Месть женщины - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая

Она вышла на палубу. Великолепное зрелище заходящего солнца, мелькавших на горизонте кораблей и огромного пространства залива, окруженного холмами Энтрерриоса. На противоположной стороне был четко виден уругвайский берег. «Кастуэра» поднималась вверх по заливу, идя против течения и намереваясь уже поздно ночью войти в Ибикуй, небольшой городок, окруженный болотистой местностью и служивший главным портом при впадении реки Параны в залив Ла-Плата.

Собственно, сам маршрут был популярен благодаря расположенным гораздо выше Ибикуя, между Росарио и Санта-Фе, удивительно красивым местам. И если с правого борта еще иногда были видны болотистые впадины окрестного ландшафта, то с левого борта часто открывалась захватывающая панорама небольших красочных, будто карнавальных городков и небольших поселков, лежавших на всем пути следования судна.

Она почувствовала чье-то присутствие и чуть повернула голову. Рядом стоял Благидзе, смотревший на реку.

– На ужин пришли все, – негромко сообщил он, – я проверил, никто в каютах не остался.

– И кого вы подозреваете? – осторожно спросила Марина.

– Троих, – получила она мгновенный ответ, – того самого недотепу, который сидел за вашим столом. Кажется, у него югославская фамилия. Второй – бизнесмен Хартли, который сидел за моим. Какой черт потянул его в Санта-Фе на теплоходе? Он, по-моему, не из тех, кто готов любоваться красотами Аргентины. И, наконец, третий – сеньор Суарес. Они все трое наиболее подходят под описание Флосмана.

– Трое? – задумчиво повторила Марина. – А почему вы ничего не сказали о красивом мужчине по имени Рудольф, который сидел в обществе молодой и прекрасной незнакомки?

– Поэтому и не сказал. По нашим сведениям, Флосман должен быть один, а не с дамочкой. Я считал, что его можно исключить. Он на нашем теплоходе занят совсем другим делом.

– Сначала нужно точно установить, приехал ли он с этой дамочкой вместе или познакомился только здесь, на корабле, – возразила Марина. – Узнайте, в каких каютах они живут. Может, в одной? Тогда это несколько меняет дело. Но все равно сбрасывать его со счетов не стоит. Вы не заметили, никто из них не хромает?

– По-моему, никто, – ответил Благидзе, – я как-то не обратил внимание на их походку.

– Напрасно, – строго напомнила Чернышева, – мне сообщили, что он довольно сильно хромал, когда отправился на поиски Липки.

– По-моему, ни один из них не хромает. Я, во всяком случае, ничего не заметил, – сообщил Благидзе, – там хромает один старик, но ему лет шестьдесят, не меньше.

– Я обратила внимание. У этого старика слишком дряблые руки и кожа, чтобы ее можно было так подделать и сыграть. Кроме того, он на теплоходе в сопровождении сиделки, а это явно не роль Флосмана. Он, конечно, попытается сыграть, но не таким образом, гримируясь под старика. Мы бы сразу поняли, кто именно перед нами. Я сидела с этим пожилым сеньором рядом, за соседним столиком. Это наверняка не Флосман.

– Значит, один из четверых, – подвел черту Благидзе, – может, нам разделиться? Я буду следить за двоими из них. За остальными – вы.

– У нас мало времени, – возразила Чернышева. – Каким образом мы можем следить? А если все четверо уйдут в свои каюты и не будут выходить оттуда два дня? Давайте поставим перед собой реальные задачи. Первая: почему бизнесмен из Австралии Джордж Хартли решил устроить себе такую прогулку? У него так много времени? Что он здесь делает? Второй вопрос. Почему недовольный Бруно Кратулович, явно не собирающийся наслаждаться видами окрестностей Росарио, поплыл с нами в Санта-Фе? Что за причина толкнула на столь обременительное для него путешествие? Третье. Найти знакомого сеньора Суареса и выяснить, что он знает про нашего пассажира. Может, после этого разговора сеньор Суарес отпадет и останутся только трое. Если пассажир знает Суареса достаточно долгое время, то это наверняка не Флосман, перебравшийся в Аргентину совсем недавно. И, наконец, четвертое. Кто такой Рудольф, фамилию которого мы не знаем? И что за молодая особа рядом с ним? Найдя ответы на эти вопросы, мы сумеем установить, кто из четверых обманывает нас, приняв другой облик. И найдем Флосмана.

– Да, – согласился восхищенный Благидзе, – у вас безупречная логика, сеньора Дитворст.

– Вы начните со спутницы Рудольфа. Они наверняка не пойдут спать так рано, а попытаются еще посидеть в баре, куда они, по-моему, уже пошли. Постарайтесь узнать, как появилась эта парочка на «Кастуэре» и когда они познакомились. А я попытаюсь найти того крепыша, с которым поздоровался сеньор Суарес.

Она кивнула ему на прощание и пошла к своей каюте, намереваясь переодеться. На ужине она появилась в темном длинном платье, собрав волосы лентой и почти не воспользовавшись макияжем. В ее возрасте это было довольно смело – так мало и редко пользоваться косметикой. Для похода в бар и вообще для ночных прогулок по теплоходу вполне было достаточно легкого брючного костюма.

Марина прошла по коридору, вошла в каюту. Закрыла дверь. Прошла в душевую, умылась. Снова вернулась в каюту, стягивая с себя платье, уже ставшее достаточно узким для ее фигуры. И вдруг увидела на столе лист бумаги. Еще не зная, что там написано, она почувствовала неладное. Шагнула вперед и прочла фразу, написанную по-английски:

«Добрый вечер, сеньора Дитворст. Надеюсь, вам нравится плыть на этом теплоходе. Но вы начали очень опасную игру. Будьте осторожны».

Она поняла, что все их сомнения были напрасны. Флосман оказался на теплоходе. И первым вычислил среди пассажиров своих преследователей.

Сообщение, лежавшее у нее на столе, было недвусмысленным вызовом Флосмана. И она собиралась его принять. Переодевшись в другой костюм и не забыв захватить с собой сумочку, она вышла на палубу. И хотя в коридоре, пока она шла к выходу, никого не было, тем не менее она нервно теребила свою сумочку, в которой лежал пистолет, подаренный Диасом.

Достаточно большое помещение бара было расположено по правому борту теплохода, на одной из верхних палуб. Здесь было довольно многолюдно. Она вошла в бар, скользнув взглядом по лицу Благидзе, сидевшего рядом с Рудольфом за соседним с ним столиком. В другой стороне группа пассажиров играла в покер, азартно предаваясь этому занятию. Среди них был и Суарес. Двух других – Кратуловича и Хартли – здесь не было. Это не свидетельствовало в пользу присутствующих. Любой из них мог положить письмо тогда, когда она беседовала с Благидзе. Но отсутствие этих подозреваемых было уже само по себе неприятным фактом.

Она прошла к стойке бара и попросила рыхлого, полного бармена налить ей мартини. Бармен, работая артистически, соорудил из обычного напитка нечто невообразимое, добавив палочку с ломтиками апельсина, банана и ананаса, вырезанных в виде разноцветных кружков.

– Вы разрешите? – услышала она нахальный голос и, подняв голову, увидела, как к ней подсаживается молодой франт лет двадцати пяти.

Она промолчала. Появление столь молодого человека приятно щекотало самолюбие.

– Такая красивая женщина, и совсем одна, – продолжал молодой нахал, – я обратил на вас внимание еще сегодня за ужином. Думал, вы плывете вместе с тем занудой, который сидел рядом с вами. Но, к счастью, выяснилось, что вы в каюте совершенно одна.

Она слушала этот поток красноречия, не прерывая его.

– Неужели вам не скучно? – воркующе продолжал юный Казанова. – Мы могли бы чудесно провести вместе это путешествие. Моя каюта первого класса расположена на другой стороне кормы. И, кажется, с левого борта, где будут места гораздо красивее нынешних.

Она взглянула на него. Насмешливо фыркнула:

– Вы советуете мне переселиться в вашу каюту? Молодой человек, вы слишком самоуверенны.

– Надеюсь, это мой единственный недостаток?

– Это ваш главный недостаток. И боюсь, что с ним вам уже ничего не сделать.

Она взяла свой мартини и отошла от стойки.

– Но я могу надеяться? – прокричал ей вслед неудачливый соблазнитель.

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая