Тайна короля (СИ) - Медная Варя - Страница 3

Позже, когда он уснул, я выскользнула из постели, достала из комода медальон, который нравился мне больше всего, и прошептала:

— До встречи, Омод.

Алекто бежала не разбирая дороги. Щека все еще горела. Как же она ненавидит дядю Людо. И как странно ненавидеть того, кого никогда не знала…

Но именно из-за него они с Эли и Каутином все делали не так, сколько она себя помнит. Порой казалось, мать не считала их родными.

Она не заметила, как Эли впервые отразил удар Каутина, потому что при этом у него была неправильная стойка. А то, что Каутин получил свой меч в тринадцать — ничего особенного, потому что дядя Людо получил свой в девять. Что уж говорить о вышивке самой Алекто…

В голове всплыла недавняя — а хотя уже и довольно давняя — встреча с Гарди, стариком из деревни, куда они с матерью наведывались, чтобы угостить виллан на Солнцеворот или проверить, как идет плетение корзин.

Алекто всегда успокаивала работа смуглых пальцев, умело перекидывающих прутья.

— Что, опять? — поднял брови он при виде ее.

Алекто уселась рядом на крыльцо — солнце уже садилось, но оно было еще теплым.

— Негоже ссориться с матушкой, — покачал головой Гарди, когда она промолчала.

— Никто и не ссорился, — она взяла лозу и неловко перекинула ее.

— Опять из-за… Я ведь знал его еще мальчиком.

— Нет… — выпалила Алекто и тут же осеклась. И тут же не выдержала: — Просто я ненавижу его… Ненавижу.

Гарди только головой покачал.

— Ревновать к мертвецам бесполезно — они всегда лучше нас.

Алекто опомнилась и встряхнула головой. Казалось, в руке до сих пор лоза, которую Гарди тогда забрал у нее, чтобы умело вплести в корзину.

Теперь, когда в голове немного прояснилось, она поняла, что бредет среди заброшенных домов в стороне от первой деревни, которая была тут шестнадцать лет назад. Тут уже давно никто не жил, и только вмерзшие в землю лопасти мельницы поскрипывали на ветру. Алекто зло швырнула в одну из них камень, и он отскочил с гулким звуком.

Она поежилась. В замок возвращаться не хотелось. Что ее там ждет? Снова смотреть на то, как мать лицемерно опускает глаза перед отцом? А Алекто-то чувствует, что ему при ней не по себе… Но делать нечего: на улице холод, а ее наряд не предназначен для долгих прогулок.

Она сделала еще несколько шагов, когда под ногами вдруг образовалась пустота. Удар ладоней о камни, боль в боку, и ноги с силой приземлились во что-то холодное и склизкое.

Она подняла голову. Небо теперь маячило над ней. Казалось, она смотрит на него в широкую трубу. Алекто промокнула садящий висок, и на пальцах блеснула кровь. Ваалу, да она на дне старого колодца. Провалилась сюда, даже не успев вскрикнуть. Правда, он не так глубок как мог бы быть, поскольку его частично засыпали.

Какое-то время она все же пыталась звать на помощь. Вконец охрипнув и осознав, что криков никто не услышит, поставила ногу на выступ и ухватилась за торчащий камень. Ей удалось подняться не больше чем на два фута, когда нога сорвалась, и Алекто снова упала на дно, больно ударившись. От отчаяния она саданула кулаком по стенке. Как же глупо. Она замерзнет здесь насмерть, и никто даже не узнает, где она… Разве что отец однажды найдет на охоте. При этой мысли Алекто сцепила зубы и снова ухватилась за камень и снова сорвалась. Потерев плечи, задержала дыхание, чтобы остановить подступающие слезы.

Внезапно стало темнее. Снова подняв голову, она обнаружила, что над колодцем нависает какой-то силуэт. Волосы незнакомца серебрились в свете луны, но лица не было видно.

— Хватайся, — хрипло произнес он, протягивая руку.

Помедлив, Алекто поставила ногу на камень и попыталась дотянуться.

— Не могу.

Он опустил руку еще ниже.

— Давай.

Еще чуть-чуть…

Наконец, их пальцы сомкнулись, и Алекто крепко ухватили за руку и потащили наверх. Когда их лица оказались вровень, глаза незнакомца вспыхнули белым огнем — или так показалось? — а потом Алекто повалилась на землю, судорожно кашляя и пытаясь отдышаться. Немного придя в себя, она подняла голову.

— Спасибо…

Но слова замерли на губах: незнакомца нигде не было видно. И не было даже следов на земле, которые могли бы указать, куда он ушел — только ее собственные.

— Эй, вы где?

Поднявшись, она еще какое-то время озиралась вокруг, даже обошла несколько покосившихся домов, но безрезультатно. Потерев онемевшие плохо гнущиеся пальцы, вздохнула и направилась в замок.

Когда Алекто вошла, к ней сразу бросилась Хольга.

— Где вы были, миледи? Ее светлость ждала вас еще час назад, — запричитала жена управляющего.

— Я… ходила подышать свежим воздухом.

— Надеюсь, воздух был очень свежим, — раздалось сверху.

Мать стояла на площадке лестницы, и выражение ее лица было холоднее недавнего колодца.

Алекто промолчала.

— Пусть миледи проводят в ее комнату, и вели Эли и Каутину прекратить поиски, — кинула она управляющему и, отвернувшись, удалилась.

Поправив сползшее одеяло, которое набросила на нее Хольга, Алекто двинулась вслед за женой управляющего.

Оказавшись в своей комнате, она еще какое-то время прислушивалась к голосам, а потом все стихло. Ее все еще мелко трясло от холода, а в животе забурчало. Ее то ли наказали, то ли за всей этой суетой забыли принести поесть. Но больше чем есть, хотелось сейчас выпить чего-то горячего. Отец однажды дал ей попробовать тайком от матери горячего вина со специями. Вот бы и сейчас чего-то такого.

Какое-то время поборовшись с собой, Алекто все же приложила ухо к двери и, убедившись, что снаружи ни звука, выскользнула из комнаты.

Двигаясь осторожно, она пошла вперед. И все-таки как странно все было с незнакомцем. Алекто вспомнила его голос: хрипловатый и вместе с тем такой… такие звуки слышны близ камина, когда трещат угли. На мгновение ей показалось, что серебристые в свете луны волосы стали рыжими. А потом это быстрое исчезновение. Хотя он мог запросить немалую сумму за ее спасение…

Тут раздался какой-то звук, и Алекто остановилась. Он шел из главного зала. Приблизившись, она различила интонации матери. Через приоткрытую дверь было видно и ее саму. Мать расхаживала по залу, сжимая пальцы, и ее обычно тщательно заплетенные волосы разметались по плечам, как у девушек, а лицо было искажено от волнения.

— Ты не понимаешь… Мне это нужно, — Дойдя до конца зала, мать резко развернулась. — Покажи его.

Ей что-то, наверное, ответили, хотя Алекто ничего не услышала.

— Нет, сейчас же, — вскричала мать, швырнув что-то в стену.

А потом вдруг упала на колени.

— Как ты не понимаешь, я должна увидеть его…

Алекто вдруг различила какой-то контур. Или не контур… просто что-то огромное, похожее на тень, словно перетекало по залу. Граненые когти неслышно переступали по полу.

Внезапно стена напротив словно подернулась дымкой, и там появился силуэт. Он был похож на… идущего, озираясь, человека. Или даже юношу. Так мог бы выглядеть Каутин, если б был шире в плечах. И если б имел привычку зачесывать волосы назад пятерней…

Мать вдруг резко втянула в себя воздух и выдохнула с облегчением.

— Спасибо…

Туман рассеялся, и перед Алекто снова предстал их пиршественный зал. Никогда еще она не видела свою обычно сдержанную мать такой, как сегодня. Даже не подозревала, что та может такой быть.

Мать оперлась ладонью о пол и медленно поднялась. Взгляд Алекто задержался на среднем и указательном пальцах ее правой руки. Они не гнулись, как она знала. Но мать никогда не рассказывала, как это произошло, а Алекто, конечно же, не спрашивала. Попятившись от зала, где та уже заплетала волосы обратно в косу, Алекто поспешила к лестнице. Почему-то пить, как и есть, расхотелось.

На следующий день Рогир еще спал, когда я поднялась и снова погрузилась в дела. Но чем бы я ни занималась, мысли мои витали около свитка и послания королевы.