Янтарный свет. Трилогия (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 47

— Ну же! Не будь сопляком! — донесся крик Гоша. — Нами ударит лучше! Соберись, тряпка!

— Ты можешь нормально показать или так и будешь пахать землю этой железкой?

— Мда, — хмыкнул Снек. — Так о чем это я? А… Быть послушником в ордене… мягко говоря, опасно. Я бы сказал: смертельно опасно.

— Но я буду с Ари?

— Вы оба наши послушники, поэтому вы всегда будете с нами, — кивнул Снек.

— Тогда мне больше ничего не надо.

Снек почесал голову и произнëс:

— Понимаешь, к послушникам у нас нет особых претензий. На грехи послушников у нас смотрят сквозь пальцы… Ну, разумеется, если они ни в какие ворота не лезут, то тут будут проблемы. Из послушников можно запросто вылететь. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

— И одно из самых важных моментов, это то, что послушник не может быть связан узами брака. Детей он тоже не может иметь. Разумеется, если они не появились до того, как послушник получил свой статус.

Девушка умолкла на несколько секунд. После обдумывания слов она спросила:

— Но я ведь буду с Ари?

— Да, но… Да, — Снек вздохнул и задумчиво осмотрел девушку. — Тебя только это волнует?

— Да.

— Хорошо, — кивнул клирик и спросил официальным тоном. — Ты хочешь стать послушницей, дева без рода по имени Нами?

— Да, — кивнул она.

Снек открыл псалтирь и принялся читать оттуда длинную заповедь, которую он обязан был прочитать и первому послушнику, но откровенно на это забил.

У костра же в это время разворачивался очередной спор. Ари материл и убегал от Гоша. Тот носился за ним, махая учебным мечом с такой силой, что на земле оставались рытвины, а за всем этим с довольной миной наблюдал Руди, неторопливо помешивая кашу. Лошади были стреножены, по окрестностям разносился аромат каши и дыма. Голубое небо было покрыто длинными полосками подкрашенных красным цветом облаков. Солнце стремилось к закату.

В это время Снек поднëс светящийся палец ко лбу девушки, поколебался, но все же не стал его касаться.

— Теперь ты послушница.

— И что теперь надо делать?

— Слушаться нас, — пожал плечами клирик. — И помогать по мере своих сил.

Девушка кивнула.

— А теперь я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, — произнëс он, и взвесив псалтирь, оглядел девушку с ног до головы. Взгляд свой он остановил на груди.

— Что именно? — осторожно спросила та после нескольких секунд гипноза бюста девушки.

— А? — тут же встрепенулся Снек. — Не то, что ты подумала, но кое-что экстраординарное для любого церковника. Ты попробуешь прочесть молитву.

— А что значит… экстра…

— Это значит, что я не никогда в своей жизни не слышал, чтобы кто-то с сильным даром тьмы читал молитвы, — пояснил клирик.

— Почему?

— Потому что темные… даже те, кто есть в королевстве, всегда пользовались… Другими методами.

Снек открыл молитву благословения в псалтире и протянул еë девушке.

— Просто прочитать? — уточнила она.

— Просто прочитай, — кивнул наставник, и оглянувшись назад, добавил: — Но на всякий случай лучше отойти подальше. Например, к тому кусту колючке.

Нами кивнула и отошла в указанное место. После этого она взглянула в книгу и принялась читать.

— Единый, мощью волей Твоей и силой, прошу…

В следующий момент внезапно наступила тьма.

Полная.

Не было солнца, не было костра, не было вообще ничего. Всë вокруг заполнила силы тьмы, не пропуская даже лучика света.

— СНЭ-Э-Э-ЭК! — раздался крик Гоша. — ЧТО ПРОИСХОДИТ?!!!

— Нами! Слышишь меня? Прекрати немедленно! — тут же перепуганно заорал клирик.

Секунда, вторая и тьма быстро, словно испугавшись чего-то, стягивается к девушке.

Солнце на месте.

Куст колючки на месте, пусть и покрыт липкой черной субстанцией.

Костëр на месте.

Даже остановившийся паладин, покрытый черной слизью, тоже на месте.

Руди замер с недонесенной до рта ложкой, пробуя кашу.

Ари стоял с широко раскрытыми глазами и был единственным, кого обошла черная густая тьма.

— Знаешь, — вытер последствия эксперимента с лица Снек и обратился к подошедшей девушке. — Больше мы так делать не будем.

— Ч… что-то пошло не так?

— Никто не знает, как должно было произойти, — ответил наставник. — Поэтому можно сказать, что всë пошло так, как нужно.

Девушка сглотнула, и отдав псалтирь, последовала за клириком, отправившемся к лагерю. Дойдя до него, Снек взглянул на напарника, недовольно сверлящего его взглядом.

— Гош, из плохих новостей — эта дрянь достаточно вонючая, а ближайший водоем, чтобы отмыться, будет завтра вечером… если мы поторопимся, конечно.

— А хорошие новости есть? — недовольно поинтересовался паладин.

— Из хорошего — кажется, я знаю, как Узак «Темная мать» смогла навести тьму на целое королевство.

— Знаете, — вмешался в разговор Руди. — Я, конечно, рад вашим новым открытиям…

Он засунул ложку, оттертую от тьмы внутренней стороной одежды, в котел и попытался снять первый слой. Вопреки его ожиданиям вся каша оказалась чëрного цвета.

— …Но второй раз готовьте сами!

Ари лежал лицом к Нами и рассматривал еë черты лица.

Они лежали на толстом одеяле, подложив под голову сумки. Укрывались они вторым толстым одеялом из шерсти.

За спиной потрескивали угли костра, раздавался заливистый и даже чем-то напоминающий какую-то мелодию храп Гоша.

Над головой двух юных влюбленных подростков сияли звезды, среди которых величаво, словно королева, взирающая на своих подданных, висела луна.

— Ты ведь делал это с другими? — едва слышно спросила Нами, глядя в глаза парню.

— Ну…. был один раз.

— И как она себя вела? Что она делала, когда не… спала с тобой?

— Если честно, я не знаю, — признался парень. — Мой первый раз был… за деньги.

Девушка умолкла на несколько секунд, после чего тихо ответила:

— Жаль.

— Почему?

— Мне кажется… Мне кажется, что я не знаю, что делать, когда мы не спим вместе.

— А у меня сложилось впечатление, что ты… не в первый раз этим занималась.

— Первый. Ты не видел кровь?

— Видел, но… Ощущение, что ты знала, что делать.

Нами слегка покраснела и тоже призналась:

— Я несколько раз подглядывала, когда мой бывший хозяин звал к себе наложниц… Они многое рассказывали и хвастались между собой, когда мы оставались наедине, — девушка нахмурила брови, и помолчав несколько секунд, добавила: — Один из моих хозяев… тот, что заставлял меня резать собственное тело, несколько раз заставлял меня смотреть, как пользует наложницу, и трогать себя там.

— Как его звали? — нахмурился Ари, пытаясь вспомнить рассказы девушки.

— Не хочу произносить его имя, — ответила девушка, помрачнев. — Даже вспоминать о нем не хочу.

— Слушай, я тут подумал, — тут же попытался сменить тему Ари. — Мы ведь свободные люди, так?

— Послушники, — поправила его Нами.

— Да. Мы послушники и по сути… По сути, нам ведь никто не указ, как себя вести. Мы не рабы и можем делать так, как захотим.

— В разумных пределах.

— Да, но… Ты говорила о том, что не знаешь, как себя вести, когда мы не занимаемся… Этим. Так вот, может, стоит вести себя так, как ты хочешь?

— Как хочу… — задумчиво прошептала девушка.

— Ну, да. Если это никому не мешает, то почему бы… не делать так, как хочешь, а не как надо или принято? У меня в деревне, если парню нравилась девушка, то он приносил ей подарок, но не любой, а особенный. Это было что-то, вроде признания в любви.

— Что за подарок?

— Утренник. Это такой кусок ткани. Полотенце, которым по утра после омывания вытирали лицо. Парень приносил его девушке, которая ему понравилась, и просил его подшить. Если девушке тоже нравился парень, то она подшивала его и делала на нем вышивку нитями. Если не нравилась, то возвращала просто подшитое полотенце.

— Странный обычай.

— Странный? Не-е-е-е-т. Я слышал, что в соседней деревне Колежичах парень приходил с мукой и яйцами и просил девушку приготовить ему хлеба. В зависимости от формы и наличия начинки был ответ. А в деревне Клешк вообще просто приходили в гости и знакомились с родителями. Девушка подавала знак, что ей не нравится парень, и ему приносили арбуз.