускает ладонь на мою шею, и она вся покрывается мурашками, а меня бросает в жар.

— Никогда? — выдавливаю из себя.

— Никогда, — он надавливает на мою шею так, что мне приходится поднять голову к нему. Он выше меня, и смотреть на него снизу-вверх приятно. Я не могу разумно мыслить или накричать на него. Голос не поддаётся мне. Что за чертовщина со мной творится?

— Но я убеждён в том, что сегодня попробую вкус твоих губ. Я исполню то, о чём так долго мечтал. Дай мне шанс, Таллия. Это ни к чему тебя не обязывает, — шепчет он, опять касаясь своим дыханием моих губ, в котором я улавливаю аромат кофе. Они становятся сухими и начинают пульсировать, словно на них что-то давит.

— Я… нет… я должна…

— Провести со мной время? Ты боишься меня, Таллия?

— Нет, не боюсь, но… хм, я же должна отказать тебе.

— Должна? Почему ты должна отказать мне, когда хочешь того же, что и я? Зачем ты мучаешь себя выдумками обо мне, когда у тебя есть возможность спросить обо всём у меня?

— И ты ответишь честно? Я же врала тебе, — напоминаю едва слышно.

— Знаю, Таллия, но я не зол. Мне понравилась твоя ложь. Она оживила меня. Твой блеф был так красив, а аромат клубники, — Каван втягивает носом воздух между нами, и я слышу урчание в его голосе. Боже мой, это так неправильно прекрасно. — Сводит меня с ума.

— Это… детское молочко для тела. Оно просто самое дешёвое, — словно оправдываюсь я.

— Цена не имеет значения. Не на всех женщин правильно ложатся ароматы. На тебе же он играет со мной. Поужинаем вместе?

Обещаю, что не разочарую тебя, Таллия. Я просто не могу себе этого позволить. Пожалуйста. — Каван наклоняет ещё ниже голову и вот-вот поцелует меня. Я играю с огнём. Понимаю, что обязана оттолкнуть его и послать к чёрту. Но моё тело льнёт ближе к нему, вжимаясь в его упругие мышцы, и жар от его тела проникает в мою кровь.

Каван находит мою руку и подносит её к своим губам. Они мягко касаются моей кожи, и я вздрагиваю от новой волны жара, окинувшей всё тело. Что это такое?

— Каково твоё решение, Таллия? Ты не хочешь отказываться, я это вижу по твоим глазам. Я ведь прав?

— Да, — шепчу я. — Не понимаю, зачем я это делаю?

— Я подскажу тебе. — Каван целует меня в лоб и улыбается.

Он такой милый и искренний. Я не ожидала от Кавана ничего подобного. Я знаю его с другой стороны, точнее, всего лишь по слухам. Но, может быть, это абсолютная чушь? Я хочу сама разобраться во всём и понять, почему близость с этим мужчиной действует на меня, словно алкоголь.