Инферно (СИ) - "Doktor" - Страница 55

В кресле у камина с задумчивым видом сидел Владимир Святославович, устроив ногу на трости, упертой в стенку камина. Держа в руках бокал с коньяком, он вертел его перед огнем, вглядываясь в сверкающие в маслянистых потеках блики. Давно он уже не позволял себе такого баловства, как спиртное, но сегодня не сдержался и плеснул в бокал на два пальца тягучей янтарной жидкости, однако вертел его, грея в руках, никак не решаясь выпить.

Его собеседник, мужчина примерно одних с ним лет, также удивленно рассматривал свой бокал на просвет, словно впервые в жизни увидел коньяк, и изучение состава этой жидкости было смыслом и делом всей его жизни.

В третьем кресле, стоящем непосредственно напротив камина через стол от него, поджав ноги, сидела Катенька, испуганно смотревшая на присутствующих мужчин. Натянув на подбородок воротник белого вязаного свитера, и прижав руки к груди, девушка молчала, не вмешиваясь в неспешный и непонятный ей разговор взрослых.

Именно сегодня, решив, что Катенька окрепла физически и душевно, Владимир Святославович дал согласие на давно запланированное ее погружение в гипнотический сон. Юлия, сославшись на какие-то неотложные дела, уехала в город, оставив девушку один на один с прошлым. Немного обидевшись вначале, Катенька, поразмыслив, поняла, что женщина сделала это специально, что бы она могла поверить в свои силы и научиться сама решать свои проблемы. Так было заведено с самого первого дня пребывания в этом доме и общения с Юлией и Владимиром Святославовичем. Они видели в ней подростка, учитывали это в своем общении с нею, но, одновременно, старались, где это было возможно общаться с нею как с равным в своей ответственности, самостоятельным взрослым человеком. Катеньке нравилась эта игра, и она с удовольствием играла в нее.

Юлия окружила ее поистине материнской заботой. Владимир Святославович, лишь изредка навещавший их, тоже не оставлял без внимания вверенную заботам молодой женщины девушку, в которой теперь трудно было узнать отчаявшуюся, обозлившуюся на весть мир девчонку, недавно сидевшую в серой пижаме на подоконнике в больнице для сумасшедших преступников. Во взгляде появилась уверенность в себе, он стал добрее и вдумчивей. В карих глазах более не было затаенной боли, безысходности, так поразившей Владимира Святославовича в первую их встречу и даже страх, плескавшийся в них сейчас, был иного рода. Обычный страх ребенка, столкнувшегося с неведомыми ему ранее взрослыми, однако преодолимыми проблемами, рано или поздно приходящими в жизнь любого подростка. Пышные, светло-русые волосы отросли и тяжелой волной растеклись по плечам девушки и спинке кресла.

Благодаря Владимиру Святославовичу и Юлии, оттаивая под воздействием их душевной теплоты, Катенька постепенно вновь превращалась в любознательную, непосредственную и улыбчивую девчонку, в чем-то дерзкую, а в чем-то ранимую, какой и была по характеру с самого рождения. Во всем ее облике угадывалась ухоженность, по которой всегда и безошибочно возможно отличить домашнего ребенка, окруженного родительской заботой, от подростка, воспитанного в детском доме. Хотя, к чести сказать, ее миловидное личико и изящная фигурка, предел мечтаний многих девиц этого возраста, занимали очень мало места в мыслях самой Катеньки. Нет, она, конечно, уделяла определенное внимание своей внешности, не допуская неряшливости или небрежности в одежде. Нельзя было сказать, что этот вопрос оставлял девушку полностью равнодушной, однако он ни в коем случае не являлся определяющим в ее жизни. Живя в доме у Юлии, Катенька постоянно узнавала что-нибудь новое. Молодая женщина была удивительной рассказчицей, знала и умела многое, а в лице Катеньки нашла благодарную слушательницу и ученицу.

Сейчас девушка с замиранием сердца слушала, как мужчины обсуждают результаты проведенного эксперимента. Катенька по-детски чувствовала замаскированную за умными словами легкую растерянность взрослых, и это пугало ее, так как она привыкла уже к ощущению надежности и стабильности в жизни. В ней шевельнулось затаившееся в прошлом нечто, напомнив о кошмаре, в котором жила еще недавно. Однако она по-другому воспринимала этот страх, осмысленно и спокойно, осознавая свою готовность бороться за ту жизнь, которую получила как в подарок от окружавших ее сейчас людей.

Она поняла, что ничего нового, как ни странно, им узнать не удалось. Даже под гипнозом она подтвердила то, что уже много раз говорила следователям и врачам. Время встречи с предполагаемым гипнотизером не превышало секунды. Он окликнул ее и, когда Катенька повернулась на голос, щелкнул пальцами. Яркая вспышка ударила по глазам, после чего незнакомый молодой мужчина отдал ей оружие и спокойно пошел дальше, не сказав больше ни слова. Катенька, проводив его взглядом, развернулась и энергично, словно жизнь вдруг приобрела смысл и реальную цель, направилась к воротам парка, машинально пряча оружие под одежду. Дойдя до беседки, девушка поняла, что ее цель в жизни — отыскать и убить мужчину, сидящего к ней спиной и что-то весело рассказывающего окружавшим его людям. Вот тут волна протеста всколыхнула ее сознание. После гибели отца и смерти матери, Катенька воспринимала каждое убийство или просто уход из жизни как вселенскую катастрофу, как разрушение устоев мира. Именно поэтому она сама продолжала жить, жестко пресекая периодически рождавшиеся подлые мыслишки прекратить все разом, отправившись вслед за матерью и отцом. Сознание раскололось. Одна его часть вынудила достать оружие и направить на мужчину, а вторая… Вторая заставила просить у него помощи, одновременно подавляя чужую волю, заставлявшую убить. Свое оказалось сильнее привнесенного и Катенька, постепенно успокаиваясь, отбросила пистолет, не став стрелять…

Владимир Святославович и его гость, известный гипнотизер, изначально предполагавшие наличие стороннего кодирования, были поражены временем, прошедшим между началом и окончанием этого процесса. Рассказ девушки не мог быть не искренним. Она поддалась гипнотическому воздействию и благополучно вспомнила происходившее тогда, однако в ее слова, даже сказанные под гипнозом, было трудно поверить специалисту. Именно этот факт вызвал растерянность гипнотизера, передавшуюся и Владимиру Святославовичу.

— Понимаете, — сказал мужчина, отставив, наконец, опустевший бокал, и задумчиво глядя на пляску языков огня в камине, — этого просто не может быть. В своей среде я довольно известен и считаюсь сильным… Э-э…

— Специалистом, — подсказал Владимир Святославович.

— Пусть так, — покладисто согласился гость, — смысл в том… Вы видели, сколько мне потребовалось времени, что бы достичь необходимого уровня воздействия на девочку? У нее очень сильное сознание, большой потенциал. С ней очень трудно работать, поверьте. Нужно, образно говоря, попотеть, что бы подавить ее волю и ввести в требуемое для восприятия команд состояние. Мне потребовалось десять минут. Может меньше, но я перестраховался, что бы не травмировать психику ребенка. Менее сильному потребуется много больше. Но секунда! Молчком! Щелкнул, сунул пистолет и все? Это просто невозможно, но, тем не менее, невозможно и не верить девочке.

— Может невозможно на нынешнем нашем уровне знаний или техники? — задумчиво сказал Владимир Святославович.

— Что вы имеете в виду?

— Видите ли, уважаемый, — тщательно подбирая слова, сказал Владимир Святославович, — что есть гипноз? По большому счету гипноз, если описать его в технических терминах, есть запись управляющей программы в сознание человека. Этот процесс, конечно, с большой натяжкой, можно сравнить с работой программиста компьютерной техники.

По виду гостя было заметно, что он собрался возражать, но, вдруг передумав, сказал:

— Если с очень большой степенью допуска, то да. Хочу лишь предостеречь от проведения прямых параллелей. Человек — не компьютер.

— Ой ли? Не механический или электронный — да, но биологический. Дыхание, сердцебиение, пищеварение и иное — все это процессы, которые мы не контролируем осознанно. Они повинуются некой программе, вписанной в нас при рождении. Только программист — природа.