Настоящая фантастика – 2011 - Громов Александр Николаевич - Страница 32

– Как ответственный за вашу практику, официально объявляю, что курсант, не сдавший лично мне зачет по стрельбе, на Тумбу не ступит. К занятиям приступаем сегодня же. В трюме номер два я оборудовал учебный тир.

Вскоре мы убедились, что Хануфрий Оберонович постарался на славу. Как мы узнали позднее, он тайком протащил на корабль списанный учебный тир для обучения десантников Дальней Разведки. Мишени в нем были разные: бегающие, прыгающие, ползающие, летающие и размерами от мухи до пурда. Теперь скуке между вахтами пришел конец. Все свободное время мы проводили в тире, и даже ночами нам снилось, что мы продолжаем стрелять лежа, сидя, стоя, на лету, держа учебный бластер руками, ногами, зубами… Любой промах приводил обычно спокойного Парсалова в ярость, и он, размахивая перед носом мазилы нещадно дымящей трубкой, орал:

– Раззява, забодай тебя комар! Чтоб ты три раза вошел в гиперпространство и два раза вышел! Черную дыру тебе в карман, хрумпль ты альдебаранский! Вот выскочит на тебя из кустов хвостозуб, и промазать не успеешь! Будешь у меня всю практику у киберповара клиренс чистить!

В общем, загонял он нас так, что ни у кого не хватило ни сил, ни времени заглянуть в справочник и узнать, с какими же чудовищами мы будем воевать на Тумбе. Лишь накануне посадки, когда вся группа на последнем издыхании сдала на «отлично» экзамен неумолимому Хануфрию Обероновичу и собралась перевести дух в кают-компании, обсуждая планы увлекательной охоты на Тумбе и уже в мечтах изумляя подруг шкурами зубастых инопланетных хищников, ввалился мрачный Педро и выдохнул:

– Нас обманули!

Оказалось, что на Тумбе нет ни единого хищника свирепее зайца и крупнее суслика, а самое грозное оружие там не бластер, а мухобойка. Но сил возмущаться у нас не осталось, и мы молча разбрелись по каютам.

Посадка прошла без происшествий. Корабль мягко опустился на живописную поляну, и мы собрались у выходного люка, где нас ждал Парсалов в своей неизменной куртке. На поясе у него висели два мощных десантных бластера, а весь облик выражал странное сочетание озабоченности и решительности. Рядом с ним на столике была аккуратно разложена дюжина бластеров в кобурах.

– Через две минуты проверка готовности оружия, – сказал Хануфрий Оберонович и решительно встал между нами и люком.

Мы быстро нацепили бластеры и выстроились перед ним.

– Достать оружие, проверить заряд батареи, установить непрерывный разряд на максимальной мощности, – приказал Парсалов.

Все послушно, хотя и с недоумением, выполнили приказ. В моей душе закопошились сомнения. Конечно, справочники не врут, но…

– Объявляю порядок выхода, – отчеканил Парсалов. – Первая шестерка с оружием на изготовку выстраивается полукругом возле люка. Затем выхожу я со второй шестеркой, и занимаем круговую оборону. Соблюдать максимальную осторожность и бдительность. Приказываю немедленно и без моей команды уничтожать любую движущуюся цель, даже если она размером с комара. Далее будем действовать по обстановке. Первая группа – на выход!

И он шагнул в сторону.

Я был в первой шестерке. Люк отполз в сторону, и мы сбежали по пандусу в траву, держа бластеры на изготовку. Через несколько секунд за спиной раздался топот, и вторая шестерка замкнула кольцо.

Наступила мертвая тишина. Я напряженно вглядывался в кусты недалекой кромки леса, каждую секунду ожидая нападения. С полминуты все было спокойно, но вдруг в ближайшем кусте что-то шевельнулось. Не раздумывая, я нажал на спуск. Мощный луч бластера срезал и куст, и стоящее рядом дерево, которое с треском и грохотом рухнуло в кустарник. Оттуда взвилось потревоженное комариное облако, и началось…

Когда первая волна нападавших комаров была сожжена в воздухе и засыпана скошенными деревьями, а над чащей с басовитым гудением поднималось второе комариное облако, стоящий в центре круга Хануфрий Оберонович обреченно вздохнул и дрогнувшим голосом произнес:

– Забодай меня комар!

За время полета мы неоднократно слышали эту фразу, но неподдельная тревога, прозвучавшая в голосе Парсалова, заставила меня обернуться. Наш бывалый начальник являл собой удивительное зрелище. На голове у него был шлем от скафандра высшей защиты с опущенным, несмотря на жару, щитком. В левой руке он держал большой круглый щит, в котором я с недоумением узнал крышку от кастрюли, а в правой намертво стиснут бластер, ствол которого нервно ходил по сторонам.

– Не отвлекаться! – рявкнул Парсалов. Я немедленно повернулся и начал бдительно вглядываться в комариную тучу, которая постепенно втягивалась обратно в лес.

Когда последний комар исчез, Хануфрий Оберонович с грохотом отбросил крышку от кастрюли, стянул шлем и, засовывая бластер в кобуру, с облегчением скомандовал:

– Отбой!

Он обессиленно уселся на травку в тени корабля и достал дрожащими руками заветную трубку. Мы, так ничего и не поняв, подошли ближе.

– Хануфрий Оберонович, а зачем это?.. – не выдержал Педро и слегка пнул носком ботинка крышку от кастрюли.

– Так надо, – отозвался Парсалов и окутался облаком дыма. – Для вас же старался. На сей раз обошлось…

– Да что обошлось, Хануфрий Оберонович? Комары здесь, что ли, особенные?

– Не в комарах дело. Туг длинная история. Да вы садитесь, ребята. Тоже, наверное, переволновались.

И Парсалов глубокомысленно смолк.

Повторять приглашение ему не пришлось. Мы расселись вокруг. Каждый понимал, что сейчас мы услышим одну из тех удивительных историй, о которых в нашем училище ходили легенды.

– Давно это было, – вымолвил Хануфрий Оберонович, любовно прихлопнул расположившегося было на кончике его носа залетного комара и с какой-то непонятной нежностью отбросил в сторону бренные останки. – Летел я тогда… Впрочем, не важно куда. Рейс был долгий, консервы мне порядком надоели, а тут подвернулась неподалеку, парсеках в пяти, обитаемая планета – одна из наших колоний. Ну, я и махнул к ней. Решил отведать чего-нибудь вкусненького, да и горючим подзаправиться не помешало бы. Помню, только подлетел, попросил разрешения на посадку, а диспетчер как-то странно отвечает:

– Вашему кораблю посадку разрешаю.

Долго я думал – почему кораблю, а не мне, но потом махнул рукой. Сел, как всегда нормально, огляделся. Космопорт как космопорт. Только вышел – подъезжает ко мне машина, а из нее – диспетчер и сразу спрашивает:

– Вы у нас первый раз?

– Первый, – говорю. – Мне бы дозаправиться… – и только хотел сказать «горючим», как диспетчер подскочил ко мне и рот зажал. Я даже опомниться не успел, а он в ухо как гаркнет:

– Хотите жить – молчите!

Тут мне не по себе стало. Куда я попал? На планету пиратов, что ли? Тут отпустил он меня и палец к губам приложил.

– Сейчас я вам все объясню… – говорит.

– Да что тут объяснять? – взорвался я. – Думаете, на такое хамство управы не найдется, забодай меня комар?!

Диспетчер в ту же секунду в лице переменился. «Ага, испугался!» – думаю и только хотел еще что-то сказать, да тут меня что-то в живот ка-ак ударит! Сейчас-то я знаю, что спасла меня только куртка из афудиловой кожи. С тех пор ношу ее не снимая. А тогда, признаться, было не до размышлений. Отскочил я в сторону, смотрю – прямо на меня пикирует комар, да такой, что и в кошмарном сне не привидится: рогатый, с кулак величиной, и хобот у него соответствующий. Вы, ребята, мою реакцию знаете, но честно скажу, до сих пор удивляюсь, как я тогда от него увернуться сумел. Врезался он с разгона в борт корабля да хоботом в обшивке и застрял. Я, понятно, не растерялся и башмаком его добил. Стою в одном башмаке, трясущимися руками трубочку набиваю, а рядом бледный диспетчер таблетку под язык сует:

– Я же предупреждал… Идите за мной. Только молча.

Привел он меня в космопорт, завел в комнатку и сунул брошюрку какую-то.

– Ознакомьтесь, – говорит. – Потом приму экзамен.

Прочел я название и от изумления башмак вместо трубки ко рту поднес. А название это до сих пор помню: «Краткая инструкция по технике безопасности нахождения на планете Блямба разумных существ, использующих для коммуникации модулированные колебания звуковой частоты в диапазоне 0,1 – 20 килогерц».