Я хочу делать плохие вещи с тобой (СИ) - "Ksendagir" - Страница 48

— Что же случилось? Ты в порядке? — она заботливо обняла Тома и погладила по плечам. — Где-то болит?

Всхлипывая и комкая непослушными пальцами кофту, Том едва ли мог что-то ответить. Но да, у него болело, потому что сердце отказывалось понимать, как его отец мог так поступить. Отец, которого он боготворил, считая безупречным. Как он мог оказаться таким низким человеком?

— Да…. Болит…

Алекс

Это была фатальная ошибка. Непреднамеренная, случайная, но настолько чудовищная, что ее последствия неотвратимым грузом нависли над Алексом, готовые раздавить в любой момент. Чувство вины душило, совесть ликовала. Ведь все, чего так страшился Алекс, случилось, пусть и внезапно, но от этого еще более трагично. И причина была только в нем. Некого было обвинить, не на ком было сорвать злость, потому что все, что он разрушил, он разрушил собственными руками. И понимание этого не уменьшало боль внутри, а только усиливало ее, заставляя сердце заливаться кровью.

Он старательно делал вид, что ничего не произошло, вел себя непринужденно, прятал сожаление и раскаяние во взгляде за холодной сосредоточенностью и натянуто улыбался. Алекс знал, что Том вряд ли когда-нибудь его простит. В конце концов, он ведь сам прошел через все это, и обида на отца не сделала его сильнее, а только ожесточила. Своему сыну он никогда не желал такой судьбы, но сам же ее создал.

— Ах, да, ты повеселился в парке развлечений вчера? — спросил Алекс, аккуратно нарезая стейк. Они сидели за столом в гостиной квартиры, где жили Ран и Том. Обычный семейный ужин, пустые, ничего не значащие разговоры, они через это проходили уже тысячу раз. Накануне Ран сама забрала Тома домой, перенеся встречу на следующий вечер. И можно было бы все отменить, сослаться на дела, придумать тысячу причин, но Алекс настоял на том, чтобы они собрались все вместе. Пытаясь создать видимость нормальной семьи, он словно убегал от ответственности и неизбежной расплаты за свою ошибку и беспечность.

— Да…

— Ты плохо ешь. Что такое? — самому Алексу кусок в горло не лез, но он настойчиво продолжал вести себя как ни в чем ни бывало, расспрашивал сына о его делах, строил из себя заботливого отца, хотя видел же по Тому, насколько сильно тот подавлен, оглушен открывшейся правдой, но все равно давил на больное.

«Ты чудовище, Алекс».

— Вот, держи, — пододвинул тарелку к сыну, — мясо нежное, попробуй.

Ран молча наблюдала за разворачивающейся сценой. Она и не думала, что уязвленный Алекс может быть таким плохим актером. От его пластмассовой улыбки, от больного, обреченного взгляда, который он тщательно прикрывал стеклянной мягкостью, веяло за милю неестественностью. Она понимала мужа, его попытки сгладить напряженность, вернуть расположение Тома. Понимала и знала, что все это бесполезно. Так же, как это знал сам Алекс.

— Скоро у нас будет сезонная вечеринка у бассейна, — голос Алекса хоть и звучал с напускной веселостью, но был ласков. — Ты можешь пригласить своих друзей и поиграть с ними. Я зарезервирую комнату. Тебе же нравится сестра Джона, поэтому сколько хочешь…

Громко звякнула отброшенная на стол вилка, заставляя Алекса прерваться на полуслове.

— Зачем? — от того, как горько, как обиженно прозвучал этот вопрос, Алекс почувствовал, что сердце буквально сжимается тяжелыми, грубыми тисками вины и раскаяния. — Ты снова собираешься остаться только с дядей Джоном?

Как же больно стало дышать, когда он увидел, насколько ранен его предательством Том. Алекс знал, что тот чувствовал, знал настолько хорошо, что хотелось умереть, лишь бы повернуть время вспять и не дать его сыну пройти через этот кошмар. А Том продолжал говорить, дрожа, сжимая пальцы в кулаки и наклонив голову. Он был раздавлен, его маленький храбрый мальчик был разочарован в нем, и Алекс представить не мог, насколько больно может ударить детская обида, причина которой — он сам. И как же сильно он сейчас себя ненавидел. — Я все думал, почему мы не живем вместе, как другие… Почему мой папа всегда лжет мне? Почему?..

— Томми…

— Ты смеешь так улыбаться, когда ты с дядей Джоном… Я точно твой сын?

Пущенная в самое сердце пуля не могла бы быть больнее, чем слова, такие горькие и такие правдивые, сказанные повзрослевшим в одно мгновение ребенком.

***

— Ты в порядке?

— Нет… Прости. Я был так взволнован, что совершил ошибку.

— Когда-нибудь это должно было случиться, просто случилось раньше времени. Ничего не поделаешь, разведемся немного быстрее.

— Хорошо…

Удивительно, как Ран сохраняла спокойствие в такой ситуации. Она не винила ни в чем Алекса, прекрасно понимая, что неизбежность открытия правды для Тома всегда довлела над ними. Просто… Просто все можно было сделать по-другому, не так жестоко, не так внезапно, смягчить острые углы, оградить сына от лишних подробностей. Но случилось, как случилось, и не в ее правилах было сожалеть о содеянном.

— Как Том?

— Ну, я не уверена… Но он справится.

У них необычайно сильный мальчик. Алекс отбросил выключившийся телефон и закрыл лицо руками, ощущая на коже соленую влагу. Погребенный под лавиной сожаления и вины, он едва ли мог здраво мыслить, потому что, казалось, так жестоко ранив своего сына, он потерял надежду на спасение. Ему незачем было жить, если он не искупит своих грехов. И даже Джон, как бы сильно Алекс его ни любил, не сможет ему помочь, потому что Алекс способен только причинять боль тем, кто так ему дорог.

Томас Сато

Эрика возвращалась из школы домой, когда заметила знакомую фигуру на детской площадке. Томас Сато одиноко сидел на слабо раскачивающейся качели и выглядел весьма печальным.

— Привет, — девочка подошла к своему новому другу и села на небольшую деревянную скамейку напротив. — Что ты здесь делаешь? Разве тебе не нужно идти в академию сегодня?

Вид у мальчика был совсем грустный, и Эрику это не на шутку взволновало. А когда он поднял на неё свои блестящие от невыплаканных слёз глаза, ей тут же стало понятно, что случилось, скорее всего, что-то очень серьёзное.

— Нет, я не пойду, — упрямо ответил Том.

— Что-то случилось?

— …Да, — мальчик тяжело вздохнул и опустил взгляд на свои кроссовки, — я просто не хочу идти домой.

Эрика окинула друга пристальным и задумчивым взглядом.

— Что тебя беспокоит в нашем-то возрасте? — рассудительно спросила девочка.

— Что? — повторила она свой вопрос, когда Том удивленно уставился на неё. — Скажи мне. Если рассказ будет слишком длинным, я буду слушать тебя всю ночь, — пообещала и широко улыбнулась.

Такеши Андо

— Говоришь, что не знаешь, куда делся наркотик? — разозлённый Андо с презрением смотрел на распластавшегося на полу подручного, который кланялся ему в извинениях настолько низко, что лбом касался пола. — В этом нет смысла.

На днях кто-то украл несколько пакетиков с наркотой у одного из дилеров их клана, и концы этой истории всё ещё не были обнаружены. — П-простите… — промямлил мужчина на полу, пока босс испепелял его взглядом.

— Ты не можешь даже определить, есть ли паршивая овца среди твоих людей, — Андо достал сигарету из портсигара, и один из помощников тут же подбежал к нему, протягивая зажигалку. — Какой из тебя руководитель?

Сзади послышались торопливые шаги, и Такеши обернулся.

— Босс… — один из его солдат замешкался, побаиваясь подходить ближе. — Поступил звонок от председателя Сато Групп. Что делать? Вы ответите?

Андо удивленно вскинул бровь и сжал фильтр сигареты зубами.

Их встреча с Хидео Сато состоялась в тот же день, несколькими часами позже. Старый знакомый был заметно раздражён во время их телефонного разговора, а Такеши не любил расстраивать этого человека, всё-таки их связывало слишком многое в прошлом.

— Что происходит? Я всё пытался встретиться с тобой, — выпалил чуть ли не с порога отец Алекса, когда они с Андо остались одни в комнате.

— Подойди, присядь и выпей для начала, — ответил мужчина, рассматривая своего гостя с улыбкой на лице. Он хотел быть гостеприимным и сгладить углы между ними. Взял бутылку виски со стола и налил Хидео, но вместо благодарности Андо получил крепкую пощечину. Стакан с виски, который предназначался гостю, был сметён со стола размашистым жестом руки председателя Сато Групп, расплескав содержимое на дорогой ковер. Щека горела и кожа почти моментально покраснела в том месте, где лица Андо коснулась ладонь мужчины, который явно не мог справиться со своим гневом.