Мент. Инспектор угрозыска (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 34

Он и так всё ловил на лету, и если о чём-то говорил, то по существу.

— Пока нет, Боря. Если что, дам тебе знать.

— Договорились. Держи меня в курсе.

— Само собой! — заверил я.

На этом наш разговор закончился.

Я опустил трубку и принялся ждать возвращения хозяина кабинета. Взгляд зацепился на тоненькую растрёпанную книжку, лежавшую на одном из столов. Я взял её в руки. Это было дореволюционное лубочное сочинение некоего господина Шкляревского с весьма завлекательным названием «Рассказы судебного следователя».

Ну хоть не скучноватые приключения Ната Пинкертона. Те я вообще с трудом переваривал — картон картоном. Интрига слабенькая, порой ещё и высосанная из пальца. Но нынешней публике заходят.

А тут отечественный производитель от жанра детектива. Жаль только, что фамилия автора мне ничего не говорит. И, если создатели книжного Пинкертона тоже остались где-то в тени времён, персонаж их всё-таки прожил достаточно долгую литературную жизнь.

Ага, если верить короткой аннотации: Александр Шкляревский был не просто писателем, а ещё и практически моим коллегой — он успел отработать помощником следователя по особо важным делам. Что ж, из нашего брата-мента порой выходят отличные литераторы. Сама специфика работы заставляет тренировать мозг, а особенно фантазию.

Я стал читать, и пусть вычислил главзлодея практически с первых страниц, всё равно получил определённую порцию удовольствия. Тем более, что Шкляревский умел ещё и в психологию. Портрет преступника получился убедительным, мотивы не вызывали недоумения, да и сам психологический поединок сыщика и злодея был прописан как надо.

От начальника МУР товарища Николаева Панкратов вернулся примерно через полчаса. Судя по «морде лица», сходил мой коллега не впустую.

— Ну как? — всё-таки спросил я, пусть и заранее был уверен в ответе.

Коля положил передо мной бумажный лист с размашистой резолюцией своего начальника — «Утверждаю» и подписью Николаева, которая ещё даже не успела просохнуть.

Оперативно, чего уж…

— Вот, цени, Быстров! — довольно произнёс Панкратов. — МУР всегда идёт своим навстречу! Даже про ГПУ упоминать не пришлось, — подмигнул он.

— Здорово! — обрадовался я. — Когда начнёте? То есть — начнём, — поправился я, ведь как известно, инициатива всегда имеет инициатора в понятном смысле слова.

Панкратов вздохнул.

— Сегодня уже не получится. Завтра с вечера, когда проститутки на улицу выйдут — тогда и сподобимся. Да и негоже с кондачка такими вещами заниматься, подготовиться нужно. Оно, конечно, не отпетых бандитов пойдём брать, но всё-таки…

— А на сторону сведения о завтрашней облаве не уйдут? Пока готовиться будете… — резонно спросил я.

На моей памяти ещё не было такого учреждения, которое бы не «протекало». Какими бы сознательные и ответственные работники там ни работали, какие бы зарплаты не получали, как бы зорко за ними не следило внутреннее «гестапо», всегда в самом лучшем стаде найдётся паршивая овца. Тем более в столь смутное и непростое время, когда люди в угрозыске и милиции получают сущие гроши, а их самоотверженный труд не оценивается по достоинству.

Увы, предатели в органах были всегда и это необходимо принимать к сведению.

Лично мне очень бы не хотелось, чтобы те, на чей след мы в итоге и хотим напасть, узнали бы о наших планах и приняли меры.

— Мы уже об этом подумали. Пока об операции знаем только ты, я и товарищ Николаев. Остальных подключим завтра, во второй половине дня, — немного успокоил меня Панкратов.

— Ну хоть что-то! — выдохнул я.

При таком раскладе шансы на успех завтрашней облавы становились больше. Глядишь, и впрямь наш невод вытащит какую-нибудь интересную «рыбку».

Посидев ещё с Колей и обсудив детали завтрашней операции, я посмотрел на окно: за ним стояла чернильная темнота. Солнце давно уже село, а свет от редких фонарей погоды не делал.

М-да уж, быстро время пролетело, даже не заметил. Вот что значит полное отсутствие личной жизни. Только одна работа на уме.

Это хорошо, когда твоему организму двадцать с очень маленьким хвостиком, и силы есть, и энергии хоть отбавляй. С возрастом понимаешь, что стоило себя поберечь, да вот только уже поздно. Далеко ходить не надо — знаю на собственном примере. Там, в прошлой жизни, только что и успел, что полтинник разменять, прежде чем оказался здесь, в прошлом.

Если уж выпала возможность по сути начать сначала, надо сделать выводы из прежнего опыта, а они тут кристально ясные.

Я себе и своей будущей семье нужен здоровым, без ушатанных нервов и вдребезги разбитой сердечной мышцы.

Программа максимум на сегодня выполнена и даже перевыполнена, а что будет потом — покажет завтрашний день.

— Пора мне, Коля! — сказал я, поднимаясь.

— Везёт тебе! — хмыкнул Панкратов. — Домой пойдёшь… А мне до утра тут куковать, потом посплю чуток и снова по твоей милости на работу: проституток ловить.

— Жене-то потом расскажешь, чем занимался? — не преминул подколоть его я.

Уж на что моя любимая мне когда-то доверяла, но и ей я старался не рассказывать о подобных аспектах моей работы, поскольку видел, как ей это не нравилось.

Почему-то женщины склонны преувеличивать степень нашего мужского грехопадения.

— Смерти моей хочешь? — хмыкнул Николай. — Меня потом благоверная запилит — хрен ей объяснишь, что работа такая…

— Не хочу, Коля! Живи себе и в ус не дуй! — сказал я, прощаясь с другом.

Когда подходил к дому, заметил, что окна на нашем этаже не горят. Понятно, семейство Штернов в полном составе отправилось на боковую.

Стараясь не шуметь, открыл входную дверь и на цыпочках прокрался в свою комнату. Не успел раздеться, как после короткого стука в проёме появился глава семейства — Давид.

— Привет, Жора!

— Привет! Ты извини, я вроде старался не сильно шуметь, — виновато протянул я.

Вроде на службе, когда преступников беру, ходить тише воды, ниже травы получается, а стоит попасть домой — так слон в посудной лавке…

Сосед отмахнулся.

— Ерунда! Я и не спал. Пока тебя не было, тут телеграмму принесли. Я за тебя расписался.

— Телеграмму?! — я замер в предчувствии хороших новостей.

— Да. Держи, — Давид протянул мне телеграфный бланк. — Это самое… В общем, я пошёл. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — кивнул я, а сам впился глазами в короткие, наклеенные на бумагу, строчки.

Всего два маленьких предложения, с забытыми когда-то «зпт» и «тчк», но сколько в них важного!

Почти сразу меня охватили радость и восторг. Вот и всё, приходит конец моей холостяцкой жизни, через несколько дней приезжают Настя и Степановна!

Господи, как же это хорошо!

Сон и усталость как рукой сняло. Меня просто распирало от волнения.

Нет, ложиться в постель сейчас — бесполезно, буду крутиться в ней пропеллером, а сна так и не будет ни в одном глазу. Уж я-то себя знаю. Когда сердце колотится в бешенном ритме, а все мысли о моих близких, даже снотворное не поможет.

Надо хоть как-то успокоиться. Сходить на кухню что ли, попить воды. Всё какое-то занятие.

Я вышел из комнаты и увидел сидевшего за общим кухонным столом Давида, который с задумчивым видом занимался чисткой своего револьвера, разложив его детали на газетке, покрывшейся масляными пятнами.

— Что, не спится? — усмехнулся он, не отрывая взгляда от оружия.

Чувствовалось, что процесс доставляет ему истинное наслаждение, знакомое любому, кому приходилось с этим сталкиваться.

— Не спится, — подтвердил я. — Не возражаешь, если к тебе присоседюсь?

— Давай. Места за столом всем хватит.

Я сходил за своим «наганом» и, примостившись напротив Давида, тоже разобрал револьвер и приступил к рутинной, но такой успокаивающей процедуре чистки оружия.

— Жена сегодня в больнице была: навестила того милиционера, с которым ты воровку искал, — внезапно сказал он.

— Ну и как дела?

— Его сейчас какой-то известный профессор лечит. Жена хотела с ним поговорить, но её не допустили — говорят, занят очень. Но на словах просили передать, что милиционера обязательно поставят на ноги и всё с ним будет хорошо!