Грех Захарова (СИ) - Голд Лена - Страница 20

– Нет, Маш. Забиваем и живем дальше. Как-никак, жизнь-то продолжается, – весело махнув рукой, встаю с места.

Дверь квартиры захлопывается. Маша вздрагивает, обходит и встает передо мной.

– Черт! Черт! – часто дыша, обнимает меня. – Мира… Мир…

– Все отлично будет, – уверяю сестру. – Будто это происходит впервые, Маш. Ведешь себя именно так. Успокойся.

Огромная фигура брата заслоняет собой проход. Светлые волосы промокли, стали чуть темнее. Он настолько злой, что по скулам ходят желваки. Губы поджаты в тонкую полоску.

– Ты же знала, что тебя ждет, вернись ты в этот дом. Да, Мирослава?

– Естественно, – говорю твердо, гордо вздергивая подбородок. – А еще я знала, что информация, которую я принесла, тебя о-о-очень обрадует.

Гори в аду, Захаров. Не только ты умеешь бить и разбивать.

Брат наклоняет голову набок и скользит по мне равнодушным взглядом. Смотрит так, будто я ему не родная сестра, а какое-то ничтожество. Кусок дерьма. Прищуривается, затем вопросительно выгибает бровь. Нет, он мне не верит. Потому что я всегда лгала ему, часто обводила вокруг пальца. Я не Маша, чтобы делать все, что он прикажет. Поэтому он ненавидит меня намного больше…

Всего пара широких шагов – и он оказывается напротив. Сестра пытается преградить ему путь, но брат отодвигает ее в сторону, хватает меня за горло. Сжимает настолько резко и сильно, что в глазах темнеет. Я не издаю ни звука.

Нет, Захаров. Ты не услышишь ничего. Тем более как мне больно.

– Понравилось? Вытер об тебя ноги и выкинул, Мирослава. Добилась своего? – цедит сквозь зубы. Приоткрываю рот, судорожно глотаю воздух, которого катастрофически не хватает. Матвей точно так же резко отпускает горло, как и схватил пару секунд назад. Слегка откашливаюсь. – Пойдем-ка в гостиной поговорим.

«Добилась своего…» – слишком знакомые слова. Невыносимые.

Матвей хватает за локоть, как тряпичную куклу, швыряет в сторону. Падаю на колени, еле успеваю упереться ладонями в пол. Чуть ли не ударяюсь головой.

Машка умоляет брата остановиться, я же подношу палец к губам, даю тем самым понять ей, чтобы замолчала. Сестра смотрит на меня в недоумении. Вытирает слезы со щеки, сглатывает. Нехотя замолкает!

– Меня уже несколько дней волнует один вопрос, – поднимаюсь на ноги и цепляюсь с братом убийственным взглядом. Потираю лицо рукой. В голове абсолютный хаос. Забываю, какая моя цель. Чего хотел от меня Тимур… Глубоко выдохнув, продолжаю: – Как начались ваши терки с Захаровым? Расскажешь? Если, конечно, не секрет? Из-за Марины вы вцепились друг в друга, как бешеные уличные собачки? Или же он раскрыл твои преступления?

Брат морщится. Так делают, когда сильно болит зуб или какое-то другое место. Он мне опять не верит. Но есть в моих словах доля правды, раз он не бросается на меня. Я не ошиблась… Он именно с Мариной был в отношениях.

Один-ноль в мою пользу, Захаров.

– Че? – продолжаю давить. Матвей явно переваривает в голове сказанные мною фразы. – Знаешь, даже не удивляюсь. Человеку, которому на хрен не сдалась собственная семья, способен сделать что угодно со своей девушкой. Ты ее шпионить отправил? Чтобы она тебе информацию передавала? Но все пошло не так, верно? Представляю, как это выглядело, – усмехаюсь. – Ты поднимался и поднимался, – изображаю рукой летающий самолет. – А потом БАЦ – и упал.

Губы брата превращаются в тонкую полоску. Я прекрасно знаю этого кретина. Если бы мы говорили о чужих и безразличных для него людях, он сейчас начал бы орать, что я несу полную чушь. Только вот напряженными желваками он сдает себя. Следит, изучает, анализирует мои слова, подмечая каждые нюансы.

– Марина, – тихо шепчет Машка, недоверчиво заглядывая в глаза брата. – Это та самая блондинка, да, брат? Которую ты приводил к нам несколько лет назад? Ты… Ты ее использовал?

Брат не отвечает. Будто чувствует, что есть подстава. Каждое его слово будет использовано против него, выдай он себя сегодня. Не может подтвердить наши слова.

Я не могу не заметить, как вздымается его грудь. Он явно вспомнил прошлое. Уголки губ Матвея поднимаются, но правая рука сжимается в кулак. Дави, Мира. Дави сильнее. Он на грани.

– Да, Маш. Это была она. Наш братец убил ее, – мой тон холодный, равнодушный.

На миг складывается такое впечатление, что я говорю о какой-то кукле, а не о молодой девушке, которой мой брат испоганил жизнь.

– Мало того, наш братец еще и младенца убил. Да только… Матвей, а ты уверен, что это был ребенок Захарова?

Это не игра. Но почему-то я представляю перед собой Тимура. Могу поклясться, что он отшатывается от моих слов. Очередной удар для него.

Два-ноль.

В мою пользу, Захаров.

Лица Захарова я не вижу, зато замечаю, как бледнеет брат. Он скрипит зубами, но предпочитает молчать. Мне это не выгодно, Матвей. Я должна добиться, чтобы ты заговорил. Задолбал ты нас всех. Избавиться от тебя пора, иначе… Я просто не смогу жить в этом доме. Да и сестру здесь не оставлю! Сбежать – не вариант. Слишком много у него связей. Найдет нас, щелкнув пальцами пару раз.

– Боже мой, – схватившись за голову, сестра упирается спиной в стену и скользит по ней вниз. Падает на пол. – За что, брат? Ты… Ты больной… – и это не вопрос. А утверждение.

Я впервые слышу, чтобы Маша как-то обзывала брата. Тем более говорила ему прямо в лицо. Из ее глаз текут слезы. Мне кажется, она уже поняла, чего я добиваюсь. Потому что старается мне помочь.

– Брат, это был твой ребенок? Ты убил собственного малыша? – продолжает сестра.

Две пары глаз смотрят на Матвея, однако он не выговаривает ни слова. Теперь я сжимаю руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Говори, черт тебя дери!

– Жалко его стало? Захарова? – ухмыляется подонок. Но эта улыбка натянутая. Он просто пытается ускользнуть от ответа. – Раздвинула ноги перед ним, да?

– Ты хочешь узнать, сможешь ли продать меня снова? Да без проблем! – почему-то восклицаю я и громко смеюсь. – Слушай, а куда ты деньги-то дел? М? Вернул хозяину?

Эти слова – словно кипяток на голову брата.

– Ты меня подставила, сучка, – рявкает, приближаясь вплотную. – Круто так подставила. Но я знаю, как ты за это расплатишься. Как в свое время расплатился тот сукин сын. Захаров.

– То есть это был не твой ребенок?

– Нет, конечно. Марина… – он берет меня за подбородок, больно сжимает. – Сууука! Я ей говорил… Мне нужна была флешка. Всего лишь флешка, куда Захаров впихнул все мои грязные дела… А она… Она переспала с ним. Сказала, не хочет его подставлять. Что он хороший, – хохочет, запрокидывая голову назад. – Захаров хороший. Ты то же самое скажешь про него, да, Мира?

Он ждет от меня ответа, но я молчу. Нет, я не считаю его хорошим. Но и таким кретином, как ты, братец, тоже не считаю.

– Ребенок был твой или нет? – сквозь зубы.

Пытаюсь вспомнить имена тех мужиков… Тех двоих, о которых я сама читала. Захарову нужна была именно эта информация… Боже… Но в голову ничего не лезет… кроме Геннадия…

– Нет! Но был бы мой – все равно убил бы. Избавился бы от всего, что связано с той тварью! С Мариной!

– Зверь, – доносится дрожащий голос Маши.

– Знаешь, брат, – я отталкиваю его от себя. Смотрю в упор, скрестив руки на груди. – Если ты считаешь, что Захаров тупой, то ты горько ошибаешься. Даже дядя Гена уже у него крючке.

Брата снова током прошибает. В его глазах пробегает тень страха. Но он быстро берет себя в руки.

– Что за чушь? Кто такой дядя Гена?

– Я откуда знаю, – пожимаю плечами. – Я кстати, тоже флешку видела. И смотрела даже, – тяну задумчиво. – Ах да… Еще и Валиев! Тимур сказал, что нашел кое-что на него. Что-то такое, из-за чего он сдаст тебя.

– Валиев никогда не сдаст меня! – зло рявкает Матвей. – Он еще вчера меня из лап Беса вытащил.

Шах и мат. Понятия не имею, кто такой Бес, однако для Захарова этого достаточно. Он услышал то, что хотел.