Одна на миллион (СИ) - Шолохова Елена - Страница 11

Но зато Киселёв подкинул идею, до которой я, чёрт знает почему, не додумалась. Что мне мешает самой вызвать такси и сбежать отсюда?  Наличности у меня, правда, нет, но в городе можно будет притормозить у банкомата и снять.

– Привет, – неожиданно услышала я совсем рядом мужской голос и вздрогнула.

Хорошо хоть не вскочила со скамейки, как испуганная птица.

Быстро оглянулась – в дверях беседки стоял черноглазый. Как он тут оказался? Я даже не слышала его шагов.

Быстро оглядела его. Да, сложен он очень неплохо. И белая рубашка на нём смотрелась притягательно, хотя такой стиль мне в принципе не нравится. Впрочем, это ничего не меняет.

– Ждёшь кого-то? – спросил он, медленно скользя взглядом по моему лицу, шее, телу.

Вообще-то, обычно меня жутко бесит, когда мужчины позволяют себе вот так откровенно меня разглядывать и даже не пытаются скрыть, что у них на уме. Но сейчас от его взгляда на коже оставались следы, словно от нескромных прикосновений, а внутри звенело и вибрировало. Видать, выпитое ещё не выветрилось.

Я разозлилась на себя – какого чёрта я так реагирую? Ну и на него, конечно, тоже разозлилась. Слишком уж он нахальный для отцовской шестёрки. И где он, кстати, свою lady in blue потерял? Вот это вообще ненавижу – когда приходят на вечеринку с одной, а потом, тайком, клеятся к другой.

– Платье у тебя просто потрясающее. – Наглец явно нехотя оторвал глаза от лифа и тут же залип на моём бедре.

– Не припомню, чтобы мы были на «ты», – поправив разрез, надменно ответила я и посмотрела на него холодно.

Такой взгляд должен был, по идее, отрезвить нахала, но он лишь насмешливо хмыкнул и шагнул ко мне. Нет, не ко мне, к столику. Полуприсел на столешницу, прямо напротив меня, скрестил руки на груди. Но хоть смотрел теперь в глаза.

– Как скажешь, – пожал плечами и тут же наигранно повторил, особо выделив «вас». – Платье у вас просто потрясающее.

– Повторяетесь, – ледяным тоном произнесла я.

– Это потому что так сильно впечатлён. Ещё с прошлого раза.

Дурацкая ухмылка так и не сошла с его губ. Вот же наглый плебей!

– Так сильно, что решили за мной проследить?

Он деланно нахмурился, вот только в чёрных, слегка подщуренных глазах явственно играл смех.

– Вообще-то вон там мой корпус, туда я и шёл, но… увидев тут вас, разве мог пройти мимо? – каждое произнесённое им слово так и сочилось сарказмом.

Это он надо мной насмехается? Он, который ровным счётом ничего из себя не представляет? Рядовой отцовский лакей, хлыщ на побегушках? Пора ему всё же указать на его место, а то, гляжу, совсем зарвался красавчик.

– Лучше бы вы так и сделали – прошли мимо, – уж я постаралась вложить в свой тон как можно больше ледяного презрения.

– А, может, всё же познакомимся поближе? – не унимался черноглазый.

Я надела босоножки и поднялась. Затем встала перед ним, посмотрела прямо в глаза и отчеканила:

– С отцовскими лакеями я не знакомлюсь.

Однако этот весельчак и не думал оскорбляться, только слегка взметнул брови. Затем изогнул губы в кривой улыбке – явно вознамерился съязвить, но тут у меня зазвонил сотовый. Киселёв! Очень кстати.

– Энжи, я тут! Выходи! – гаркнул в ухо, едва я приняла вызов.

– Где?

– Да прямо за воротами. На территорию нас не пускают, типа частная вечеринка. Так что давай, выходи живее.

– Так ты приехал за мной?

– Ну конечно!

– О, Русланчик, я тебя обожаю! Сейчас буду!

Я нажала отбой и бросила взгляд на черноглазого, который наблюдал за мной всё с той же едкой усмешкой. Ай, да пошёл он!

Ни слова не говоря, я развернулась и, вздёрнув подбородок, выскочила из беседки. Мне казалось, что я чувствовала спиной его взгляд, и почему-то очень хотелось оглянуться и проверить. Потом подумала – да какая разница, куда он там смотрит и прибавила шагу.

В номере я спешно переоделась в джинсы и припустила к воротам, пока меня не хватился отец. Обещанная машина – белая тойота – поджидала сразу за шлагбаумом, на обочине шоссе.

Киселёв стоял рядом и курил. Завидев меня, расплылся в улыбке.

– Энжи, а я уж приготовился долго ждать, как обычно.

Он щелчком отшвырнул сигарету в кювет и, изобразив галантность распахнул передо мной дверцу. Я нырнула в салон на заднее сиденье, сам Киселёв сел к водителю.

Это был какой-то приятель Руслана, он даже представился, но я сию секунду забыла его имя. В голове царил такой сумбур, что мимолётная информация там не задерживалась. Ну и нервы буквально звенели, будто я не просто улизнула с корпоратива, а совершила побег из тюрьмы.

Впрочем, когда мы подъехали к клубу, я уже полностью успокоилась.

Честно говоря, мне хотелось шума, драйва, движения, пульсирующей музыки, такой громкой, чтобы ни о чём нельзя было думать, чтобы невозможно было говорить. Такие клубы они как живые организмы. И попав туда, ты и сам становишься частью этого организма. Растворяешься в полумраке, в низком бите, и даже сердце бьётся в такт.

Но сегодня местом встречи всех наших был «Мистер Президент». А там всё, как мы любим: ненавязчивая музыка фоном, пафос и запредельные цены. И, конечно, никакой толпы (какая толпа с такими-то ценами?).

Чёрт, ещё недавно я даже внимания не обращала, что сколько стоит. И хотя сегодня за меня платил Руслан, я всё равно в уме подсчитала и содрогнулась: моих жалких крох на карте хватило бы ровно на два с половиной хороших коктейля. И на чаевые не осталось бы.

И это меня придавило. Даже в те моменты, когда отец называл меня ничтожеством, я не чувствовала себя настолько ущербно.

Я глядела на своих друзей и подруг: на Ингу Старовойтову, чей отец держит сеть супермаркетов, на Вику Лапшину, чья мать – хозяйка самых навороченных в городе салонов, на Лену Ланскую – дочку местного медиамагната, на Влада Суркова, который в позапрошлом году пьяным сбил человека, но папа-депутат замял дело, на Ромку, Алекса и Макса. И чувствовала себя с ними совершенно чужой.

Но ведь это странно. Мы общаемся который год, дни рождения отмечаем вместе, знаем друг о друге всё, а тут вдруг возникло стойкое ощущение, что я здесь лишняя, как незваный гость на чужом празднике или как бедный родственник.

Хотя, если мерить отцовскими категориями, все мои друзья такие же «тунеядцы и паразиты», живут за счёт родителей и не парятся. Только их родители при этом не выносят им мозг, как мой, и не перекрывают кислород.

Выходит, нас связывали не общие интересы, а что тогда? Возможность ни в чём себе не отказывать? Ну это же ерунда. Так не бывает.

Но как я ни старалась себя убедить, эту пропасть между нами ощущала почти физически. И малодушно боялась, что кто-нибудь об этом догадается.

Так что на этот раз я сидела ниже травы тише воды, потягивала свой Космополитен и не выступала. Слушала вполуха, как Вика Лапшина, недавно вернувшаяся из Англии, жаловалась на отвратительную кухню. Безучастно наблюдала, как Лена Ланская обнимается с Владом – они теперь типа вместе. А когда забывалась, на ум лезли мысли про того черноглазого.

С ним я, конечно, немного перегнула палку, обозвав лакеем, но сам ведь виноват. Надо думать, к кому подкатываешь.

Домой я вернулась в третьем часу ночи. Рассчитывала, что отец и Вера остались в кемпинг-отеле. Они же так планировали. Надеялась, что и вся его челядь спит давно, но… зря надеялась и зря рассчитывала.

Едва я вошла в дом, как отец материализовался на пороге полутёмной гостиной. Я аж вздрогнула. Вернулись раньше времени? Неужели из-за меня?

– Где была? – спросил отец раздельно и очень тихо, но с ощутимой угрозой в голосе.

– В клубе, – ответила я честно и даже немного с вызовом, хотя струсила, конечно.

С минуту он молчал, источая мощные флюиды гнева, потом так же тихо процедил:

– Отправляйся в свою комнату. Разговаривать будем завтра.

Я поднялась к себе. Вообще-то, я искренне считаю, что ничего ужасного не совершила. Подумаешь, ушла с его дурацкого корпоратива – тоже мне преступление. Ах, ну ещё игнорировала его звонки, но и это не бог весть какой грех, чтобы вот так клокотать от ярости. Решила, что завтра всё это ему и выскажу, а заодно напомню, что мне уже двадцать два, так что куда хочу – туда хожу. На этих мыслях я преспокойно уснула.