Желаете вступить в войну? (СИ) - Шихорин Александр - Страница 62

Осторожно проведя его в какую-то комнатушку с ящиками, гном вытащил из одного кусок хлеба и тряпьё, оказавшееся какой-никакой, а одеждой. Натянув на себя обноски, Фирош с наслаждением вгрызся в черствоватую корку, показавшуюся ему сейчас немыслимо вкусной.

Гном, тем временем, наблюдал за обстановкой снаружи и, поймав удачный момент, повёл жующего эали дальше. Один раз они чуть не попались. Из-за угла внезапно вышла пара стражников, но на счастье Фироша и его благодетеля, они были так увлечены каким-то спором, что прошли мимо, ничего не заметив.

Через несколько минут гному удалось вывести парня из здания. Молодой маг не мог поверить, что у них получилось, однако не спешил радоваться. Ему всё ещё предстояло покинуть сам город.

Гном вывел его с территории тюрьмы и, заведя в закоулки, виновато почесал в затылке:

— Прости, дальше ты сам. Мне ещё свою шкуру прикрыть надо, у меня ведь семья тут. Ты за меня не волнуйся, — замахал он руками, увидев обеспокоенный взгляд Фироша. — Иди. И приведи помощь.

— Аааыыыиии, — промычал парень и благодарно поклонился бородачу, после чего бросился прочь.

Обувь была ему не по размеру и быстро начала тереть, грубая ткань жгла раны раскалённым металлом, но молодой маг старался не обращать на это внимания и двигался в сторону северных врат. После всего, что он пережил, это были просто мелкие неудобства.

Дорога через закоулки оказалась не быстрой, но зато Фирош был уверен, что не привлекал лишнего внимания. Наверняка уже в ближайшее время его побег обнаружится и город поднимут на уши. Так что, чем меньше горожан заметит подозрительного человека в тряпье, тем лучше. Но и чересчур медлить ему тоже не стоило. Если из-за его бегства прикажут закрыть ворота, то всё пойдёт прахом.

К счастью, когда он добрался до городской стены, всё продолжало выглядеть спокойно. Замерев на углу одного из домов, эали вглядывался в поток путников и пытался придумать как ему проскользнуть мимо стражи. Но и на этот раз удача повернулась к нему лицом. Какой-то торговец, вывозящий из Лаграша несколько телег с товаром, закатил грандиозный скандал, тыча пальцем в бумаги.

Воспользовавшись суматохой, Фирош нырнул в толпу, собиравшуюся вокруг скандалиста и, прикрывшись въезжающими в город торговцами, проскользнул под свод стены. Дальше ему, по идее, уже нечего было бояться. Стражники, что стояли с наружней стороны стены, проверяли лишь въезжающих в город. А тех, кто проверял выезжающих, эали уже оставил позади.

Поправив на голове грязную шапку, скрывавшую его обгорелые уши, Фирош вышел из города и сразу постарался немного отойти с дороги, чтобы его покрытое волдырями лицо не слишком бросалось в глаза встречным.

Выбрался! Он выбрался! Он смог покинуть это гнездовье чудовищ! От всей души поблагодарив того гнома ещё раз, эали мысленно поклялся любой ценой уговорить магистров спасти город. Спасти этого бедолагу-гнома и его семью, спасти прекрасную Терал, спасти всех, кто попал под контроль Владыки демонов.

Вот только пешком, да ещё в его нынешнем состоянии, добраться до укрытия будет непросто. Фирошу требовался какой-то транспорт и вскоре он заметил у дороги привязанного к деревцу ящера. Его хозяин, кажется, сидел чуть поодаль и был занят важным и неотложным делом. Мысленно извинившись перед ним, парень подбежал к ящеру и, отвязав его, вскочил в седло. Зверь поначалу противился, не признавая в наезднике хозяина, но Фирошу удалось заставить того тронуться с места и припустить прочь от города. Несколько секунд спустя он услышал несущиеся вслед проклятия предыдущего хозяина зверюги.

Езда на ящере оказалась той ещё пыткой. Пару раз парень чувствовал, что вот-вот впадёт в беспамятство из-за боли, но ему удавалось взять себя в руки и мчать дальше. Как смог добраться до нужного поворота он уже почти не помнил. Более того, он едва не пропустил его в сумерках и заметил указатель лишь чудом. Взяв правее, он съехал с главного тракта и ещё около часа ехал дальше, вглядываясь в стремительно сгущающуюся темноту.

Наконец, он увидел у дороги камень необычной формы, служивший ориентиром, и остановил ящера. Сняв с седла сумку прежнего хозяина, в которой был небольшой запас воды и вяленого мяса, он легонько хлопнул ящера по боку, чтобы тот дальше шёл своей дорогой. Недовольно фыркнув и покрутив башкой, зверь неохотно пошлёпал по дороге и скоро скрылся в темноте.

Наполовину звериные глаза помогали Фирошу ориентироваться во тьме, но сегодня луна, как назло, пряталась за густыми облаками, так что даже ему, эали, было тяжеловато идти по ночному подлеску. В какой-то момент он даже забеспокоился, что сбился с пути, но ещё несколько минут спустя оказался на широкой поляне с крепким домом из сруба. В таких, бывало, ночевали травники и охотники, уходившие на промысел на несколько дней. Если бы там сейчас кто-то находился, то немому Фирошу пришлось бы непросто с попытками объяснить кто он такой и как тут оказался.

Но, осторожно заглянув через маленькое окно, он убедился, что в доме, кажется, давно никто не бывал. Зайдя внутрь и задвинув засов, эали устало растянулся на лавке и вытащил из сумки кусок мяса, принявшись жевать. Было холодно, тонкая ткань совершенно не грела, однако Фирош побаивался разжигать очаг, чтобы не привлечь случайно излишнего внимания. Не страшно, настоящие холода ещё не пришли. Магистры прибудут через день-другой, за это время он не замёрзнет.

Жуя мясо, эали подивился, какая снаружи царила тишина. Молчали птицы, не переругивались между собой за добычу ночные хищники. Словно лесок покинула всякая живность. Не так давно Фирош мог бы счесть место жутковатым, но теперь он понимал, что такое настоящий ужас. Да и вообще, лишившись ушей, его слух уже был не столь остёр как прежде, так что он вполне мог просто не слышать мелодию лесной жизни, сидя за бревенчатыми стенами.

Закончив с солониной, парень потянулся за флягой и обмер. Рука начала мелко трястись. Он ощутил то, чего надеялся уже никогда не ощущать — липкий, давящий страх, сжимающий тисками саму душу и нарастающий каждую секунду. Замерев, он напряг слух как мог и резко похолодел. К его убежищу кто-то шёл. Без спешки, уверенно и не скрывая присутствия, так как уже скоро Фирош слышал шаги без особых усилий.

Не зная, что делать, он попытался вжаться в стену. Сердце колотилось как безумное и по телу ручьями бежал ледяной пот. Едва он решил, что оставил мучения и страхи позади, как они вновь настигли его. И вокруг уже не было никого, кто мог бы помочь. Всё происходящее выглядело как дурной сон и нелепый кошмар, и Фирош едва не закатился истерическим смехом. Может быть, он и правда спит? Это слишком нелепо, чтобы быть реальностью!

Громкий стук в дверь обрушился на его разум словно набат, спутывая мысли и заставляя сердце стучать ещё лихорадочнее в тщетных попытках пробить себе путь из груди. Дёрнувшись, Фирош едва не слетел с лавки и задрожал, поняв, что наделал шуму.

— Туууук-тууууук, — протянул нараспев насмешливый голос, который он никогда более не хотел бы слышать. — Есть кто дома?

— Мы не виделись с вами около пяти лет, генерал, но вы ни капли не изменились — всё столь же возмутительно юны, — улыбнулся девушке незваный гость её штабной палатки. — Даже не знаю, благословение это или проклятье, не иметь возможности обладать зрелой красотой? Как вы сами думаете?

— Я думаю, что зрелая красота имеет свойство быстро превращаться в дряблый мешок для костей и болезней, — неохотно улыбнулась хозяйка шатра. — Так что юность — это отличная пора, чтобы провести в ней жизнь. Что думаете, протектор Фальт? Вы ведь успели испробовать все вехи возраста, поделитесь своим опытом.

Сидящий перед ней старик ничем не выказал, что шпилька его как-то задела, и лишь усмехнулся:

— Боюсь, для меня пора дряхлости ещё не настала, так что мой опыт далёк от всеобъемлющего.

И тут собеседник не лукавил. Несмотря на почтенный возраст и основательно поседевшую бороду, в зелёных глазах старика пылал хищный огонь, а крепкое тело не давало даже одного намёка на дряблость. В каждом движении, даже самом небрежном, ощущалась звериная плавность и готовность взорваться стремительной атакой на любую угрозу.