Выбери любимый жанр

Янтарный свет. Трилогия (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 8


Изменить размер шрифта:

8

— Настоящий свет может родиться только в полной тьме, как и настоящая тьма рождается только в чистом свете, — послышался голос Гоша, который не спал и слушал разговор. — Был среди шишек такой Август Сашали…

— Гош! — одернул его Снек, вглядываясь в поворот дороги.

— Что? — приподнялся в телеге паладин.

— Что-то у меня на душе неспокойно, — ответил клирик. — Дуй в головной дозор.

— С чего это? — возмутился воин. — У тебя опять блажь?

— Не блажь, — покачал головой мужчина, продемонстрировав напарнику миску, в которую он сложил цветок, похожий на ромашку, вместе с корнями.

В импровизированном горшке из деревянной миски растение смотрелось довольно странно, но тут было важно следить за его лепестками. Черных точек на них стало заметно больше.

Гош приподнялся и взглянул на растение. Нахмурившись от увиденного, он сморщился и поднялся. Поправив оружие, он спрыгнул с телеги и легким бегом отправился к первой телеге.

— Что это значит? — спросил Ари, сидевший рядом с клириком.

— Кто-то недалеко использует силу тьмы. Остаточная тьма витает в воздухе, и лепестки этого растения её улавливают, — пояснил Снек.

— Получается, где-то рядом тёмные маги?

— Не обязательно. Тут может быть тёмная тварь, созданная ими. Эти создания тоже выделяют тьму, но… не в таких количествах.

— И что будем делать? — спросил парень, опасливо поглядывая на окружающий их дремучий лес.

— Готовиться к возможной встрече.

Клирик передал поводья послушнику и достал из телеги небольшой мешок. Из него он вытащил псалтирь и небольшой серебряный диск, на котором был нанесен знак Единого. С обратной стороны витиеватыми буквами была отчеканена молитва-оберег.

— Возьми, — произнес он, передавая диск и псалтирь. — Если вдруг что-то пойдет не так — читай молитву.

— Я знаю только…

— Ту, что на «лике Единого» — указал Снек.

— А псалтирь?

— Его будешь читать постоянно.

— А как я узнаю, что пошло что-то не так?

— Если я или Гош погибнем — тогда что-то пошло не так, — пояснил мужчина и достал небольшой мешочек и стальную чашу с длинной цепочкой. — Скорее всего, они нападут из засады. Не думаю, что они рискнут на открытый бой. Слишком хорошо помнят, как мы прошли по их крепостям и жертвенным холмам с огнем и мечом. Будь готов в любую минуту начать читать молитву.

— А если у меня не получится? Ну, как тогда? — спросил парень, с тревогой смотря на Снека.

— Тогда мы все умрем, — спокойно, словно так и должно быть, произнес клирик, глядя в глаза парня. — Посмотри вперед, а потом назад. Посмотри на этих людей. От нас зависит: будут они жить или нет. Понимаешь?

— Да.

— Тогда читай благословение «Георгия-победителя» на тридцать четвертой странице, когда все начнется. Как только закончится — покаяние «Софии-Йеменской» на двадцать третьей.

Парень кивнул и открыл книгу на тридцать четвертой странице. Пробежав по ней глазами, он нахмурился.

— Этого не было в псалтире… Я не читал подобной молитвы и…

— То, что ты читал — это молитвенник для обывателей, — произнес Снек, развязав мешочек и достав оттуда пару белоснежных камешков, которые он бросил в чашу. За ними последовали пара щепоток трав из другого мешочка. — А это настоящий богословный псалтирь. Атакующий трактат тебе читать рано, а вот этот — в самый раз. Не получится — будем работать. Получится… все равно будем работать.

Караван уже подошел к повороту и передовой дозор успел заглянуть за поворот. Вопреки ожиданиям Снека, сигнала угрозы не последовало. Караван продолжил движение, а клирик, закончивший наполнять чашу, закрыл ее специальной крышкой и встал на ноги.

— Если я или Гош упадем — хватай «Лик единого» и читай молитву на нем. Понял?

— Понял, — кивнул парень, прижимая одной рукой серебряный диск к себе.

Караван прошел поворот, но стоило последней телеге скрыться за ним, как на дорогу вышли люди, одетые в лохмотья, тощие настолько, что с трудом держали в руках копья. Глаза впалые, скулы торчат, а в глазах жуткий голод.

Караван встал.

Вперед вышел Гош и внимательно оглядел противников, не забыв остановить свой взгляд на людях, выходящих из кустов и оврагов.

— Не алчности ради, — произнес один из противников, которых паладин уже насчитал почти пять десятков. — С голодухи…

Руки мужчины тряслись от страха, но продолжали держать копье. Причем это было единственное копье с металлическим наконечником среди нападавших. Остальные были кто с чем. У кого-то плотницкий топор, у кого-то острога. Среди нападавших были и те, кто додумался примотать лезвие от косы к длинной палке так, чтобы она напоминала копье. Несколько человек вообще были вооружены полутораметровыми палками, к концам которых были примотаны ножи.

— С голодухи, говоришь? — произнес паладин и, достав оружие, спросил: — Чьих будете?

— С темных земель мы, — произнес мужчина, оценивая противников. Несмотря на голод, в душе уже закрались сомнения по поводу своих возможностей. Охраны было всего полтора десятка, несмотря на то, что это в основном были боевые монахи, возглавлял их паладин. Силы были явно не на стороне нападавших.

— А что же вы сюда пришли? — хмыкнул воин.

— Голод… голод и поборы детьми, — пояснил мужчина. — Нет продыха у ковена. Три шкуры дерут, а тот, кто налог отдать не может — детьми отдает.

— Вот как, — вздохнул Гош. — Но ты ведь прекрасно понимаешь, что за такое у нас положена казнь. С душегубами на дороге у нас разговор короткий.

— Мы не… — начал было другой мужчина, но старший махнул ему рукой, обрывая фразу на полуслове.

— Твоя правда, но ты ведь не из ковена. Церковь завещала помогать нуждающемуся. Смилуйся над нами… Детей почти всех забрали, а тех, что сюда смогли провести — половина с голода смерть прибрала. Смилуйся… Нам бы поесть немного…

Гош убрал руку с эфеса меча и заткнул большие пальцы за пояс. Поджав губы, он осмотрел всех людей и спросил:

— Сколько вас?

— Почти сотня, но мужики все тут, — кивнул в сторону вышедших из леса старший.

— Вот как… Мешок. Больше не дам, увы, — пояснил он. — Дай только со старшим переговорю.

— И на этом спасибо, — сглотнув, произнес мужчина. — Единому молиться до смерти буду.

Паладин кивнул и отправился обратно.

В головной телеге, стоя на двух ногах так, чтобы было видно весь караван, уже стоял клирик и чего-то выжидал.

— Снек? — спросил паладин, взглянув на него.

— Что-то есть, но что — не понимаю.

— Они не дышат, — ответил Гош, отчего все воины тут же напряглись.

— Уверен? — спросил Снек.

— Точно. Не дышат.

Клирик молча кивнул, мгновенно заполнил чашу с травами и ингредиентами силой, заставив ее нагреться так, что через специальные дыры пошел дым.

— К БОЮ! — заорал Гош, выхватывая из ножен клинок.

Его примеру последовали все монахи, тут же собравшись вокруг пары телег, максимально уплотняя ряды. В одной из телег уже сидел Ари.

Нападающие недоумевающе переглянулись, а клирик вскинул над головой руку с чашей и принялся раскручивать ее над головой, шепча под нос молитву.

— …и не затуманит взор мой ни тьмой, ни умыслом чужим…

Круги из дыма над головой клирика наполнились светом, а в следующую секунду вниз ударили стремительные потоки белоснежного тумана. Он хлынул вниз и по земле устремился в стороны. Светлым ковром он наполнил округу и за пару секунд окутал голодных разбойников.

Вместо исхудавших, тощих людей вокруг оказались полуразложившиеся мертвецы. Старший среди псевдобеженцев оказался таким же мертвецом, но со стальным медальоном в форме звезды во лбу. На нем была отчеканена метка темного ковена в форме треугольника с открытым глазом в центре, у которого был вертикальный зрачок.

Старший поднял руку, указывая на караван, и истошно завопил.

— КЬЯ-А-А-А-АШ!

Мертвецы метнулись к строю церковников, но тут белоснежный туман, исходящий от Снека, приобрел желтоватый оттенок. Его поток сначала ослаб, а затем начал идти волнами, выдавая одно кольцо за другим.

8
Перейти на страницу:
Мир литературы