Подруга плохого не посоветует (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 42

А, что если видео? Что если они снимут видео и пришлют мне? Что если Майоров поведется на подставу?

Сердце ухает вниз, в самую бездну отчаяния. Все мои страхи, уже пережившей предательство женщины, всколыхиваются, закипают, булькая через край, доставляя нестерпимую боль. Я не выдержу этого. Просто не выдержу.

— Жень, — хнычу, вцепившись пальцами в волосы, — пожалуйста. Не надо. Пожалуйста…

Умоляю его в голос, чуть ли не кричу, захлебываясь паникой.

Вдруг? Вдруг он тоже предаст?

Телефон, который бросила на диван, тихо пиликает. Смотрю на него, немигающим взглядом, чуть дыша, словно вместо него передо мной ядовитая змея лежит.

Потом все-таки пересиливаю себя, веру его руки, открывая сообщение.

«Знаешь чем твой дружок занимается? Приезжай, посмотришь», — едкое сообщение с незнакомого номера, и в конце адрес одного из бизнес центров.

У Жени сегодня встреча, как раз там.

— Нет, нет, нет! — воплю, торопясь на выход. Как бы страшно и гадко не было, но мне нужно туда. Я должна все увидеть своими глазами. Лучше сразу обо всем узнать, чем опять жить в иллюзорном мире.

Такси приезжает моментально, будто специально стоит у подъезда и караулит меня.

Паранойя!

Смотрю в окно, за которым проносится вечерний городской пейзаж и разрываюсь от бушующих эмоций. Ненависть густая, темная, направленная на Стаса. Как я раньше не видела, что рядом со мной такая сволочь? Как он может? Сам во всем виноват, а пытается наказать меня!

Но больше всего меня трясет от страха, что Женя окажется таким же. Что не откажется от предложения, решив, что ничего страшного в этом нет. Подстава подставой, но конечное решение только за ним!

Я должна успеть остановить это безобразие! Или своими глазами увидеть и умереть.

***

В здание врываюсь, как умалишенная. Как только охрана мной не заинтересовалась: бегу волосы по ветру, физиономия перекошенная, плащ легкий на боку, а расстегнутая сумка светит творческим беспорядком.

Нервно стучу по кнопке лифта, пританцовывая от нетерпения. Мне надо на тринадцатый этаж. Туда где конференц-залы. И туда, где, возможно, снова упаду, разобьюсь вдребезги.

Из лифта выскакиваю как безумная, едва не зацепившись каблуками за ковровое покрытие и, размахивая сумочкой, несусь вперед, в вполголоса приговаривая:

— Стоп, стоп, стоп, стоп!

Мне кажется, я целую милю бегу по нескончаемым коридорам, пока наконец не оказываюсь перед нужной дверью: высокой, дубовой, покрытой темным лаком. Остановившись, перед ней в нерешительности замираю, а потом тянусь, чтобы открыть.

Снова замираю. Не могу! Просто не могу!

И тут вспоминаю про то, что в довесок к конференц-залу здесь есть маленькая подготовительная комната, с отдельным входом. Туда и устремляюсь.

Осторожно, стараясь не шуметь, на цыпочках захожу внутрь, вытягивая шею и прислушиваясь.

До моего слуха доносились голоса.

Один принадлежал Жене, второй… девушке.

Меня холодный пот прошиб, аж мутит на нервной почве. Подкрадываюсь ближе к приоткрытой двери в зал, и осторожно припадаю к щелке, надеясь что-нибудь увидеть, и одновременно боясь этого больше всего на свете.

Женя стоит, привалившись бедром к рабочему столу, сложив руки на груди, спиной ко мне, а перед ним она. Та самая девица, что должна была испортить нам жизнь.

Я хотела было ринуться вперед, но остановилась.

Я должна знать, как он отреагирует! Должна, все увидеть своими глазами. Если он ее не остановит, если окажется таким же как Стас… Лучше узнать об этом сразу, и сразу поставить точку, пока я еще в состоянии жить дальше. Поставить точку не только с ним, но и вообще в отношениях. Не хочу больше умирать. Просто не хочу.

— Что тебе надо? — интересуется Женя. Спокойно, размеренно. Чуть склонив голову, рассматривает ее. Скользя взглядом от ног и выше.

А я не дышу. Стою за дверью и не дышу. Только сердце бьется, как безумное.

— Мне? — игриво спрашивает она, делая шаг в его сторону, закусывает полную губу, не сводя горящих глаз с моего мужчины.

Как все внутри сводит. Агония.

Она красивая. Длинноногая, высокая брюнетка с наглыми, призывно сверкающими очами. Вся такая уверенная в себе, раскованная. Туфли на шпильках, ноги загорелые, гладкие, аж блестят, короткое платье, обтягивающее точеную фигуру.

На таких мужики всегда слюнями капают, считая своим долгом присунуть по самое не хочу. Она это знает, играет на этом, взглядом предлагая неземное блаженство, звериное удовольствие.

Красивые губы растягиваются в призывной улыбке.

Мне совсем плохо. Хреново настолько, что хочется стечь на пол безвольной тряпкой и рыдать. От обиды.

— Ты так напряжен, — доносится ее голос. С хрипотцой, такой многогранный, многообещающий, обволакивающе сексуальный.

— Сложный день, — отвечает Женя.

— Могу помочь расслабиться, — подходит ближе к нему, не отрывая настырного взгляда.

— Пожалуй, воздержусь, — он все так же спокоен, но девица не собирается сдаваться.

— Я сделаю тебе массаж, — голос опускается до хриплого шепота, от которого у меня мурашки по коже. Будто шипение коварной змеи, подбирающейся к жертве, — тебе понравится.

Он молчит.

Жмурюсь, не в силах совладать с той горечью, что затапливает до самого верха, разъедая все на своем пути.

До меня доносится какой-то шорох. Тихий, зловещий.

Приоткрыв один глаз, чуть не кричу, в последний миг зажимая себе рот руками.

Она скинула с себя платье, и теперь стояла перед Женей в черном кружевном белье, чулках, поясе с подвязками. Такая уверенная в себе, сексуальная. Смотрит на него игриво из-под густых ресниц, прикусив губу.

А Женя все молчит.

Тогда она шагает к нему, подходя вплотную. Кладет руки на плечи, прижимаясь обнаженным телом к костюму.

Мне кажется, я сейчас сдохну. Прямо здесь. От разрыва сердца.

— Как ты хочешь? — снова шепчет она, пытаясь его поцеловать, но Женя сдвигается в сторону.

— Я хочу чтобы ты собрала свои манатки и свалила, — все тот же спокойный тон.

— Хочешь меня прогнать? — все так же игриво, не веря что он откажется. Тянет к нему свои руки, явно намереваясь добраться до ширинки.

Однако Женя ее перехватывая за запястья, и сжимает. По-видимому, больно, потому что девица охает.

Бросает куда-то в сторону растерянный взгляд, но быстро справляется с растерянностью:

— Любишь по-жестче? — мурлыкает довольной кошкой. — Я не против, чтобы меня хорошенько отшлепали.

— Я непонятно выразился? — интересуется Майоров, и сквозь спокойствие пробивается глухая ярость. — Собирай свое барахло и вали, пока я не вызвал охрану.

— Милый, почему ты так напряжен? — кукла все никак не сдается, облизнув сочные губы, высвобождается из его захвата, и в следующий миг, расстегивает застежку на лифчике. Бретельки легко сползают по плечам, выставляя на обозрение красивую полную грудь, с розовыми сосками, в одном из которых поблескивал пирсинг.

— Как тебе? — покачивает на пальчике ажурную часть своего гардероба.

Женя рассматривает ее, а потом кивает:

— Отличные сиськи.

Девица довольно улыбается, поглаживая себя рукой — по животу и вверх, сминая свою грудь.

— Но у моей жены лучше.

Не верю своим ушам. Смотрю на него во все глаза, боясь поверить. Может, я просто выдаю желаемое за действительное.

— Ты не женат, — уверенно отвечает она, продолжая призывно наглаживать себя, — я знаю. У тебя нет кольца.

— Не в кольце счастье. Уходи.

Я готова зарыдать. Теперь уже от облегчения.

Женя. Женечка. Любимый мой, родной.

Снова ловлю взгляд девицы в сторону, и невольно смотрю туда. Там малая переговорная, и там явно кто-то есть.

По спине змеи черные ползут.

Стас.

Я чувствую, что он там, как темный паук плетет свои сети, наблюдает, уверенный в том, что Майоров окажется таким же слабаком, как и он сам, что набросится на эту девицу, разложит ее прямо здесь, на столе. Козлина.