Сладкий грех. Искупление (СИ) - Mur Lina - Страница 12

Падаю на пол и кашляю. На моих глазах выступают слёзы. Я царапаю своё горло. Кислород царапает мои лёгкие при каждом поверхностном вздохе.

— Мисс Иде, скорее. Нужно уходить. — Меня подхватывают подмышки и буквально выносят из комнаты. Я слышу рычание, звуки ломающейся мебели и крики. Приказы. Улавливаю имя Кавана. Последнее, что я вижу своим размытым и расфокусированным взглядом то, как Слэйна держат несколько крепких и здоровых мужчин, а он сильнее их. Он очень сильный и пытается вырваться из их рук, а потом сверкает игла шприца…

Жмурюсь и мотаю головой. Меня куда-то тащат, я и не сопротивляюсь. Я поверить не могу во всё, что видела. Но рычание… громкое, животное и знакомое. Несколько ночей было похожее. Его издавал волк в лесу. Оно идентичное.

Вздрагиваю, когда слышу вой… Господи. Это был не волк. Не волк! Это был Слэйн!

Я моментально теряю сознание от того, что за мысль приходит мне в голову.

Горло очень сильно болит, когда я приоткрываю глаза. Вокруг меня темнота, и страх пронзает мой разум. В ушах моментально появляется животный вой, и я дёргаюсь. Сажусь на кровати и кашляю.

Тянусь рукой к торшеру сбоку и включаю его. Спальня озаряется светом, но мне плевать, что это за комната. Я тру свою шею, вспоминая, что случилось.

Мой взгляд натыкается на бокал с водой и лежащую рядом с ним таблетку. Там же лежит и записка.

«Выпей её, Энрика. Это снотворное. Он придёт за тобой сегодня. Тебе не будет больно. Ты просто заснёшь. Выпей. Это всё, что я могу для тебя сделать.

Каван».

Хмурюсь и облизываю губы. Пью воду, а вот таблетку швыряю далеко от себя. Мне нужны ответы. Почему рычание и вой Слэйна так похожи на то, что я уже слышала? Кто придёт за мной, если это не Ангус? Что здесь, чёрт возьми, происходит? Почему Слэйна чем-то укололи?

Мне становится стыдно за то, что я сказала Слэйну перед тем, как он разозлился. Да, мне стыдно, но я не возьму свои слова обратно. Это честность. Это его грехи. И это только то, что я знаю. Сколько же их было ещё? Понятия не имею и не хочу. Но умирать я не собираюсь. Уж точно не во сне. Если меня хотят убить, то я буду драться.

Встаю с постели, и несколько секунд у меня кружится голова, но потом я чувствую себя лучше, если не считать боли в горле и трудностей с дыханием. Я до сих пор чувствую пальцы Слэйна, обёрнутые вокруг моего горла. И он поднял меня, словно я ничего не весила. Такое я только в кино видела и не знала, что люди, правда, такое умеют делать. Это ж сколько силы должно быть в человеке? Одной рукой меня поднял и выше своей головы. Боже мой, Слэйн хотел меня убить… он хотел меня убить. И у него получится, если я ничего не предприму прямо сейчас.

Подхожу к двери и медленно нажимаю на ручку. Замок тихо щёлкает, и дверь открывается. Я осторожно выглядываю в коридор. Нет ни мужчин, охраняющих мою комнату, ни вообще, никакого живого движения. Выхожу из комнаты и быстро иду по коридору. На мне ошейник, и я могу попытаться срезать его ножом. Нужно найти нож. Я быстро сбегаю вниз по лестнице, и никто меня не останавливает.

Рычание за спиной вызывает внутри меня жуткий страх. Закрываю рот рукой, чтобы не завопить во всё горло. Опять эти звуки. Они исходят отсюда, из дома. Я уверена в этом. В доме животное, и его мучают. Что они делают с ним? Господи. Жмурюсь и медленно отхожу спиной в темноту, чтобы меня никто не заметил. Но и так никого нет.

Рычание повторяется снова и снова. Я срываюсь на бег, залетая в гостиную. Открываю дверь за дверью, ища кухню и место, где могли бы храниться ножи. Но звуки животного становятся лишь громче, словно вокруг меня расставлены колонки, из которых они раздаются. Наконец-то, добираюсь до кухни и открываю тумбочки. Хватаю нож и просовываю его между шеей и ошейником. Я давлю на нож от себя, но он даже не режет ошейник. Чертыхаясь, подпрыгиваю на месте от рычания. Бросаю взгляд на тёмный коридор и опускаю нож.

Что нужно делать с животным, чтобы оно так рычало на них? Зачем они это делают? Я знаю, что это делает Слэйн. Но по какой причине? Конечно, я не должна никуда ходить. Мне следовало бы пытаться и дальше срезать ошейник и браслет на ноге, но я чёртова дура. Мне безумно жаль животное, и теперь у меня есть нож. Если кто-то захочет убить меня… Слэйн, то я буду защищаться. Не знаю, смогу ли я сама убить его. Нет. Я не смогу. Но я раню его, если он не оставит в покое всё живое вокруг себя. Он уничтожает это. Он убивает всех нас.

Дохожу до прохода и смотрю вниз на каменную лестницу. Именно оттуда доносится звук животного. Крепко держу в руке нож и спускаюсь. У меня сердце кровью обливается, когда бедное животное воет и скулит. Теперь я лучше всё слышу, даже звон цепей. Бедное животное приковано цепями. Чёртовыми цепями! Они звенят, вызывая по всему моему телу мурашки и озноб. Здесь холодно. Это какой-то старый коридор, сделанный из камней. Они отражают эхом вой, а потом рычание, одновременно раздавшееся со скрежетом цепей. Я замечаю свет и множество мужчин. Быстро прячусь за стену, кривясь от вони, окружающей меня. Запах сырости, плесени и мха. Отвратительно. Меня тошнит.

— Больше нельзя его колоть. Я не знаю, что делать, — доносится до меня голос Кавана. Он взвинчен и очень нервничает.

— Ещё немного, и он вырвется. Он убьёт всех, если его не остановить.

— Может быть, удар по голове?

— А ты сначала попробуй подойди к нему.

— Заткнитесь. Нужно подумать. Подумать. Он никого не слышит. Лекарство не действует. Эта сучка вывела его из себя. Я никогда не видел его таким. Он не был таким. Чёрт. Может, пусть убьёт её на хрен? Пусть. Плевать, но мучения закончатся. Он уже троих убил за этот день. Троих, — злобно шипит Каван.

Что? О чём он говорит? Это они, придурки, держат дикого волка и приковали его. Конечно же, он будет драться за свободу. Он приучен к свободе. Я точно здесь ни при чём. Значит, они говорят о ком-то другом.

Невероятной силы рёв перебивает все разговоры. Моё сердце пронзает от боли и ярости за то, что они делают с чёртовым волком. Это бесчеловечно и жестоко!

Я резко выхожу из-за угла. Меня никто не замечает, потому что они ринулись в помещение, где издеваются над невинным существом.

— Держи его! Держи! Вот чёрт!

— Справа!

— Он мокрый…

— Я не могу его удержать!

— Каван, лекарство! Вколи его ему, блять!

Влетаю в жуткое подземелье. Внутри меня всё клокочет от злости. Приглушённый жёлтый свет окружает мужчин, пытающихся удержать животное. Оно рычит. Оно воет. А потом всё замирает… моё зрение сосредотачивается на центре этого дьявольского и жестокого насилия.

— Что такое? Почему он затих?

Один из мужчин поворачивает голову, и тогда я вижу чёрный вытатуированный круг на мокрой груди того, кого они держат.

— Твою ж мать, — шепчет Каван, замечая меня.

Но мне плевать. Нож падает из моей руки, когда я осознаю, что животное, удерживаемое здесь, и есть Слэйн. Он весь потный. Его волосы прилипли к лицу. Он тяжело дышит. Его ноздри раздуваются, и он словно принюхивается. А потом он вскидывает голову. Радужка его глаз абсолютно белая. Моё сердце падает вниз, когда с его губ слетает слабый вой. Он смотрит на меня, двигая челюстью. Он похож не на человека, а на животное. Его спина изгибается, словно сейчас он превратится в оборотня. Этого не происходит. Мышцы на руках и ногах Слэйна, облачённого только в одни боксеры, бугрятся и перекатываются. Он готовится напасть.

Опускаю взгляд и вижу у него на щиколотках металлические кандалы. Они натёрли его кожу, и все его ступни в крови.

— Я закрепил. Закрепил. Не знаю, как долго прослужит, но надеюсь, что до утра точно. — Из всей этой толпы выходит Киф и вытирает пот с лица. Он тоже замечает меня и бледнеет.

Бинты на запястьях Слэйна. Его пропажа, якобы по делам уехал в город. Его рычание и вой несколько ночей подряд. Его предупреждение о том, что одна его часть хочет меня убить, вторая не даёт это сделать. Сотня слов мешается в моей голове и остаётся только: «Спаси меня, Энрика».