13-й отдел НКВД (СИ) - Барчук Павел - Страница 35

— Да уж. Неожиданно. — Кроме многозначительных фраз сказать было нечего. Да и больше хотелось послушать директрису. Вопросы прямые задавать не могу. Она Иваныча очень хорошо помнит и знает. От Тихонова слышал, конечно, в их хваленую школу поступить помогла протекция именно этой женщины. Кстати, удивительно даже. Детский дом, где одни пацаны, а заправляет им вот такая впечатлительная особа. Тут же, насколько понимаю, собраны беспризорники всех мастей.

— Ох, я расстроилась, когда узнала про Серёжу с Витей. Вроде бы, уходили отсюда с хорошим настроем, с правильными мыслями. Непонятно, как могло такое приключиться.

— Что с ними стало? Расскажите подробнее.

— Ах… да. Ты в школе был. Вас же не выпускали. Да они на заводе как-то пересеклись с ворьем. И… вобщем, там облава была. Банду то взяли, но мальчишек застрелили. Почему-то именно они попали под пулю. Говорят, сопротивление оказали. Я же интересуюсь всеми. Сам знаешь. Мои дети. Родные. После войны все думала замуж выйду, семья будет. Но… как-то не сложилось.

— Ого! Вы воевали в гражданской? — Лизонька с восхищением смотрела на Анастасию Дмитриевну.

— Да. Мы же там с Никитой Пахомовичем и познакомились. Да вон Иван знает. — Директриса махнула рукой в мою сторону.

Ага. Знает Иван. Иван, как канатаходец сейчас, балансирует между трёх огней, как бы не свалиться вниз и не разбиться в лепешку.

— Ничего себе! Вы непосредственно на поле боя были? — Лизонька была просто восхитительна. Своей непосредственной реакцией она, сама того не понимая, подталкивала Анастасию Дмитриевну к правильным разговорам.

— Да. Первая конная армия под командованием Семена Михайловича Буденного. С Деникиным воевали, с Врангелем. Есть, что вспомнить. Там и с Никитой Пахомовичем мы… познакомились. Я ведь женщина, да ещё бывшая артистка цирка. Надо мной они смеялись, мужики. Пытались задеть всячески. Но… потом смогла доказать, что ничуть не хуже.

То, как директриса произносила имя майора, пробуждало во мне очень устойчивое подозрение, никакие они не друзья. По крайней мере, она относится к нему с любовью, имеющей очень даже не товарищеский подтекст.

— Как интересно! — Лиза прижала ладони к груди и сдвинулась на край стула, будто хотела быть ближе к рассказчице. — А потом, после войны?

— После войны много ещё дел осталось. Бандитизм расцвел. Группами нападали на продовольственные склады, станции. На Смоленщине из Польши отряд перешёл, под сто человек там было. Ходил слух, что Махно их организовал, но нет. Потом когда поспокойнее стало, сюда перебралась. Беспризорников тогда расплодилось, страсть. Оно же как, война всегда после себя след оставляет. Задачу поставили, решать этот вопрос. Вот… до сих пор решаю. Сейчас, правда, гораздо больше детей, чьи родители… — Директриса замялась, подбирая слова.

— Расстеляли их, да? Вы про репрессированных? — Лизонька хлопала ресницами, всем видом демонстрируя внимание.

— Да. Про них. Как говорит товарищ Сталин, сын за отца не в ответе. Но сложно с ними тоже. Особенно пару лет назад началось. Остальные воспитанники не сильно таких детей жалуют. Норовят обидеть. Ну… Иван вон знает. Их компания так ведь и сплотилась. Василий появился позже остальных. Сын торгового представителя. Поначалу на него накинулись, но Ваня вмешался. Взял под свою опеку. И Сергею с Виктором велел помогать товарищу. Они так вчетвером постоянно и крутились. Вечно устраивали что-то. Один раз, помню, ночью сбежали в город. И до этого бегали, конечно. Но тогда чуть сами под пули не попали. Взрослые уже были, перед тем как уходить из детского дома. Так их товарищ Тихонов привел. Сказал, ухитрились оказаться там, где чекисты серьезного врага обложили. Он их за шиворот из какой-то подворотни вытащил. Представляете, Лиза. Эти дураки ещё и подглядывали, как сотрудники народного комиссариата с антисоветчиной воюют.

— Да что вы?! Это же могли и сами пострадать. — Девчонка всячески подталкивала Анастасию Дмитриевну рассказать детали. Или она прикладывает усилия, чтоб помочь мне, что, теоретически, маловероятно, или я вообще ни черта не понимаю.

— Вот! Представляете мое состояние. Ночь, а тут в детский дом майор государственной безопасности с моими пацанами является. Говорит, вот тебе Настя, герои. Им, говорит, жить, наверное, сильно надоело. Эх… И всё-таки Сережа с Витей все равно такую дорогу выбрали. — Анастасия Дмитриевна удручённо покачала головой. — Ваня, ты то как? Все, смотрю, уже в рядах народного комиссариата? Никита Пахомович после той ночи когда приехал, расспрашивал меня про всех. Его сильно ваша безрассудность поразила. После того, как вражеский элемент подстрелили, пацаны в засаде остались, а ты побежал ближе посмотреть. Так товарищ Тихонов сказал, эту глупость надо превратить в смелость. Такие люди нам нужны. Он же мне посоветовал тебя в школу направить. Пояснил, нужно соответствующее воспитание. Чтоб пацан по правильному пути пошел. На тебя он внимание в первую очередь обратил. Помнишь, Вань? Часа два с тобой потом наедине разговаривал. Вот так, Лиза, Иван наш и выбрал карьеру чекиста.

— Потрясающая история! Я, например, даже и не догадывалась. Оказывается, товарищ Тихонов практически родной отец нашего Ивана. Сами знаете, не тот, кто родил ведь важен, а кто вырастил.

С подозрением покосился на блондиночку. Что вообще происходит? Я, конечно, ехал в детский дом именно с такой целью. Послушать, посмотреть, любым способом затронуть ту историю, которая для Иваныча стала отправной точкой. Но помощи от Лизоньки уж точно не ожидал. Тем более, она не в курсе всей ситуации. А тут такое рвение, ты посмотри.

— Да. К сожалению, родители Ивана нам не известны, как и большинства. Его нашли на улице. Десять лет было. Главное, возраст свой он знал отлично, а про семью ничего рассказать не мог. Или не хотел. — Анастасия Дмитриевна с материнской улыбкой посмотрела на меня. — Ну, в любом случае, сейчас уже и не важно. У Ивана есть родина, советская власть. Вот его настоящая семья. Хочешь свою старую спальню увидеть?

— Конечно! — Я вскочил на ноги и одернул гимнастёрку.

— Ох, Иваныч… — Директриса подошла совсем близко, потрепал меня по волосам а потом дернула за ухо. — Это ребята же тебя так назвали. Иваныч… Всегда был за справедливость. Мудрый не по годам. Честно говоря, по началу мне казалось, твои родители вот-вот появятся. Ты был не такой, как все. Вроде шпана — шпаной, но когда касалось вопроса чести или слова, не обижайся, но прям замашки у тебя чуть ли не дворянина проявлялись. Прости за такое сравнение. Помню, кто-то из пацанов обвинил, будто лжешь. Ох… Еле разняли вас. А дело-то было лишь в том, что хотел отстоять свою честь. Как ты потом заявил. Ну, ладно. Идём.

Экскурсия в большей мере предназначалась для Лизы. Я, по логике вещей, все итак тут должен знать. Поэтому старался сильно головой не крутить.

Анастасия Дмитриевна проводила нас в жилое крыло, показала огромную комнату, в которой кроватей стояло штук тридцать, если не больше. Лиза охала, ахала и сопровождала все это фразами, типа "с ума сойти, как интересно". Я начал подозревать, не издевается ли. Однако ее лицо оставалось совершенно серьезным.

Мне же полученной информации было достаточно. В нескольких предложениях, на самом деле, директриса рассказала даже больше, чем рассчитывал. Оставалось только одно…

— Насчёт Василия точно? — Я отвлек женщину от очередного диалога о быте воспитанников, который она вела с девчонкой.

— Да, к сожалению. — Анастасия Дмитриевна удручённо покачала головой. Видели возле церкви. Он священнику какому-то помогал дрова рубить. А потом пошел внутрь. Вел себя, будто так и надо. Совсем неожиданно, конечно.

— А где именно видели?

— Так Покровская на Рогожском кладбище. Где старообрядцев хоронили раньше. Там он.

Теперь, точно все. Пора было уходить. Времени, к сожалению, слишком мало. Я обнял Анастасию Дмитриевну, пообещал ей появляться чаще, а потом, ухватив Лизоньку под локоток, потащил ее к выходу.