Настоящая фантастика – 2011 - Громов Александр Николаевич - Страница 44

Знаменитый спаситель блондинок всех размеров и мастей нахмурился.

– Ну вы че – девушку обижать? Не мужики, что ли? Нашли с кем драться.

– Я победила, а они коробочку от медали не дают, – всхлипнула дама, прячась за Славкиным плечом. – Я честно победила! Я чемпионка трех галактик по танцам на столе!

Славик почувствовал себя сильным и мудрым воином, защитником слабых телом и умом. Погладил блондинку по роскошным локонам, подмигнул.

– Сейчас решим, цыпа. Мужики! Ну отдайте даме коробочку!

Дед в памперсе внезапно воссиял:

– А ты возьми ее с собой. Вместе с коробочкой, а?

«Мирослав, тут какой-то подвох кроется!» – подал голос кибермозг.

«Форматну», – зловеще подумал Славик.

– А чем она вам тут не угодила?

Мужики помялись немного, потом кто-то ответил:

– Да имя у нее не по ГОСТу. И истерит много. Вон, девки наши все разбежались от ее воплей.

Главный защитник женщин бросил еще один взгляд на роскошный дамочкин бюст и решительно кивнул:

– А че? Заберу!

– Ур-р-рааааа!!! – взвыла толпа и потащила Славку к барной стойке.

Ему выделили лучший стул, чистую литровую кружку и тарелку чего-то жареного на закуску. Блондинка обвила руками Славкин торс и принялась нежно воздыхать ему в закрытое шлемом левое ухо.

После третьей кружки Славика потянуло на разговоры. Он снял шлем, водрузил его на светлую голову спутницы и спросил:

– Мужики, а вы тут че делаете?

– Бизнес у нас тут, – важно ответит Вислозадый Люк – тот самый верзила в красной рубахе. – Здесь водятся роскошные кролики, которые не только два-три кило нежнейшего мяса, но и дорогущие клетчатые меховые носки, модные сейчас аж на трех планетах Лямбды Лебедя.

– Клетчатые?! – Славка поперхнулся от возмущения. – Розово-лиловые такие?

– Ага! – согласились мужики.

– Блин! Черт! Екарный бабай! Это ж моя идея! – обливаясь пивом, завопил Славик. – И когда вы ее успели спереть?

«Говорят, у дураков мысли сходятся», – вкрадчиво заметил кибермозг.

– Не кипешуй! – добродушно посоветовал Вислозадый Люк. – Присоединяйся к нам, кролей тут на всех хватит! Кстати, как тебя зовут, космонавт?

– Слава я. Фамилия – Галай. Двадцать семь лет. Подразделение СОКОЛ, – буркнул Славка, а сам подумал: «Я просто обязан поработить эту планету!»

– А я – Хаиста Паска, – подала голос блондинка. – Активистка, спортсменка и просто красавица!

– Угу, – откликнулся Славка, жуя жаркое.

– А у нас тут галай – это минимальная единица интеллек… – вякнул чей-то голос в толпе. Договорить ему не дал одиночный выстрел.

– Нечего, – буркнул одуванчиковый дед, пряча в складки памперса громадный револьвер.

– Плохой человек был, – согласился Люк. – Ругался иногда.

– Ругался? Ну, мужик же! – удивился Славка и задумался: странный салун, и не матерится никто…

– Бронеслав, ты на-н-на-елся? – широко улыбаясь, спросил бармен и, после того как Славка кивнул, задал еще один вопрос: – Чего бы тебе еще хотелось?

Великий знаток галактического мата напрягся, вспоминая свои последние желания.

«Молчи про порабощение планеты!» – взмолился кибермозг.

– Ну… Мне бы ведро побольше, – краснея, попросил Славка. – И кошку… киску.

– А в-в-введро зачем? – удивленно спросил бармен.

– Ну… Чтобы кошка того… мокрой стала.

– Ага… – бармен сделал всепонимающее лицо. – Есть тут у меня одно в-в-ведро. Д-д-двуспальное. Проследуйте за мной, господа. Во-о-от п-по той лестнице.

Хаиста Паска с довольным видом и бутылкой вискаря в руке побежала вперед. Бармен чуть придержал Славку за локоть и прошептал на ухо:

– Осторожнее с этой женщиной, она б-б-ббб…

– Больная?! – похолодел Славик.

– В-вроде того, – кивнул бармен. – П-п-профурсетка.

Он вложил в Славкину ладонь ключ, похлопал его по плечу и вернулся за стойку. Размышляя о том, что за болезнь такая это самое «профурсетка», Славик поднялся по лестнице и толкнул дверь.

– …коли аз хоть что-нибудь разумею в коннекттехнологиях, то, сидючи на хвостах, нам помощи не дождатися. – Шокомундр прищурился, закончив лекцию по обеспечению транспортной межгалактической безопасности.

Исмерга между тем выковыривала из чудом уцелевшей металлопластиковой посудины массу, в которую превратились реактивы при аварии.

– Шокомундро, услышь! Ежели в массу сию добавити сухого триметилпятьбутаннитрата, то можно и трапезничать! А нитрату расспынного нашим блудодеем Вертиславом тут достаточно.

После получасового разгребания несвежих носков, обломков клавиатуры и обрывков порножурналов бучелобрилупусы впали в грех обжорства, если только можно в него впасть от 275 грамм корма, изготовленного с несоблюдением надлежащих пропорций.

– Но коли я разумею… – начал было Шокомундр.

– Неси сюда хвосты свои. Да надобно отнесть передатчика останки на местность от праха и мерзости свободную.

Дотащить небольшой по человеческим меркам передатчик бучелобрилупусы могли только вдвоем. Йсмергла путалась в четырех лапах, выполнявших функцию задних, а двумя оставшимися вцепилась в металлический край напичканной электродами коробочки. Шокомундр мужественно шагал на трех лапах. Так и вышло, что оба рухнули, споткнувшись о булыжник: Исмерла зацепила его второй лапой, Шокомундр – третьей. После непродолжительного полета то, что было межгалактическим приемником сигналов, приземлилось-таки на «местность от праха и мерзости свободную».

– Камы проклятые! За каким удом… уем… ему надо было взятися на ровном месте, дери его ведмедь во Душу!

Земля знакомо ухнула. На злосчастном камне поступили лиловые буквы незнакомого языка.

– Автоинформатор системы, – Исмергла задумчиво развернула крыло. Она владела техникой идентификации знаков, не входящих в «Список знаковых систем, используемых в межпланетной коммуникации».

– Прочти сие послание, – обратился Шокомунд.

– Аз начах читати, аще ты не узрел! Сим обращаемся ко созданиям гуманоидным и иным, коих на планету сию злой рок занесет. Сквернословие есть грех великый, и мир сей падет от греха сего. Грех придет со стороны иной, и знамя его нести будет светловласая дева с именем паскудным. Человек и тварь человецам подобная! Убоись слов мерзопакостных, мир разрушающих, да изгони из мира сего пришелицу полу женскага с именем непристойным.

– Шутка ли сие есть? – фыркнул Шокомундр. – Камень земляне бысть оставили, точно. Только у них принят обычай поганый: на стенах и камах гадости писати. Дикый мир, дикые людие.

В этот момент передатчик ожил и разразился дикими женскими криками:

– Слава, где ты? Отвечай немедленно! Почему ты не говоришь ничего? Куда ты дел корабль и зверюшек? Мы засекли сигнал! Идем по нему и совсем скоро…

– Прощения просим, дщерь праведна, – пискнула в микрофон Исмергла. – Ростислав еси совершил уход самовольный от места крушения звездолета во дебри планетныя неведомыя. Мы взываем к помощи вашей его поисках и ко спасению корабля.

– Это кто говорит? Имя, звание? – женский голос стал сердитым и напряженным.

– Се груз вещает. Бучелобрилупусами именуемся. Спасите души наши грешныя! Ибо тут дышати нечем и кушать хочется зело!!!

Лампы под мохнатыми абажурами разливали по комнате приглушенный красный свет. Хаиста Паска возлежала среди бордовых подушек на двуспальной кровати под тяжелым бархатным балдахином. На украшенном черными кокетливыми бантиками трельяже стояла початая бутылка виски. Дама, скромно потупив глазки, вертела в руках пустой стакан.

– И где ж ведро? – растерянно пробормотал Славка, оглядываясь по сторонам.

Порноживопись на стенах, тихая музыка, наручники с меховой оторочкой, валяющиеся на ворсистом ковре, тяжелый пряный аромат горящих свечей…

– Мур-ррр… – сладко потянулась блондинка.

«А вот и потенциальная дохлая кошка», – заметил кибермозг.

Славик нервно сглотнул, уронил ключи. И тут же сообразил, что поднять их с пола будет проблематично: одна из оставшихся на покорителе космических далей деталей одежды внезапно стала мала и грозила треснуть в самом потертом месте при неосторожном обращении. Славка покраснел и принялся переминаться с ноги на ногу, смиренно сложив руки чуть южнее живота.