В плену твоей любви (СИ) - Князева Ольга Игоревна - Страница 13

Да и ладно. Мне сейчас как будто больше заняться нечем, кроме как выискивать виноватого. Печеньки съедены, эмоциональный баланс сдвинулся с позиции «готовность к визгливой истерики», так что я снова в строю и готова приступить к вызволению себя любимой. Мне, конечно, еще бы хотелось завладеть чем-то увесистым или острым, ну так, на всякий случай, а то мало ли от кого защищаться придется. От пустынной твари, если та вдруг проберется сквозь защиту или от Арарса, которому в голову может стукнуть что-то нехорошее. Но на кухне ничего такого не было, словно кое-кто, а кто такой этот кое-кто, мы прекрасно знаем, нарочно попрятал все ножи, скалки и все, чем можно порезать или ударить. Ну и ладно, может в других комнатах что-нибудь найду.

И вот только я встала со стула, как ощутила, как рвется пространство за моей спиной и в следующую секунду на мои плечи легли сильные руки похитителя.

– Ну и как продвигаются попытки сбежать? – со смешком спросил Арарс, заскользив по моим плечам вниз, легкими движениями поглаживая мои руки.

– Пока довольно неплохо, – хмуро ответила и дернулась в сторону, спасаясь от его жара. – Но было бы лучше, если бы ты так быстро не вернулся. К тому же ты говорил, что часто навещать меня не сможешь, так что я искренне верила, что спасена на сегодня от твоего общества. – Обернувшись, я встретилась взглядом с горящими, черными глазами, с интересом и легкой насмешкой разглядывавшими меня. Он что, никак налюбоваться не может? Только и делает, что смотрит на меня, словно все пытается мне под кожу заглянуть.

– Я просто не мог оставить тебя надолго в первый день нашего… знакомства. – Арарс шагнул ко мне, на ходу снимая черное пальто, которое тут же было закинуто на спинку ближайшего стула и что еще больше напугало меня, принялся расстегивать блестящие в свете магических огней пуговки на жилете.

Так что это он еще удумал? Это еще что за акт соблазнения? Меня ведь тут обещали не трогать.

– Незачем было так переживать, – я нервно улыбнулась и начала пятиться назад… опять, – Я тут и одна неплохо справлялась.

– Правда? – Арарс удивленно изогнул черные брови.

А он что ожидал, что я буду по полу в истерике кататься и кричать, чтобы меня отсюда выпустили? Нет, ну мысль такая если честно у меня была, но подумав, я решила, что раз мне уже девятнадцать, катание по чужому напольному покрытию ни к чему не приведет. Или он думал, что я буду терзаться тоской и молить всех богов, чтобы он поскорее вернулся?

– Правда-правда, так что застегивайте свою жилеточку обратно и уходите. Дней через десять можете заглянуть, и я решу, соскучилась я или нет. – Хотя ответ в любом случае будет отрицательным.

Денные пальцы Арарса замерли на последней пуговке, а его брови изогнулись еще круче. Он опустил голову вниз, посмотрел на жилет и вновь взглянул на меня, изогнув губы в хитрой улыбке.

– Ты видно не так все поняла, – медленно протянул мужчина и я бы успокоилась, если бы его голос не вибрировал от звенящих в нем хитрых ноток. – Здесь просто очень жарко.

– Раздеваться при даме очень неприлично, мог бы и потерпеть, – напряженно выдохнула, не в состоянии отвести взгляд от последней пуговки.

– А при своей женщине? – Мужской голос дрогнул, стал немного хрипловатым, и я сделала еще один шаг назад.

Ну вот, опять он за свое. Пусть он сначала эту свою женщину найдет, а потом хоть голышом при ней ходит, потому что лично я на это не подписывалась.

– Вот при своей женщине раздеваться и будете, – тихо пробормотала и напряглась, когда последняя пуговка сдалась напору мужских пальцев.

– Так я это и делаю. – Арарс прищурил черные глаза и ловко снял жилет, послав его в том же направление, что и пальто. От его горящего взгляда меня буквально бросило в жар, но я нашла в себе силы взять страх под контроль и быстренько просмотреть все пути к отступлению. 

Что ж, на этот раз мое положение было намного лучше, чем тогда в гостиной. Здесь и места побольше и дверка совсем рядом, еще и кастрюлька под рукой, так что если кто-то начнет распускать руки, может и шишку на лбу схлопотать. Мне все равно терять нечего.

– Только я не твоя женщина, – довольно агрессивно произнесла, уже начиная кипеть от этой глупости. Похоже ему от меня надо только одно, но он решил раз он такой красивый и опасный, то скажет мне, что я его истинная возлюбленная и я сама раздеваясь прыгну на него, упиваясь при этом своим везением. И вообще, он мне еще за поцелуй должен! И что-то мне вот эта кастрюлька нравится все больше и больше.

– Так это легко исправить, – усмехнулся Арарс и у меня от выражения его наглого, хитрющего лица пересохло в горле. Вот как он так делает? Я когда впервые его увидела, что произошло всего-то этим утром, мне казалось он кроме как надменные и злые рожи ни на что другое не способен. А он вон как и бровками играет, и губы искривляет в двусмысленных улыбках, и глазами так хлоп-хлоп, что меня всю передергивает от нехорошего предчувствия.

– Послушай, я не из тех, кто влюбляется с первого взгляда, особенно в тех, кто меня похищает и удерживает насильно.

– А я не из тех, кто отдает то, что принадлежит ему. Я, знаешь ли, слишком жадный для этого.

– Как я уже сказала, я тебе не принадлежу! Я своя собственная. – Ух, слышал бы сейчас кое-кто мою последнюю фразу, он бы долго смеялся надо мной.

– О нет, моя сладкая, – Арарс коварно прищурился и шагнул ко мне, – Ты моя, я так решил, и я знаю, что так оно и есть.

– Нет! – упрямо выдавила из себя, бочком приближаясь к мирно лежащей на столе кастрюльке. Ну это так, на всякий случай. Хотя что-то мне подсказывает, что воспользоваться ей все-таки придется, вон как вздымается от тяжелого дыхания мужская грудь и его приоткрытые губы так и говорят, что кое-кто задумал что-то нехорошее.

– Но я-то знаю, – спокойно ответил Арарс, но в его взгляде не было и тени спокойствия. Черные глаза вновь стали переливаться красным, пугая до дрожи в коленках своим нереальным цветом.

– Но ведь так нельзя! – чуть ли не с детской обидой выкрикнула я, возмущаясь такой несправедливостью. Я тогда тоже так хочу. Чтобы вот так вот пальчиком на что-нибудь или кого-нибудь тыкнуть и сказать – это мое. И все, это и правда становится моим. Вот только мне для такого надо нехилыми силенками обладать, чтобы никто и пискнуть против этого не посмел.

– Но я ведь тебе нравлюсь? – неожиданно серьезно спросил Арарс и я чуть смехом не подавилась.

Ага, конечно нравится, я ведь просто голову теряю, когда незнакомые мужчины запирают меня посреди опасной пустыни и говорят, что теперь я принадлежу им. Что еще для счастья надо как ни жуткий, явно властный тип, за которым охотится стража и как мне подсказывает чутье, кое-кто похуже, к примеру императорские гончие.

Я не сдержала улыбки и звонко ответила:

– Да. – Даже Арарс был удивлен сказанным, явно не ожидая, что я скажу «да», да еще и таким искренним тоном, без тени сарказма. Про себя я уж промолчу, я даже язык прикусила от возмущения, не понимая, как вместо трех букв произнесла две, да еще и ни одна из них не совпала с планируемым результатом.

– Правда? – удивленно выдохнул Арарс и тут же хитро улыбнулся, шагнув ко мне.

– Конечно же да, это была правда. – И это сорвалось с моих губ вместо – «конечно же нет, это был сарказм». И ладно бы слова прозвучали как-то язвительно и зло, так нет же, мой голос снова был вполне искренен и даже до противного смущенный, словно я только что добровольно признание в любви сделала.

Неужели это все еще действие зелья правды? Да ну, не может быть! Столько времени прошло, к тому же головокружения и ненормального хихиканья уже нет давно. Так, стоп! Даже если предположить, что это все-таки последствия того, что я надышалась большим количеством этой правдивой смеси… Правдивой! Мне не нравится это слово! С какого это перепугу этот черноглазый тип должен мне нравится? Хотя слово «нравится» можно рассматривать под разными углами, ну внешне там и… и все. Я ведь не ответила положительно на вопрос про любовь, так что все нормально. Просто красивый мужчина, хоть в голове у него и полный бардак. Вот смотрю на него и сердце не трепещет. И вообще, у меня лишь одно желание – воспользоваться кастрюлей, чтобы стереть эту раздражающую меня ухмылку с его тонких губ.