Грех Захарова (СИ) - Голд Лена - Страница 23

Упираюсь спиной в стену и хватаюсь за голову. Этого я не хотела! Не задумывалась, что такое может произойти! С первого раза?!

Господи, ну за что ты так со мной? А ведь я не должна иметь с ним ничего общего, но теперь…

– Мир, давай, родная, – протягивает Маша мне какую-то пластиковую хрень. Я уже ничего не вижу. Перед глазами все плывет. – Мы должны убедиться. Точнее, ты. Я выйду на минуту. Возьми себя в руки, милая.

И она выходит. А через пару минут я держу в руке тест с двумя тонкими полосками. Хочется реветь от безысходности и боли, которая разрывает грудную клетку. Однако слезы застревают в горле, словно ком. Задыхаюсь…

Машка стучит в дверь, однако у меня нет сил подняться с пола. Не могу оторвать взгляда от черной точки на стене. Что дальше? Что, черт возьми, будет дальше?

– Мира… Сестренка, – она плачет. Трогает мое лицо ладонями, заправляет прядь за ухо и льет слезы. – Все будет хорошо. Я уверена. Поднимись, милая. Выйдем. Тебе свежий воздух нужен.

– Поехали отсюда, – заявляю я, заглядывая в синие глаза сестры. – Как можно дальше. Вдвоем. Мама не поедет, а вот ты… Я тебя здесь оставить не смогу…

– Хорошо, – кивает несколько раз. – Обязательно. Что-нибудь придумаем. А сейчас поднимись, нам нужно выйти.

На улице жарко. Меня снова тянет домой, под одеяло. Спрятаться от всех. Лицо только-только зажило, а теперь в старые раны будто снова воткнули кинжал. Роют, подсыпают соль. Не понимаю, когда я успела настолько сильно нагрешить, что сейчас за те самые грехи расплачиваюсь.

– Смотри. Какой крутой!

Машка показывает мне несколько мобильников, я же словно в бреду киваю. Мои мысли далеки от реальности. Даже представить не могу, что меня ждет дальше. Неужели эта черная полоса постоянно будет преследовать нас?

– Держи, – протягивает мне синий телефон. Кручу его в руке и не сразу понимаю Машу. – Он твой. Поздравляю с новинкой, – подмигивает. – А теперь в парк.

– Я домой хочу, – смотрю на сестру умоляющим взглядом.

– Обязательно. Но сначала немножко погуляем. И поговорим.

Дети бегают туда-сюда. Слежу за девочкой, сидящей на качелях, которая упорно отталкивает от себя мальчишку. Невольно улыбаюсь. Неужели у меня тоже будут такие детишки? После разочарования в Тимуре я думала, что вряд ли когда-нибудь стану матерью. Но судьба сделала мне неожиданный сюрприз…

Машка отходит в сторону. Ей кто-то позвонил. Через несколько минут возвращается, но выглядит как-то странно. Взволнованно и встревоженно.

– Что-то случилось?

– Нет, – улыбается. Но я не дура и сразу могу понять, что улыбка эта натянутая. – Может, действительно пора домой?

– Маш, – встаю с лавочки. – Ты меня пугаешь. Что стряслось?

– Я… Мне кажется…

– Не тяни, Маша! – злюсь не на шутку.

– Очень жарко. Пойдем отсюда. Дома поговорим. Объясню все.

Сестра то и дело смотрит по сторонам. Слежу за ее взглядом, но ничего странного не замечаю. Ни черта не понимаю. Уже во дворе она останавливается. Берет меня за руку и тянет к подъезду более широкими шагами. Дойти не успеваем – перед нами с визгом останавливается черный внедорожник. Захаров!

– Боже… – Маша трясется. Машинально пятится назад.

– Ты чего? Он тебе ничего не сделает.

Саму выбивает из колеи появление Тимура. Чего он хочет? Для чего приперся? Я сделала все, что он хотел. Брат в тюрьме – я его предала. Дала показания против него. После полутора месяцев тишины он опять появляется в моей жизни… Боже мой…

Он – мое наказание. Но я понятия не имею, за какие грехи.

– А тебе? – говорит сестра настолько громко, что, я уверена, даже соседи услышали. – А тебе он тоже ничего не сделает? Забыла, как он с тобой поступил?

Машка буквально кричит. Я в недоумении.

Захаров приближается к нам. Его лицо покрыто густой бородой. Волосы взъерошенные. Если бы не чистая одежда на нем, я бы посчитала его бомжем.

Господи, в кого он превратился.

– Надо поговорить.

Коротко и конкретно. Без привета и прочего.

– Вам не о чем говорить! – сестра встает напротив, но Захаров обходит ее, берет меня за запястье, сжимает.

– Поговорить надо. Важно. И срочно. Никаких протестов, Мирослава.

– Ты не расслышал? Глухой? Отпусти! Нам не о чем говорить!

Мне хочется врезать ему пощечину. Но мне стыдно. Прохожие странно пялятся на нас, будто мы тут представление показываем.

Судорожно глотаю воздух ртом. Не понимаю… Он что, узнал? Откуда? Так быстро?! Почему так обращается? Почему он говорит так громко? Маша вообще кричит…

– Отпусти ее! Она беременна, – последнее говорит немного тихо, к моему удивлению.

Захаров буквально замирает, но всего на секунду. А потом тянет за собой. Но я выдергиваю руку. Отталкиваю его от себя и делаю шаг назад.

– Ты не можешь так со мной обращаться! Теперь не можешь!

– Беременна, говоришь? – демонстративно поправляет дорогие часы на запястье, игнорируя мои слова. – У меня дела. Невеста ждет. Не хочу из-за тебя иметь проблемы. Какой срок?

О чем он вообще? Ненормальный?!

– Чего? – невесело усмехаюсь.

– Какой, говорю, срок? Четыре недели? – еле заметно киваю. Я просто в шоке. – Окей, пойдем, – схватив меня за локоть, опять тянет за собой к автомобилю.

– Отпусти! Что ты делаешь? Куда меня тащишь?

– На аборт. Куда еще? Ребенок мне не нужен. Тем более от тебя, – цедит равнодушно, осматриваясь по сторонам.

Дверь внедорожника захлопывается. Захаров садится за руль и жмет на газ. В последний момент оборачиваюсь назад, Машу не вижу. Хлопаю глазами как дура. Сестры нет. Она будто испарилась.

– Да что ты творишь? – гневно выкрикиваю. Тяну за ручку, но моментально слышу щелчок – он заблокировал двери. – Сукин ты сын! Открывай! Я не хочу с тобой никуда ехать!

Полный игнор. Во мне кипит обида и боль. Во мне кипит злость и гнев, который я не испытывала ни к кому за все годы своей жизни. Даже к Матвею!

– Это не твой ребенок! Я… Отпусти меня, черт возьми! Идиот! Ненормальный!

– Замолчи, – доносится голос Захарова. Неуверенный, обманчиво мягкий. – Просто замолчи. Доверься, – последнее говорит еле слышно, слово хлеще пощечины действует на меня.

– Что? – моя челюсть падает от удивления, а глаза наверняка превратились в два блюдца. – Довериться? Тебе? Нет, ну крыша у тебя окончательно съехала!

Захаров бросает на меня короткий взгляд, затем снова возвращает свое внимание на дорогу. Губы его смахивают на две тонкие полоски. Он настолько крепко сжимает руль, что вены выступают на руках.

До меня не сразу доходит, что Машка купила мне телефон. Будто все из головы вылетело напрочь. Достаю его из кармана джинсов и набираю номер сестренки. Но Захаров отнимает мобильник.

Хамло! Наглости нет предела!

– Черт! – не могу сдержать эмоции, врезаю кулаком в его плечо. Он не реагирует, и это злит меня еще больше. – Ненавижу тебя! Ненавижу! – голос срывается.

Я обещала не лить слезы из-за него. Но сейчас хочется вжаться в сиденье и заплакать. Опустошить душу. Не из-за него. Из-за малыша, которого я посчитала наказанием и которого я вот-вот потеряю.

– Умница. Сиди смирно, – будто нарочно провоцирует. Но я буду не я, если сегодня не избавлюсь от тебя, Захаров.

– Какого черта объявился? Чего хочешь? – цежу сквозь зубы, до боли впиваясь в ладони ногтями. – Какого черта? Я сделала все! Абсолютно все, что ты просил!

– Есть проблемы, – дергает плечами.

Он не смотрит на меня. И говорит настолько тихо, что я еле слышу. Либо это от шума в моих ушах до меня не доносится его голос…

– Мне что до твоих проблем? Оставь меня в покое! Просто исчезни. Сдохни! Не хочу я с тобой иметь ничего общего, понимаешь? Ничего!

– А как же он? – оборачивается, кивает на мой живот.

Задерживает на мне взгляд. Глаза красные, уставшие. Но мне ни капли не жаль его. Наоборот!

– Он не твой! Ты же сам сказал, что срок, – веду рукой по животу. – Четыре недели! А я чисто машинально согласилась! Где ты был месяц назад? Верно! Кайфовал, когда я дома умирала!