Дикий наездник - Торп Гэв - Страница 13

— Нездоровое любопытство, — забормотал он. — В последнее время я стал настоящей загадкой. Я знаю, что мы…

Найалл покачнулся, прижав руку ко лбу. Нуаду дернулся к нему, подумав, что вождь вот-вот выпадет из кресла, и отметил, что кузина не попыталась помочь больному владыке. Тот лишь отмахнулся от него худыми пальцами и выпрямился. Глаза отца заблестели серебром, сквозь просвечивающую кожу запульсировали вены. Это продлилось лишь несколько ударов сердца, а затем бледность вернулась, на какое-то мгновение показавшись Нуаду даже улучшением.

— Побочный эффект эликсиров, — пояснил лидер клана. — Нельзя позволить совету затянуться.

— Пустая надежда, — отозвалась Нэмих. — Вожди любят звуки собственных голосов. Конечно, за исключением нас.

Нуаду огляделся, пытаясь определить, когда соберутся остальные члены совета. Он насчитал почти сотню кланов, сбивающихся в большие семейные группы, что соответствовали тем либо иным погодным явлениям, как, например, кланы Морозный Ветер, Суровая Зима, Морозная Волна, Ледяной Шепот и еще дюжина других, которые собрались напротив барка Огненного Сердца. У его семьи теперь было менее дюжины ближайших соратников: кланы Пламенный Дух, Огненный Властелин, Истинная Искра, Пламя Души расположились по обе стороны от своего древнего предводителя.

— Я не вижу Друткхалы, — сказал он отцу. — Она сообщила, что имеет послание от Иврайны.

— И вот мы нашли причину своей популярности, — ответил Найалл. — Вдвойне в диковинку увидеть вождя-калеку и одну из смертоносных дев Иврайны.

— Прибыло много провидцев, — отозвалась Нэмих.

— Это поможет или помешает нам? — поинтересовался Нуаду.

Его спутники не ответили, ибо разумы провидцев были столь же непостижимыми, как нити судьбы, по которым они странствовали.

Нуаду ощутил, как бесконечная психоцепь оживленно пульсирует. По собранию прокатилось предвкушение, и, ведомый мыслями других, он обернулся. Позади него появился реактивный мотоцикл с всадницей, теряющийся среди гордо дрейфующих барков и галеасов.

Его желание снова увидеть Друткхалу Затаенную Злобу уравновешивалось осторожностью. Как и замыслы провидцев, ее цель оставалась для него загадкой. В голове Нуаду крутились вопросы насчет Иврайны, ее народа и о том, какие последствия происходящее могло иметь как для саймханнцев, так и для клана Огненное Сердце.

— Радуйся, что она вообще появилась, — сказал вождь. — То, что она хочет говорить с советом, означает, что Иврайна планирует вести дела с Сайм-Ханном. Если бы не пришла, то не было бы и смысла созывать собрание.

Нуаду лишь кивнул, по-прежнему не сводя глаз с быстро приближающейся наездницы. За ней с равным интересом следили другие глаза, привлеченные не только ее красотой, но и политическими соображениями. Присутствующие, без сомнения, пытались выгадать какое-то преимущество из наблюдения за ее маршрутом, возможно, в надежде прочесть таким образом ее намерения.

Бледная кожа рук, бедер и талии Друткхалы едва проглядывала из-под пугающих татуировок с сотнями крошечных сцен кровопролития. Ее щеки и лоб украшали паучьи узоры. Черно-красные волосы ведьмы длиной не уступали гребню любого из диких наездников; они были заплетены в витиеватые косы, которые развевались у нее за спиной, но не попадали на лицо благодаря тиаре с длинными шипами, украшенной драгоценными камнями в форме черепов.

С некоторым разочарованием Нуаду увидел, как та пролетела мимо, не удосужившись даже бросить взгляд на клан Огненное Сердце и на него, в частности. Наследника укололо чувство вины, когда он понял, что его досада была, скорее, личной. Он подавил вызванную унижением вспышку гнева, но от ощущения, что его использовали и выбросили, избавиться было сложнее.

Каэлледин следила за остальными присутствующими внимательнее самой представительницы иннари. Количество предводителей кланов, что отозвалось на призыв Найалла, оказалось еще большим, нежели встретилось с Друткхалой в первый раз. Те из них, которые до сих пор не видели вестницу, смотрели на нее со смесью чистого вожделения и отвращения; лорды, что присутствовали на предыдущем совете, наблюдали за комморриткой с хорошо скрываемыми эмоциями, безразличием либо с откровенным цинизмом. Принимая во внимание свой опыт, Каэлледин была склонна примкнуть к последней группе.

— Я поведаю вам, что случилось на Агариметее, — начала иннари. — Мы мнили ее девственной планетой, но она оказалась загробным царством некронтир, дремавших под поверхностью с самых ранних дней нашего народа. И ныне спящая угроза пробудилась.

Каэлледин почувствовала, как стоящий возле нее Нуаду напрягся, однако Друткхала не стала рассказывать о том, кто именно растревожил спящих мертвецов. Впрочем, ей и не следовало бы — хотя приближение Нуаду, по-видимому, и активировало могильный комплекс, прибыть на Агариметею захотела сама Друткхала.

— Но в своем открытии мы обрели надежду, ибо на самом деле Агариметея хранит сокровища древних альдари, которые некронтир стерегут и защищают. Как столь точно подчеркнул мой спутник, — теперь она взглянула на Нуаду, — если некронтир так цепляются за свой трофей, то нам следует постараться избавить их от содержимого хранилища.

— Я говорю: пускай они оставят себе тот пепел и пыль, если хотят, — отозвался Америдат Морозный Ветер. Он шагнул к борту судна своего клана и обвел рукой собравшихся рядом с ним союзников. — Кто мы такие, чтобы ради возвеличивания Иврайны еще больше тревожить Неживой Ужас?

Друткхала хотела что-то возразить, однако ее на полуслове оборвал другой вождь — Ираннэ Суровая Зима. Уважаемый полководец стоял на носу небольшой яхты для аудиенций, словно возглавлял атаку через воды Пламенных Полян.

— Желания Иврайны не заканчиваются добром для искусственных миров, Друткхала Затаенная Злоба. Прислушаться ли нам к элегиям Биель-Тана и Ияндена либо, быть может, спросить у лидеров Ультве, к чему приводит якшанье с последователями Шепчущего бога?

— Дело в том… — начала Друткхала, но ей снова не дали шанса высказаться, заманив в хорошо подготовленную дипломатическую засаду.

Куителла Морозная Волна, дальняя тетя Каэлледин, обрушила следующую словесную атаку; внезапный порыв ветра подхватил ее бледно-синий плащ, что добавило собранию еще больше драматизма.

— На Агариметее уже лежат мертвые сыны и дочери Сайм-Ханна! — Она обвинительно ткнула пальцем в сторону тронного барка клана Огненное Сердце. — Наш рукотворный мир уже пролил свою кровь ради твоей госпожи.

Каэлледин заметила, как Друткхала стиснула кулаки, будто тоскуя по оружию. Как бы сильно комморритка ни пыталась казаться мирной, в ней проскакивала врожденная кровожадность. Ведьму можно было забрать с арены, но арену из ведьмы — никогда. Ее ядовитый взгляд метался от одного обвинителя к другому, челюсть напряглась от сдерживаемой ярости.

Друткхала, не одаренная дипломатическими талантами, была вынуждена сносить гнев совета в молчании. Каэлледин кинула взгляд на единокровного брата, желая увидеть, не сорвала ли сцена с его глаз пелену чуждой обольстительности Друткхалы. Тот разгневанно смотрел на Куителлу, его пальцы дергались от раздражения.

Легкий тычок в ногу заставил Каэлледин перевести внимание на сидящего рядом с нею отца. Найалл ничего не сказал, но его взгляд был в равной мере повелевающим и умоляющим. Она настолько увлеклась, наблюдая за дискомфортом Друткхалы, что ей потребовалась пара секунд, прежде чем понять, чего хотел от нее вождь.

— Не пристало другим говорить от имени клана Огненное Сердце, — заявила Каэлледин совету, опустив руку на плечо отца. — Подсчитывайте стоимость собственной трусости, если хотите, но мы гордимся тем, что первыми идем навстречу любым конфликтам. Мы оплачем павших воинов, но приберегите скорбь для себя.

Это еще больше удручило комморритку, возможно уязвленную тем, что Каэлледин снизошла прийти ей на помощь. Слова вестницы были краткими, когда та решила возвратить контроль над ситуацией: