Инферно (СИ) - "Doktor" - Страница 13

Через пару десятков метров Берестов остановился и замер, прижавшись к стволу подходящего размера дерева. По своему опыту он знал, что глупо бегать от невидимой опасности меж деревьев подобно преследуемому оленю. Надо осмотреться и отдышаться.

Шок от неожиданности прошел, вернулась холодная расчетливость и, как мог, майор попытался оценить ситуацию без излишней спешки. Вопреки логике он решил посмотреть, что сейчас происходит там, где он оставил девушку. Возможно ему удастся увидеть того, кто придет за нею, коль скоро стреляли в нее. Его интересовало, кто и зачем стрелял. То, что стреляли не в него, даже сомнению не подлежало. Стреляй неизвестный снайпер в него, он бы уже был мертв. Александр не сомневался в этом ни секунды, не теша себя надеждой, что увернулся от пули благодаря своей подготовке. «Не в кино, — самокритично подумал он, и вдруг замер на месте, — Черт, на ней ветровка моя». Еще раз убедившись, что инстинктивное желание вернуться в данном случае было правильным, майор со всей осторожностью продолжил красться к скамейке, за которой была девушка.

Тело он увидел сразу. Его случайная знакомая лежала именно так, как он ее оставил. «Значит никто не подходил к ней», — решил Берестов и осторожно двинулся вперед. Подобравшись к девчонке, майор перевернул ее на спину и прощупал карманы джинсов. В результате такого импровизированного осмотра он не обнаружил решительно ничего, ни паспорта ни иных документов, по которым можно было установить, кто перед ним. Не было даже ключей от квартиры или автомобиля. «Хотя какое там авто. Рановато ей еще по возрасту», — подумал майор и принялся ощупывать карманы своей ветровки в поисках случайно забытого им второпях. Через секунду он нащупал пластик его водительского удостоверения и попытался повернуть тело таким образом, что бы удобнее было добраться до молнии замка.

Неожиданно раздался глухой шлепок пули о дерево скамейки. Пуля, изменив изначальное направление, прошла по спине по касательной. Боль отрезвила и, мысленно матерясь, майор кинулся прочь.

У ворот парка, отдышавшись, Берестов сообразил, что стрелок не собирался уходить и спокойно ждал его возвращения, видимо предугадав такое решение. А может, просто контролировал подходы, пока те, кому положено, не заберут тело, заметая следы.

— Да, а я не в маскхалате, — вполголоса пробормотал Александр, самокритично ругая себя за глупость. — Еще бы в белом костюме маскироваться поперся.

В голове шумело как после бурной попойки. Сгоряча забытая первая рана сейчас напомнила о себе. Рука налилась свинцовой тяжестью. От потери крови в голове перекатывался чугунный шар, периодически врезавшийся в глаза и уши, вызывая секундную потерю зрения или слуха. Попытка перетянуть пробитый бицепс платком закончилась неудачей, и Берестов оставил эту затею, так как кровь унять не удалось, а бесплодные попытки забирали силы, которых осталось, если честно, не густо. Слишком много этих сил ушло на глупейшую, как он понял, попытку вернуться к телу и повторный рывок от стрелка. Шок прошел, нервное возбуждение, державшее его на ногах, теперь таяло, сочась сквозь каждую клеточку, как вода через дуршлаг, вызывая озноб, сотрясавший тело мелкой дрожью. Стараясь не шататься, как мог ровно Берестов побрел по направлению к перекрестку, где за поворотом ограждения парка его должен был ждать Павел на своем стареньком «форде». «Только бы добрести», — подумал майор, держа курс по забору парка.

Поздравив себя с маленькой победой, Александр оперся об угол этого самого путеводного забора, пытаясь не потерять равновесия при смене направления. Увиденное вновь придало ему сил и заставило отступить за угол. Шок вернулся. «Как в дурном сне или хреновом детективе», — подумал Берестов и молча побрел через дорогу к темной арке, куда, как помнится, ушел Славик. Он не собирался искать скрипача, несмотря на приглашение, просто хотел оказаться как можно дальше от места, где у него на глазах убили девчонку, и места, где у своего расстрелянного автомобиля сейчас лежало тело Павла, окруженное группой молодых людей.

Незнакомый двор встретил Берестова неприветливой темнотой. Он брел, механически переставляя ноги. Наконец силы оставили его и майор, будучи в твердой уверенности что опускается на самодельную лавочку у беседки, рухнул на землю, ретиво прыгнувшую ему навстречу…

За проплешиной дачного поселка величаво раскинулся сосновый лес — средоточие страшных тайн и сокровищ, а посему предел мечтаний дачной детворы. Всей своей детской душой, еще не разуверившейся в Деде Морозе, Снегурочке, леших и русалках, туда стремились сорванцы, останавливаемые строгими мамиными окриками и папиным ремнем. Стремились в полной уверенности, что стоит им оказаться в этом таинственном лесу в урочное время одним, без шумных и бесполезных взрослых, как известно отпугивающих удачу в таких делах, к их ногам упадут цветки папоротника, ключи от пещеры Аладдина или, в худшем случае подвернется нуждающаяся в защите сказочная принцесса.

Каково было бы удивление всей короткоштанной публики, да и многих их родителей, если бы они знали, что в нескольких километрах от их дач на поляне у небольшого лесного озерка притаился рубленый особняк, вписавшийся в пейзаж также уютно, как комфортно чувствует себя человек в хорошо подогнанной обуви. Казалось, что особняк этот порождение тех времен, когда лешие и русалки и впрямь бродили по тропкам, полянам и ручьям. Единственной приметой современности была лишь ровная узкая лента дороги, уходящей в сторону шоссе в обход дачного поселка. По этой дороге очень редко проезжали автомобили или проходили случайные лесовики, с удивлением обнаруживающие ровную как стекло ленту асфальта посреди дикого соснового бора. Обитатели особняка не любили случайных людей и не стремились к известности, скрываясь за высоким рубленым забором, стилизованным под частокол старого славянского городища.

На втором этаже, в кабинете, отделка и оснащение которого отличалось от внешнего вида здания как космический корабль от ступы Бабы-Яги, в удобных креслах напротив окна расположились двое мужчин. Одному из них, судя по внешности, было чуть более пятидесяти лет. Второму едва за двадцать. Между тем беседа текла размеренно и спокойно, в обстановке, далекой от менторского тона или мальчишеской нарочитой фамильярности. Было видно, что статус каждого давно определен, роли распределены, и тот и другой усвоили их четко и прочно, поэтому нет необходимости в излишней пикировке или рисовке…

— Так что там наша Оленька, Стас? — спросил, смакуя коньяк в толстостенном бокале, старший, высокий и сухощавый, заметно возвышающийся над собеседником даже в сидячем положении.

— Она погибла, выполняя задание, Сергей Дмитриевич. — Скорбно произнес Стас. Углы его рта скривились в презрительной ухмылке, вовсе не соответствующей серьезности момента и произнесенной фразе.

— Жаль, — сказал Сергей Дмитриевич отстраненно, с той же ухмылкой на губах, — хорошая девочка была. Красивая. Умница.

— Да, — поддакнул Стас, — было на что посмотреть…

— Только ли посмотреть, а?

— Шеф… Как можно. Человеку такое важное задание поручено было, опасное, рисковое, а вы….

— Судьба, братец, судьба. Ты не переживай. Глядишь, все устроится… Ты кофейку наливай себе, наливай. Это я коньяк… По стариковски… А тебе в форме быть надо. Посему не предлагаю.

— Начальству… Хм… Не перечат. — Сказал Стас с улыбкой и, легко поднявшись, двинулся к сервировочному столику, примостившемуся в специальной нише секретера.

— А что там у нас с этим ментом? Павел, кажется?

После секундной паузы, отставив кофейник, Стас повернулся к шефу и, пожав плечами, произнес:

— Выжил. Живучий оказался. Галка не доработала, промахнулась.

— А может в новостях брешут? Может ментовская уловка? В смысле дураки — киллеры, узнав что жив, добивать попрутся?

— Ага, прям в засаду… Не, Сергей Дмитриевич, живой, точно живой. Это сто процентов. Лопухнулся Галчонок.