Выбери любимый жанр

Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ) - "Borokudo" - Страница 17


Изменить размер шрифта:

17

У меня не больше пяти минут, чтобы “починить” себя и убить чудовище.

Убрав кровь с глаз, резким движение ноги подбрасывая Гуань Дао за древко близ наконечника, хватаю его обеими руками и бросаюсь в чащу вслед за зубастым пидарасом.

В полумраке, чуть не врезавшись в прямое тонкое дерево с содранной корой, слышу, как впереди хрустят ветки и неестественно танцуют кусты. Ныряю прямо в танцоров, вижу убегающие волосатые ноги, наношу полный гнева удар.

Оторванные кровавые ошметки плоти застилают взор, что помогает, откуда не возьмись, прилететь когтям, которые попадают прямо по древку глефы, разламывая его.

Клинок улетает и скрывается во мраке чащи. Я бью оставшимся в моих руках деревянным обломком.

Попадаю то ли в жопу, то ли в спину, но существо это не останавливает.

Я хватаю окровавленные волосатые ноги и подтягиваю их себе, откуда-то доносятся вопли на непонятном языке. Быстрый точный удар клинком богомола меж ребер заканчивает охоту. Жертва победила.

Наблюдать, как хрипит и бьется в конвульсиях охотник, я не могу, синею уже. Так и сознание потерять можно, а за ним и жизнь.

Вокруг становится невыносимо темно, тьма пожрала и небо, и землю. Дрожащими руками пытаюсь сорвать с ремня нож. Рука ничего не чувствует и несколько раз хватает воздух. Ножи валяются где-то в выжженной траве на полянке. Сейчас нет шансов их найти.

Задыхаясь и спотыкаясь, подбегаю к мёртвому костру. Падаю на колени и судорожно ищу обглоданную кость птицы, оставшуюся после ужина. Вырыв из-под залы почерневшую полую косточку в виде трубки, отряхнув её, клинком заостряю один конец, делая подобие кончика иглы, и бью ею себе в трахею.

Любой человек бы помер от такой трахеотомии, но, слава богу, я не совсем человек.

Полумертвое существо сидит и жадно глотает воздух, придерживая окровавленными руками черную косточку.

Дышать невероятно тяжело, легкие наполнены кровью и грязью. Попавшие через трубку остатки костного мозга с золой вызывают приступы кашля, усугубляя ситуацию.

Я неподвижно сижу у тлеющего костра, пока наниты оперативно выводят из организма грязь и залечивают раны. Постепенно становится легче.

Когда своенравная костлявая госпожа разжала свои объятия, я, чуть успокоившись и отдышавшись, услышал, как шипят братья, и как прерывисто дышит Фенрия.

Она наблюдала за моей схваткой сверху, хоть и мало что видела, но тут и без слов понятно. И мне понятно, кого сейчас трясет. Похоже, она плачет. И до конца неизвестно кто сильней её испугал, то ли я, то ли зверь.

Я сидел и смотрел на костры, они не пережили эту бурную ночь, даже тлеть нечему. Да и я хорош. Секундное промедление чуть не стоило мне жизни. Теряю хватку, теряю бдительность. Но это сейчас не имеет никакого значения, ведь тварь мертва, ночь испугалась и отступила, из-за леса показались первые золотистые лучи, невысокая трава постепенно скрывала следы ночного боя, алая кровь исчезала, превращаясь в густое черное пятно, молодые капли света задорно прыгали на верхушках деревьев, стреляя бликами в глаза.

Наступил долгожданный рассвет…

Глава 7

Глава 7

Отдохнув и отдышавшись, насколько это было возможно, я под первыми лучами Светила принялся осматривать поле боя. В подгоревшей траве мне удалось отыскать свои ножи и неимоверно длинный коготь.

Протерев глаза от своей крови и зайдя в залитый теплыми желтыми лучами лес, я увидел окровавленные густые кусты, в которых лежал свежое тело. Это Нечто с оголенными ребрами, силуэтом напоминающее человека.

Подобрав наконечник Гуань Дао, я осторожно подошел ближе, чтобы проверить тело.

Высокий, около трех метров, лежавший на боку гуманоидоподобный зверь с совершенно лысой вытянутой человеческой головой без носа и кончиков ушей, но увенчанной ветвистыми рогами. Огромные прикрытые желтые глаза злобно смотрят прямо на меня. Большой рот в виде улыбки джокера, с разорванными губами и большими острыми зубами еле заметно подергивается.

На покрытых шерстью руках не хватает нескольких пальцев с длиннющими когтями, переломанные ноги лежат в неестественной позе.

Подойдя вплотную и перевернув ногой тело на живот, заталкиваю остаток древка поглубже в зад и вонзаю меч-Гуань Дао в спину в область сердца. Существо чуть дернуло рукой, а ведь, это должен был быть его последний удар.

Я думал, ты еще ночью помер, — про себя то ли проговорил, то ли, пробулькав, прорычал я.

Сел на корточки возле лысой головы, тяжело протяжно вздохнул через маленькое отверстие в горле и приготовился отпиливать рога.

Кем бы ты не был… Прощай… Несмотря на животную натуру, ты был… Умен? … Опасен…

Закрыв монстру глаза, повесив на пояс трофейные рога и пару когтей в мешочках, отрезал голову, чтобы быть уверенным в его смерти. Выйдя из леса, поднял голову и, наслаждаясь утренней прохладой, встречаюсь взглядом с неуклюже стоящей наверху Фенрией, не прошло и секунды, как она вздрогнула как от удара воображаемого тока и, выронив копье из рук, с безумием в глазах упала ниц.

Когда я забрался на дерево, девушка стала бить челом об бревенчатый пол домика, разбивая лоб в кровь. Я пригнулся и положил руку ей на плечо. Она медленно подняла голову.

Достав из лежавшего возле неё рюкзака полотенце из вычиненной шкуры и шепчу: — Потом голова болеть будет. Да и шрамы могут остаться…

Легонько прижимаю полотенце ко лбу, — ну вот, ты ещё и заплакала.

Осторожно вытерев слезы, даю ей кувшин фруктового вина с добавлением высушенного сока, листьев и коры ивы.

Созданный мной синеватый порошок — это очень сильное успокоительное и препарат против памяти, вероятно сильный наркотик. Я называю его Забудин или Противопамятин, если коротко, средство, которое железобетонно лечит голову на ближайшие несколько часов. Сам я старался как можно меньше принимать его. Пусть лучше мучает головная боль, хоть помнить буду что происходило.

Как только девушке в руки попал кувшин, потребовалась пара глотков, чтобы содержимое исчезло.

Своеобразно успокоив Фенрию, скормил вяленое мясо ей и Алеше, который подлез под руку и теперь кайфует от поглаживаний. Тугарин же поступил умней, залез мордой прямо в сумку и, вытащив что-то оттуда, посмотрел на меня, отвернулся и сожрал за два укуса.

Я терпеливо покормил троицу. Убрал в рюкзаки вещи и помог аккуратно спустится краснолобенькой и Алеше. Тугарин демонстративно спрыгнул сам.

Чуть отдышавшись, убрал рога в рюкзак.

“Что смотришь дорогуша? Что с боя взято, то свято, знаешь ли.”

Глаза девушки были прикованы вовсе не к рогам, а к трубке, через которую я дышу. Спасителем я уже для нее стал, не хватало ещё и в пантеон богов записаться. Повезло, что не на ее глазах рана на лбу зажила.

Пропустив спутницу вперед, быстро отвернулся и вытащил кость из горла, теперь она не нужна, но лучше будет убрать в рюкзак, пригодится еще. Горло почти зажило, говорить, правда, какое-то время не смогу, да и дышать легче не стало, легкие будто жженые, но меня больше беспокоит чувство опасности. Прямо сейчас мне кажется, что за мной кто-то наблюдает. Тонка же грань между здравой настороженностью и легкой паранойей.

— Как же тело болит…

***

Закутанное в черный как смоль балахон и длинный грязный плащ некто издали из-под глубокого капюшона наблюдает за уходящим человеком и двумя вампалами.

Когда-то это существо само было человеком, но после смерти преобразилось. Его длинный и острый язык теперь мерзко свисает изо рта. У его крючковатого носа осталась только одна ноздря. Поговаривают, Убором может стать тот, кто умер в ярости, или тот, чей дух не желает покидать тело.

Убор не стал дальше преследовать группу, лишь смотрел в спину уходящему на восток мужчине и, когда убедился в том, что он далеко ушел, направился к обезглавленному трупу в кустах.

С минуту надменно постояв и поразглядывав тело, упал на ноги и принялся слизывать с земли черную кровь.

17
Перейти на страницу:
Мир литературы