Пушкарь его величества (СИ) - Цой Юрий - Страница 13

Маленькая натурщица фыркнула и, задрав носик и взмахнув рукавами, прикрыла свой чересчур худощавый торс.

- Что? Худая, да? И грудь маленькая…

- Ха! Да у тебя самая большая грудь из всех, что я видел в своей жизни!

- Опять шутишь! – глаза барышни опасно зазеленели.

- Мамой клянусь! Правда я видел титечки только у тебя и у своей сестренки, а ей одиннадцать лет.

Уворачиваюсь от самой маленькой подушки из пирамиды на кровати.

- Гад! Выздоровею, оборву тебе уши!

- Вот и я говорю. Надо больше кушать, глядишь и титьки вырастут.

В меня полетели остальные подушки. Пока их собирал, барышня успокоилась.

- Надеюсь, ты никому не будешь говорить об этом? – спрашивает Оленька и кивает на свою грудь.

- Я не самоубийца. Лучше постарайся сама не проболтаться перед маменькой и папенькой. А не то я быстро окажусь самым молодым солдатом в империи. К тому же мне дорога кожа на моей спине и попе.

Договорившись, о соблюдении тайны, продолжили изучение букваря и рассказы про Гарри Поттера. Слава богу, про массаж мне ничего не сказали, хотя я и видел пару вздохов и взглядов на свои розовые пальчики на ногах. Пусть играется сама в эти игры! Целее буду.

Вернувшись домой, был отправлен нашей хозяюшкой за водой. На удивление легко справился с заданием, вспоминая еще недавно неподъемные для моего тела пудовые ведра. Расту! И сил прибавилось! Надо сходить в лес и заготовить побольше бревен. Баньку к зиме достроить и дрова заодно запасу. После обеда так и поступил.

Реликтовый лес, живущий тысячи лет по своим законам, каждый раз восхищал меня своим величием. В памяти Васька всплыли картины огромного количества грибов и ягод родившиеся в этой природной кладовой. Те же тетерева постоянно попадались мне на глаза и вызывали охотничий инстинкт своей доступностью. Ведь иногда они сидели на дереве прямо над головой и с любопытством, склонив голову набок, разглядывали забредшего к ним чужака. При желании можно было бы подстрелить их даже из рогатки.

Выбрав очередное дерево к которому можно было подъехать на телеге, стал пробираться к основанию в переплетении вывороченных корней.

- Мя-я! – кошачий писк раздался из самой гущи поваленного дерева.

Неужели котенок! Лезу на звук, с трудом продираясь через переплетения корявых корней.

- И кто это у нас?! Почему одна? – беру маленький пестрый комочек, дрожащий и жалобно попискивающий в моих руках. Темные мутные глаза, похоже, только открылись, но для новорожденного он был все же немного крупноват.

- Где твоя мамка? Кушать хочешь? Худой какой! Ну, пошли, будем тебя спасать. Мамка если надо найдет по запаху.

Сую несмышленыша за пазуху и несу в хату, оставив дрова на потом. Тут животинку пристроить надо! Дома, при виде пушистой милашки, началась паника по скорейшему спасению от голода и холода. Как ему молока впихнуть и гнездо теплое устроить. Подсказал намочить тряпочку и дать малышу пососать. Вроде, пошло кормление.Оставил младших развлекаться и вернулся к оставленному дереву. До вечера разделал два ствола.

Вернувшись, наблюдаю три уставших котенка сопящих на бараньих шкурах. Вот и сходили на рыбалку. Подумал и решил тоже не ходить. Утром проверю. Поужинал, подвинул лавку к сундуку и, накрыв его матрасом набитым сеном, залег на ночевку.

А котенок, скорей всего, от лесной кошки. Раскраска характерная и кисточки небольшие на ушах. На этих мыслях и уснул.

Утром никуда не стал спешить. Сначала накормил проснувшегося котенка, потом организовал ему туалет, пользуясь земными знаниями, которые говорили, что маленькие котята не могут сами пописать, для этого их должна простимулировать мамаша своим языком. Я, честно говоря, был в шоке, когда узнал об этом. Поэтому потер в нужном месте мокрой тряпкой и, получив результат, положил малыша в корзинку с тряпьем.

Теперь другой котенок.

- Леша! Ле-е-ша! Просыпайся! Ты хотел на рыбалку. Если не проснешься, пойду без тебя, - на этих словах голубые глазки открылись.

- Я с тобой, я быстро! - и братишка поспешил в туалет.

- А для чего нам палка с крючком? – Мы идем по лугу и Лешка, зевая, задает вопросы.

- Это, если большая рыба попадется, чтобы вытащить ее из воды, а то сорвется с крючка и убежит.

- А большая, это какая?

- Примерно, с меня ростом.

- Ух ты! А она нас не съест?

- Не съест! А вот мы ее да!

- Держи багор. Если скажу, подашь мне.

Лезу на ветку и нахожу глазами шнур, уходящий в воду. Нитки, оплетавшие собой проволоку покрылись бурыми пятнами ржавчины. Охо-хо! Конец моей рыбалке приходит. Железо то в эти времена совсем без добавок. Ржавеет моментом! А рыбка есть!

- Багор давай! Леха!

По воде пошли буруны и показался кончик острого хвоста. Рыбина ни за что не хотела подниматься на поверхность. С ветки было неудобно тянуть и держать при этом багор. С трудом подтянул добычу на поверхность и уставился на акулий нос.

- Осетр, Лешка!

С трудом удерживая одной рукой, пытаюсь второй зацепить багром под жабры. Попытки с третьей мне это удается, и я с величайшей осторожностью стал пятиться назад, прижимаясь грудью к дереву. Наконец, ноги касаются земли, и я подтягиваю огромную башку к берегу. Лешка восторженно пищит и скачет вокруг меня. Сначала отцепил крючок из круглого трубочкой рта и с большим трудом вытянул извивающуюся рыбину на траву. Вот это да! Толстый осетр вяло шевелил хвостом и разевал костяные жабры.

- Сколько же в нем весу? Придется здесь разделывать. Посторожи, я сбегаю за топором и ножом.

Дома хватаю топор, нож, бегу обратно, тут же возвращаюсь за корзинкой, вдруг икра будет. Несусь на берег. Лешка радостно орет, что хотела убежать, но он ей не дал. Не стал огорчать его сомнением, и глушанул топором по широкой черепушке.

Первым делом взрезал брюхо и уставился на серую икру, занявшую всю брюшную полость. Ого! Почти ведро икры! Устелил корзину лопухами и стал сгружать в нее деликатес. С трудом, но поместилась. Подумать только! Осетровая икра!

В общем, в поместье я опоздал. Пока порубил топором осетра, потом бегал таскал его части и икру домой. Там еще разделать, часть посолил, одну корзину мяса и часть икры отнес в дом старосты. В итоге времени прошло много и вот я стою перед очами Оленьки, не смея поднять глаз.

- Ты знаешь. Я вдруг так испугалась, что ты не придешь… - поднимаю взгляд и вижу мокрые дорожки слез на милых щечках. – Ты не придешь, а я останусь с кривой спиной, - тут она всхлипнула и закрыла лицо руками.

- Прости меня! - не знаю, как поступить. – Я не хотел задерживаться, но так получилось…

Подхожу и глажу, как сестренку, по голове.

- Давай, я тебя сразу полечу, и ты успокоишься. Останется совсем немного. Как ты? Уже ходишь?

Оленька успокаивается и, улыбнувшись, отвечает:

- Да! Уже хорошо получается. Папа и мама будут очень рады, когда увидят.

- Поехали в твою комнату, - разворачиваю коляску от ворот усадьбы, где меня ждала юная барышня, и почти бегом везу ее к дому.

Быстро не получилось. Но к воскресенью основную работу закончил. Позвоночник выпрямился, чернота и краснота прошла. Осталось чуть желтизны, но организм уже сам справится с этим. Я в последний раз насладился видом, подросших как на дрожжах, Оленькиных титечек, и помог ей поправить верх сарафана, поднимая его на плечи.

- Теперь делай зарядку и хорошо кушай.

- Ты же не бросишь меня? – зеленые глаза по котячьи смотрели с жалобной просьбой.

- Конечно, нет! Мне еще надо научиться читать, а книжки кроме как у вас брать то и негде.

- Только книжки? Тебе со мной не интересно… - вижу, что ее глаза опять заполняет влага.

- Не плачь. Вот ведь плакса на мою голову! – приобнимаю, сидя рядом на кровати. Ее ручки тут же воспользовались моментом и обхватили меня за талию, а голова уткнулась в грудь.

- Я бы хотела, чтобы ты оказался сказочным принцем, прячущимся в глухой деревне от плохих родственников. Но так ведь не бывает?