Грех Захарова (СИ) - Голд Лена - Страница 43

Мы выходим из дома в абсолютной тишине. Даже в лифте Тимур не говорит ни слова, не подкалывает. Он все-таки надел синюю рубашку. Она ему очень идет.

– Не совсем в моем вкусе, – отвечаю на его вопрос, который он задал мне в квартире, дотрагиваясь пальцами до цепочки, хоть и балдею от его подарка. Ничто мне настолько сильно не нравилось, как этот кулончик.

– А если честно? – бросает мне хитрую ухмылку, демонстрируя ямочки на щеках.

– Понравились, – признаюсь, пожав плечами. – Но я их сниму, как только мы окажемся дома.

– Почему?

– Потому что не хочу носить на себе то, что принадлежит тебе..

– Они твои, Мирослава. Ты слишком упертая, – выруливает на трассу. – Интересно, когда ты смягчишься? Скажи, хотя бы чуть-чуть будет больно, если я мертвым перед тобой лежать буду?

Я дергаю плечами, резко оборачиваясь к мужчине лицом. По позвоночнику пробегает мороз, а каждый волосок на моем теле становится дыбом. Весь день я воевала с плохим предчувствием, а теперь этот мерзавец добивает меня, несет ерунду.

Будет ли больно? Конечно, будет. Я не хочу его смерти и воспитывать детей без отца тоже. Да и вообще… Черт!

Нервно сглатываю образовавшийся в горле комок, заламывая себе пальцы. Боже, что со мной происходит? Это же шутка какая-то. Он всего лишь хочет увидеть мою реакцию. Но почему на меня так подействовала эта чушь?

– Ты побледнела, – приподнимает он бровь, заглядывая в мои глаза. – Можешь не отвечать. Я уже понял. Мир, человек ценит любимого, когда его теряет. Я этот путь уже прошел. Растопчи наконец свою гордость и сделай шаг ко мне, пока не поздно. Или просто не отталкивай. Ведь сама хочешь… Меня.

Захаров протягивает мне руку, помогает выйти из машины. Его ладонь сразу оказывается на моей талии, он прижимает меня к себе. Заглянув в глаза с невероятной нежностью, он слегка улыбается, кивая в сторону дома.

– Там будут все, кто дорог мне в этой жизни. Будь сегодня хорошей девочкой, Мира, не отталкивай при первой же возможности. Хорошо?

Поджав губы, я не отвечаю ему. Из головы все еще не выходят его слова. Что, если он действительно прав? Я не даю ему ни единого шанса быть ко мне ближе. Что, если потом реально может стать поздно? Если я пожалею?

Черт! А почему я, собственно говоря, должна верить ему? Должна жалеть? А ведь он меня сломал… Растоптал мои чувства!

– Знаешь, тут есть девочки почти твоего возраста. И они уже стали мамами. У кого-то один, у кого-то два ребенка. Очень скоро мы возьмем на руки своих. Смотри, как нервничаю, – взяв меня за запястье, прижимает ладонь к своей груди, где бешено бьется его сердце.

Поднимаю взгляд, встречаюсь с синими, как небо, глазами. Они блестят, а пухлые губы мужчины растягиваются в улыбке. Так и тянет прикоснуться к ямочкам на колючих щеках, погладить. Но я решаю этого не делать. Тяжело вздохнув, я сглатываю. Не знаю, что ему ответить. Мне и так не по себе. Я хочу простить его. Правда. Но не могу. Что мне сделать? Прыгнуть ему на шею, обнять и сказать, что люблю его? Черт! Но это невозможно!

– Возьмем, – киваю. – Отталкивать не стану, но и ты не приставай. Руки держи при себе. Я могу кусаться, Захаров. И ты это прекрасно знаешь, – угрожающе прошипев, я сжимаю его руку своей. Наверное, впервые за долгое время. И улыбаюсь обаятельно. – Так и будем стоять тут, у ворот?

– Любишь же ты вести себя упрямо. Как маленький ребенок. Надеюсь, после рождения наших девочек хоть чуточку повзрослеешь, – наклонившись, шепчет на ухо.

– А ты любишь провоцировать и злить. А потом говоришь, что отталкиваю. Хорошо делаю! – буквально скриплю зубами. – Я ребенок, а ты кто? Взрослый мужик, а ведешь себя как школьник.

Спрашивать, почему он решил, что у нас будут девочки, я даже не хочу. Потому что сама тоже мечтаю о дочери. А у меня их сразу две будет. Разве это не счастье?

– Вот и замечательно. Отлично нашли мы друг друга. Прямо похожи так, – смеется он. Положив руку на мой затылок, притягивает к себе. Его губы прижимаются к моим, оставляют короткий поцелуй. – Знаю, уже час мечтаешь, чтобы я тебя поцеловал. Довольна? Пойдем.

– Мерзавец, – впиваюсь ногтями в его ладонь, но Захаров никак не реагирует. Ему будто пофиг. А я уже забыла, что он каменный. – Ты обещал не приставать.

– А я разве приставал? – довольно ухмыляется. – Все было взаимно, Мира. Иначе ты расцарапала бы мне лицо.

– Вообще-то на нас со всех сторон смотрят, если ты этого не видишь и не соображаешь. Но будь по-твоему. В следующий раз мне станет плевать на других – и ты действительно почувствуешь, как больно могу сделать одними ногтями. Сукин сын!

Захаров широко улыбается. Знает ведь, как меня выбешивает такими действиями. Пусть лучше отвечает, чем молчит. Тем самым дразнит меня.

– Добрый день, друзья, – здоровается, подходя к огромному столу, окруженному мужчинами и женщинами.

Каждый со своей парой, можно сказать, в обнимку. Но если что-то бурно обсуждают, значит, есть общая тема и они достаточно долго знакомы.

Чувствую на себе оценивающие взгляды со всех сторон. Горячей ладонью оперативник еще крепче прижимает меня к себе.

– Неожиданно, – заявляет один из мужчин, приближаясь к нам вплотную. – Добро пожаловать, – протягивает руку сначала мне, потом Тимуру.

– Здравствуй, Артем. Моя девушка – Мирослава. Будущая жена, – ставит ударение на последнее слово, оборачиваясь ко мне и в очередной раз широко улыбаясь.

– Помню… Мирослава, – кивает он. – Брат рассказывал. Присоединяйтесь. Сейчас Эмиль придет и разрядит обстановку. Дело времени. Интересно, где он застрял?

– Артем – брат майора Тимофея, – говорит на ухо Захаров, когда тот уходит к своей супруге. – Вера – его жена. А Алиса любимая женщина твоего защитника.

А мой защитник, я так понимаю, майор Гордин.

Знакомлюсь с девчонками. Тимур не врал, когда говорил, что особой разницы между мной и женами его друзей у нас нет. Они старше меня буквально на три-четыре года. Время летит. Настроение отличное. С каждой минутой становится веселее, и мне совсем не хочется отсюда уходить.

Эмиль часто хмурится. Именинник, но что-то он сегодня вялый. Арины нет, может, поэтому?

– Думаешь о том же, о чем и я?

Тимур садится рядом на диван, кладет руку на мое плечо. Притягивает к себе и целует в висок. Ведет себя так, будто между нами вовсе никогда не было ссор и разногласий. Будто я уже согласилась выйти за него замуж!

– О чем ты думаешь? И прекрати лапать! И рот свой…

Договорить не успеваю, потому что в этот раз Захаров целует в губы, раздвигает их языком и проникает внутрь. Даже голову ладонями обхватывает, чтобы я не смогла отстраниться. Я даже опомниться не успеваю!

– Сладкая… – шепчет, отрываясь.

– Еще раз меня тронешь, – шиплю, задыхаясь. – Разговаривать с тобой не стану! Как в квартире!

– Ну и ладно, – кривится, отстраняясь. – Сама будешь просить.

– Ты слишком высокого о себе мнения, Захаров. Не буду я от тебя ничего просить. Не трогай меня, и все. Почему ты думаешь, что мне в кайф твои прикосновения? Эти все… Поцелуи и прикосновения?

Он не отвечает. Взяв меня за руку, заставляет подняться с дивана и идти за ним. Мы выходим из дома через заднюю дверь, оказываемся в просторном дворе Эмиля. Я была тут много раз и уже знаю, куда меня тащит Захаров.

Но, оказывается, я ошибаюсь.

Свернув за угол, Тимур резко останавливается. Кивает на еще одну дверь у высокого забора в метрах десяти от нас. Без всякого стеснения открывает ее, нажав на несколько кнопок в стене. Это что-то, смахивающее на домофон.

– Тоже дом Эмиля? – с восхищением оглядываюсь по сторонам. Не скажу, что особняк Бестужева хуже, но и этот от него не отстает шиком.

– Потерпи, – говорит оперативник, уверенно шагая вперед.

Входную дверь открывает своим ключом. Мы оказываемся внутри «дворца». Тут, кажется, недавно делали ремонт. Пахнет краской и новой мебелью. Огромная лестница ведет на второй этаж. Сделав несколько шагов вперед, вслед за Тимуром, останавливаюсь в огромной гостиной.