Крепость на дюнах (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 28

Паневежис

Командующий Северо-Западным фронтом

генерал-полковник Кузнецов

— С вооружением и боеприпасами вам обязательно поможем, уже приняли меры — эшелон со снарядами, минами и патронами сегодня выйдет из Риги. А завтра отправим второй — его собрать еще нужно. Отправим к вам с окружных складов старые трехдюймовки, «максимы» и трехлинейки — запас для укрепрайонов, что должен быть отправлен в конце этого месяца, но события пошли совсем иначе, чем мы думали.

Командующий Северо-Западным фронтом Кузнецов посмотрел с интересом на «ершистого» коменданта 41-го укрепрайона. Николаев за эти дни совершил невероятное — вверенный ему УР, существующий до первого дня войны только на бумаге, внезапно стал вполне реальным, пусть даже за счет других частей и подразделений — но ведь их нужно было как-то собрать и организовать для ведения боевых действий. Дивизионному комиссару решение данной задачи оказалось вполне по силам. Как и командиру 67-й дивизии генералу Дедаеву — за приморский участок теперь беспокойства не имелось. Можно было не сомневаться, что какое-то время у Либавы остается, пока противник не прорвется через реку Барта.

Зато на Шауляйском направлении под напором многократно превосходящего противника откатывалась 8-я армия. Но если 10-й корпус отбивался и отступал в относительно полном порядке, то 11-му крепко досталось. Вечером прекратилось сопротивление частей 125-й стрелковой дивизии в Таураге — она была фактически уничтожена в ожесточенных боях, став на пути целого танкового корпуса немцев. Отошел лишь 149-й стрелковый и два артиллерийский полка, и то благодаря тому, что их отход прикрыли части 202-й моторизованной дивизии и 9-й противотанковой бригады.

Подходившая к Расейняю 48-я стрелковая дивизия попала под удар немецких танков и понесла существенные потери, а неприкрытый ее участок оказался на стыке двух советских армий, и немцам удалось глубо заколотить клин. Германский моторизованный корпус за первый день войны дошел до Аройголы — а это 80 км от границы — хорошо, что мосты успели взорвать. Однако врага это несколько не смутило — вчера ближе к вечеру танки с мотопехотой, захватившие плацдарм на северном берегу Дубиссы, ринулись на Кедайняй, и к полуночи были уже на Шушве, захватив плацдарм, как ему недавно доложили. И что самое скверное — обрезали тылы 2-й танковой дивизии генерала Соляника из 3-го мехкорпуса, что выдвинулась к Расейняю, для нанесения контрудара по врагу, который двигался от Таураге на Шауляй.

В полосе 11-й армии под Алитусом наступила катастрофа. Левый фланг из двух стрелковых дивизий был буквально смят двумя моторизованными корпусами, немцы к вечеру 22 июня захватили город со всеми мостами, и теперь рвались к Вильнюсу. 5-я танковая дивизия была смята и опрокинута, фактически уничтожена — донесений из нее не поступало. В столицу Литовской ССР германские войска могут войти в самое ближайшее время, так как 29-й стрелковый корпус из местных жителей оказался настолько ненадежным, что две его дивизии начали экстренно отводить на переформирование, опасаясь мятежа, который мог начаться в любую минуту.

Оказавшись в обхвате танковых клиньев, от границы откатывался 16-й стрелковый корпус, отступая к Каунасу, резервы 11-й армии — 84-я моторизованная 3-го мехкорпуса и 23-я стрелковая дивизии уже вступили в бой. И что делать в такой ситуации командующий ясно не представлял, и надеялся на контрудар танковых дивизий 12-го мехкорпуса.

Неожиданно появилась мысль, когда он посмотрел на коменданта 41-го УРа. Среди высшего начсостава политработников РККА большую часть составляли коммунисты, кто в лучшем случае, окончил военно-политическое училище, без должного военного образования и без нахождения на командных должностях. Член Военного Совета фронта Диброва по окончании гражданской войны больше трех лет служил инструктором пропаганды и культуры политотдела. Затем шесть лет был преподавателем курса социально-экономических дисциплин в артиллерийском училище.

За год до начала мировой войны, не имея должного опыта, был сразу назначен членом военного совета житомирской армейской группы, а полгода тому назад попал в Ригу с повышением в звании до корпусного комиссара. А вот Николаев бывший военный, прошел путь от командира саперного взвода до комбата, стал майором еще до введения в РККА звания подполковника. Был назначен военным комиссаром управления Дальвоенстроя, имеет огромный опыт инженера и фортификатора, и образование среди высшего начсостава политработников редкое — высшее военное — окончил в Москве академию имени В. В. Куйбышева.

Корпусной комиссар Диброва вышел из кабинета, и Федор Исидорович неожиданно для себя развернул карту — нарушение было очевидным, не стоило знакомить коменданта укрепрайона, пусть и напрямую подчиненного командующему, с ситуацией на фронте, сложнейшей и напряженной. Но они остались наедине, и польза от совета могла стоить многого.

— Серафим Петрович, вы были членом военного совета 11-й армии, закончили академию, и ситуацию понимаете, в курсе многих дел. Как оцениваете положение, и что, на ваш взгляд, будет делать противник?

— Трудно сказать, все же не в академии Фрунзе был слушателем…

— Смелее, у вас большой опыт именно специалиста по укрепрайонам. Да и тактику изучали.

— Вобьют в нашу оборону танковый клин из шести подвижных дивизий, как у вас отмечено на карте. Затем выйдут на рубеж по Двине, от Екабпилса до Даугавпилса дня за три-четыре, вряд ли больше. Окончательно разъединят 8-ю и 11-ю армии, и, подвезя горючее, могут рвануть до Пскова, а пехотные дивизии врага довершат наше поражение. И контрудар под основание, или по «стенке» клина нашими танковыми дивизиями не поможет. От 11-й армии вряд ли возможна помощь — там нужно только отступать, резервов нет, немцы у Вильнюса и Каунаса. Танковые дивизии 12-го мехкорпуса нужно еще сосредоточить для контрудара, а гаубичные полки на тракторной тяге. Они неизбежно отстанут, а без артиллерии удар одними танками не только не приведет к успеху, но создаст предпосылки уже неизбежного поражения

— Объяснитесь, почему так считаете?

Голос командующего чуть дрогнул, от спокойного и деловитого голоса Николаева, буквально почерневшего лицом от разглядывания нанесенных на карту значков, навевало жутью. Подспудно Федор Исидорович и сам понимал, что дивизионный комиссар прав, но надежда на успех еще жила…

Паневежис

Комендант 41-го укрепрайона

дивизионный комиссар Николаев

— Вчера я смотрел захваченное у немцев противотанковое орудие н два ружья для стрельбы по бронированным машинам, Федор Исидорович. Последних по три штуке в каждой пехотной роте — стреляли из него по корпусу нашего Т-26, борт пробило насквозь с двухсот метров. А 37 мм пушка пробьет броню наших легких танков с километра — вот такая беда. А в пехотном полку их 12 штук, считай, дивизион. А в дивизии еще три дюжины — целый полк. Итого полторы сотни пушек и ПТР, что по десять раз в минуту могут выстрелить по такой большой мишени как наш БТ или Т-26, и гарантированно пробьют их броню — там листы не больше 20 мм.

— Да, это так, я знаю, Серафим Петрович.

— Немцы под удар наших танковых дивизий подставят свои пехотные и перебросят на помощь дополнительные батареи ПТО из других дивизий — у них 37 мм пушки колесные машины таскают очень быстро. Потому потребуется вначале позиции противотанковой артиллерии хорошо обстрелять из гаубиц, а они у нас на тракторах. Маневр огнем исключается, потери в танках будут большие. И совершенно напрасные…

Серафим Петрович прекрасно понимал, что играет с огнем, но ничего поделать не мог — в мозгу он видел ту карту, что уже раз проявилась. Но сейчас на ней были проведены стрелки и поставлены обозначения, от которых стало страшно. И он сейчас старался хоть как-то предупредить командующего фронтом о возможных последствиях.

— Простите, Федор Исидорович, но лучше отвести дивизии за Двину, на старые позиции русских войск в ту войну, кое-где они хорошо сохранились, а подготовить на этом рубеже новые укрепления не так и сложно — нужны только стройбаты и местного населения нагнать с лопатами и подводами. По правому берегу рокадная железнодорожная линия, она обеспечит переброску подкреплений. К тому же от Виндавы можно отвести пару бронепоездов и две железнодорожные батареи — на каждой по три пушки в шесть дюймов каждая. Да и в тылу развитая сеть железных дорог, по ним можно легко перебросить резервы.