Колдовской камень - Джеймс Лэйна Дин - Страница 22

• Предыдущая
• 22/87
• Следующая

Фейдир пристально посмотрел на юношу. Его собственные тщательно разработанные планы, годы кропотливого труда — все пошло прахом в один миг. Если повезет, может быть, ему и удастся восстановить свой первоначальный план, снова собрать из обломков работоспособную схему, однако на карту теперь поставлено гораздо больше, чем корона такого незначительного королевства, как Виннамир. Люсьен мог и не знать о масштабах заговора, который Фейдир искусно сплетал здесь и в Ксенаре.

Или все-таки догадывался? Его племянник был далеко не простак, и использовать его в качестве простой пешки было бы слишком расточительно.

— Я в это не верю, — заявил наконец Фейдир.

— Придется поверить, — дерзко ответил Люсьен.

— С чего бы это наш добродетельный герцог пошел на это?

— Откуда мне знать. Если не из-за золота, тогда затем, чтобы прославиться? или из страха. Кто может сказать, что творится в голове у этого мрачного мага? Он всегда был довольно эксцентричным субъектом.

Колдовской Камень Фейдира потух; перестав испускать пугающий синий свет, он превратился в обыкновенный булыжник. Люсьен воспользовался моментом и вытащил из кармана камзола свернутый обрывок пожелтевшей бумаги. Расправив его в ладони, он протянул бумагу Фейдиру.

— Что это? — спросил старик.

— Понятия не имею, — схитрил Люсьен. На самом деле он заставил замкового лекаря Гиркана перевести ему загадочный текст, когда пытался выманить у тщеславного человечка необходимый яд. — Написано старинными буквами и похоже на обрывок из твоей «Книги Камней». Я подумал, что тебе будет любопытно на него взглянуть.

Глубоко запавшие темные глаза Фейдира быстро пробежали старинные руны. Едва заметно вздрогнув от восхищения, он засунул Камень за воротник камзола, чтобы он не выдал его чувств своим свечением. Камень нагрелся, и Фейдир чувствовал его тепло на груди даже сквозь плотную рубашку. Прикрыв глаза тяжелыми веками, он искоса взглянул на племянника.

— Где ты взял это?

— В комнате Госни.

Фейдир не спросил Люсьена, что он делал в покоях герцога. Вместо этого он небрежно бросил бумагу на стол.

— Тебе это пригодится, дядя?

— Возможно, — Фейдир отвернулся. — Давай лучше поговорим о тебе. Как ты провел это время?

— Достаточно хорошо.

— Хорошо. Совет все еще заседает, однако они должны будут принять решение как можно быстрее, иначе чернь взбунтуется. Довольно скоро они пошлют за мной.

Фейдир наклонился и отпер один из ящиков стола маленьким ключом, привязанным к рукояти заткнутого за пояс хлыста. Из ящика он достал несколько листов бумаги, плотно исписанных его собственным, убористым и аккуратным почерком.

— Я хочу, чтобы ты немедленно отправился в свои комнаты и прочел вот это. Запомни все хорошенько. К полуночи тебя объявят наследником трона Виннамира, и от того, что ты скажешь своему народу, будет зависеть, легко ли тебе будет им править. На протяжении последних пяти лет тебя считали избалованным и неприятным, незаконнорожденным ублюдком, однако на этих страницах ты найдешь обещания, которые необходимо будет сделать народу. Если ты произнесешь свою речь правильно, если используешь все свое обаяние, которое — я знаю — у тебя есть, то у тебя есть шанс завоевать одобрение и поддержку народа. Она тебе совершенно необходима.

— Народ очень решительно настроен против южан, — заметил Люсьен.

— Ты не южанин. В твоих жилах течет кровь Рыжих Королей. И ты будешь королем, очень скоро будешь. С теми, кто будет тебе противиться, предоставь разобраться мне.

Произнеся свой монолог, Фейдир решительно сунул бумаги в руки Люсьена.

— А теперь оставь меня. Мне нужно еще многое успеть сделать, прежде чем меня призовут на заседание Совета. Да и тебе тоже.

Фейдир буквально вытолкал племянника в коридор.

— Надень свое лучшее платье, достойное короля. Я зайду за тобой позднее,

— напутствовал он его и захлопнул дверь, не дожидаясь ответа молодого лорда.

Оставшись один, Фейдир позволил себе не сдерживать волнение и трепет, которые охватили его с новой силой, лишь только он взглянул на лежащий на столе обрывок бумаги. Осторожно взяв его в руки, он развернул пожелтевший пергамент. Мелкие черные буквы прыгали у него перед глазами: «Проклятье королей есть жребий колдунов». Загадка Наследия Орима! Это был ключ к Кингслэйеру — ключ к могуществу совершенно невообразимому. Он-то ломал себе голову, пытаясь отыскать хоть намек на легендарный меч в «Книге Камней», однако это никак ему не удавалось, и вот теперь? Фейдир потянулся было к постаменту статуи, в котором была спрятана его Книга, но вдруг отдернул руку. Нет. Поиск на страницах толстого тома займет немало времени, а ему необходимо было безотлагательно заняться другими делами. Запирая обрывок старинной рукописи в стол, он все еще дрожал от возбуждения. «Скоро, — пообещал он себе, — очень скоро».

Он был близко к ней, совсем близко. Кэти стояла опустив голову, жадно хватая зубами жесткую, едва оттаявшую траву. Тревожно поводя по сторонам настороженными изящными ушами. Потом Гэйлон оступился, и каменистая почва с шумом посыпалась вниз. Кэти немедленно подняла голову. Гэйлон застыл на месте.

— Хоу, Кэти, — тихонько позвал он. — Спокойно. Иди-ка сюда, девочка.

Кэти взвилась на дыбы, грациозно изогнув шею, и, вызывающе помахивая шелковистым хвостом, бросилась в чащу. Закатное солнце последний раз блеснуло на ее медно-рыжих боках, и кобыла исчезла. С губ принца сорвалось бессильное детское ругательство, когда он отшвырнул ногой некстати подвернувшуюся ветку.

Гэйлон и Дэрин следовали за своими лошадями целый день. Целый день! И впервые ему удалось подобраться к одной из них так близко. Все остальное время чуткие животные не подпускали своих незадачливых хозяев на расстояние меньше, чем бросок камня. И Гэйлон не раз с трудом побарывал в себе желание кинуть этот камень в проклятых лошадей, хотя и понимал, что никакой пользы это не принесет.

Принц озабоченно посмотрел на небо. На юге собирались темные тучи, а ветер доносил до него запах дождя. Если все так пойдет и дальше, то непогода настигнет их к вечеру, а у них не было никакого укрытия от холода и дождя. Скверно.

Принц беспокоился и за Дэрина. Он оставил герцога лежащим под высокой елью, в которую когда-то ударила молния. Эту ель без труда можно было разглядеть даже издалека, и он не боялся заблудиться, петляя по холмам в поисках Эмбер или Кэти. Дэрин со своей распухшей голенью, конечно, не годился для того, чтобы гоняться за лошадьми. Но не это беспокоило мальчика. По пути они несколько раз останавливались, чтобы утолить жажду из родников и ручьев, и всякий раз, напившись, герцог начинал чувствовать себя отвратительно. Вода не задерживалась в его организме, и он слабел буквально на глазах. Гэйлон начинал бояться, что Дэрин скоро не сможет продолжать путь, но знал, что никогда его не оставит. В животе у него глухо заворчало, и он почувствовал болезненный приступ голода. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь так сильно хотелось есть. Махнув рукой на лошадей, он определил направление на расщепленную ель и медленно пошел вверх по склону горы, следуя руслом высохшего ручья. Карабкаясь по камням, он задумался, можно ли охотиться на кроликов с мечом.

С тех пор как Гэйлон оставил герцога под деревом, больной даже не пошевелился. Он по-прежнему лежал, скрючившись на побуревшей хвое. Глаза его были закрыты, а лицо перекосилось от боли и страданий. Гэйлон осторожно потряс его за плечо.

— Дэрин!

Герцог медленно раскрыл глаза, еще через некоторое время они приобрели осмысленное выражение.

— Чувствуешь? — пробормотал он.

— Что?

— Дым. Он все еще горит. Охотничий домик?

— Ты бредишь, — сказал Гэйлон, начиная беспокоиться.

— Нет, — настаивал Дэрин, с трудом приподнимая голову, как ни трудно ему это было.

Гэйлон медленно встал и понюхал воздух. Стоп! В воздухе действительно чуть-чуть попахивало дымом. И не только им? Пахло едой!

• Предыдущая
• 22/87
• Следующая