Я хочу делать плохие вещи с тобой (СИ) - "Ksendagir" - Страница 4

— Да, хочу, — Алекс не любил недомолвок и намеков, а поэтому говорил всегда прямо, — но не за те, что заплатил, а за те, что заплачу.

Он выделил последнее слово голосом, словно давая понять, что о том, что было в клубе, Пёс может забыть, только вот не рассчитал степень своей беспечности, и вдруг комната перевернулась, а он оказался на спине, крепко зажатый горячим телом.

«Больно». Алекс несколько раз моргнул, смахивая выступившую в уголках глаз влагу, и тихо усмехнулся, смотря на Пса снизу вверх. С этого ракурса тот выглядел еще более опасным, и тем самым более притягательным.

— У тебя же есть семья? И ты, наверное, очень хочешь их увидеть, да, Джон?

Смотря как на этом волевом, но таком по обыкновению равнодушном ко всему лице, эмоции сменяются одна за другой: изумление, затем ярость, и, наконец, растерянность, Алекс испытал странное удовлетворение. Хватка ослабла, и он, вывернувшись, толкнул Пса обратно на кровать. — Теперь уже не так уверен в своем отказе? — ни капли не стыдясь, Алекс уселся сверху и прижал ладонь к широкой, часто вздымающейся груди, случайно задевая пальцами край татуировки. Пёс молчал и не двигался, только буравил Алекса тяжёлым взглядом. Да и что он мог сказать — Алекс знал, на что надавить. За ту пару дней, что Джон валялся в его доме без сознания, Алекс успел познакомиться с его семьёй, которая перешла к нему по праву после выкупа бойца. Держать родителей и сестру Джона в заложниках Алекс не собирался, он отпустил их сразу же, только проследив за тем, чтобы им обеспечили должную безопасность и уход. Он вообще презирал подобные жестокие методы воздействия, и требовать какой-либо ещё платы или возмещения гипотетического долга не собирался. Алекс Сато был бизнесменом и намеревался заключить весьма выгодную сделку.

— Ты впечатлил меня там, в клубе, а это мало кому удаётся, — не слезая с чужих бёдер, Алекс потянулся к пачке сигарет и закурил. — Удивительный боец, шестнадцать побед подряд и всего одно поражение. В тот самый вечер, — он смотрел прямо в глаза Псу, надеясь опять разглядеть в них хоть какой-то отголосок эмоций, но ответом ему была только непроницаемая тьма. — Знаешь, сначала я думал сам овладеть тобой, — Алекс наклонился ближе, усмехаясь и стряхивая пепел прямо на постель, — но второй вариант мне нравится даже больше. Это больнее ударит по моему отцу, — и его рука крепко сжала чужой член сквозь тонкий шёлк простыни.

Джон

Вот он. Рычаг, с помощью которого Алекс смог бы надавить на Джона — семья. Пёс с некой долей растерянности во взгляде уставился на парня и замер. Может ли это означать, что его родные всё ещё живы? И если вспомнить традиции якудза, то после уплаты чужого долга, пленные должны были тоже отойти в распоряжение Сато. Значит ли это, что они теперь у него? Это подло. Шантажировать кого-то его семьёй, семьёй, которую он не видел вот уже полтора года и не знал о них совершенно ничего. Здоровы ли они? Хорошо ли к ним относятся? Эти вопросы каждый день не давали ему спокойно спать по ночам. А собственное бессилие в том, чтобы хоть как-то изменить эту ситуацию, доводило его до крайней степени отчаяния. Конечно же, он хотел их увидеть. И это значило для Такаямы лишь одно — он вынужден согласиться на все озвученные ему условия и принять правила игры, которую затеял Сато. И, может быть, когда-нибудь он поймёт, ради чего он всё это делает, и есть ли вообще смысл во всём происходящем.

— Хорошо, — спокойно и слишком равнодушно ответил Джон парню, сидящему на нём верхом и покуривающему очередную сигарету. — Теперь вы мой хозяин.

Он не стал говорить вслух, что отныне это значило и насколько сильна будет власть Алекса над ним. Очень сложно обуздать и тем более приручить дикого и озлобленного Пса, и когда он всё-таки оказывается на привязи, только сильный духом сможет не позволить ему сорваться с этой цепи. Неизвестно, был ли Алекс таким человеком, но в одном Джон точно уверен — время это им обоим покажет.

Такаяма задумчиво смотрел на мужчину, пока тот делал заключительную затяжку: яркий огонек в последний раз вспыхнул почти у самого фильтра. Почему-то сквозь всю эту надменность и пышущую уверенность он смог разглядеть в Алексе ту самую душевную надломленность, которая кричащим о помощи эхом плескалась где-то на самом дне голубых глаз. Похоже каждый из них ведёт свою войну, и остаётся только надеяться, что они выберутся из неё живыми. Подумав об этом, Джон закрыл глаза и медленно выдохнул, позволяя себе, наконец-то, расслабиться в чужом присутствии. Ладонь Алекса на груди обжигала кожу приятным теплом совсем рядом с татуировкой, которая значила для Пса слишком многое. Трудно настроиться на секс в таких условиях, но выбора у него особо не было, так что ему буквально пришлось прогнать прочь ненужные воспоминания, и когда он снова посмотрел на Алекса — это был уже совсем другой взгляд. Пёс был голоден.

Между ними не было никаких прелюдий или предварительных ласк. Ничего такого, что могло бы граничить с трепетной нежностью, которую по обыкновению проявляют друг к другу любовники. Это был грубый, жёсткий секс, пропитанный ароматом мускуса и дорогих сигарет. Акт, совершённый только ради сексуальной разрядки, а не для того, чтобы почувствовать эмоциональную близость. Даже сейчас, лежа на влажных простынях, разгорячённые и запыхавшиеся после такого длительного марафона, они оставались друг другу чужими людьми.

Джон провел ладонью по лицу, после чего повернулся в сторону уже покинувшего постель Алекса. Молодой мужчина набросил на плечи халат из струящейся серой ткани и подошел к высокому зеркалу в пол. Его пальцы замерли на красных отметинах вокруг шеи, которые остались от рук Пса.

— Останутся следы, — с ноткой задумчивости в голосе произнёс Алекс, рассматривая себя в отражении. — Не знал, что тебе такое нравится. Это потому что ты боец?

— Это было вашим предложением, — напомнил Джон, и в его голосе не было ни тени сожаления. Он вспомнил, каким невпечатляющим был их секс до тех самых пор, пока он не увидел другого Алекса. Его лицо было залито румянцем, глаза широко распахнуты, а голова запрокинута назад так, что открывала взору Пса гладкую и такую манящую к себе кожу шеи. Джон не думал, что мог бы возбудиться ещё больше, но этот прекрасный вид разбудил в нём те самые примитивные инстинкты, которые он контролировал с большим трудом. Алекс это заметил… а после разрешил Псу делать всё, что тот пожелает. И он сделал.

В какое-то мгновение, когда пальцы сжимали чужое горло слишком сильно, ему показалось, что в лице Алекса он видит Шина. Воспоминание из прошлого проникло в сознание яркой вспышкой и обрушилось на него, выбивая из лёгких воздух и перехватывая дыхание. Толстая красная верёвка обвивала шею его любовника, спускалась ему на грудь и соединялась в бандажный узел. Она опоясывала всё его тело — кроваво-красные росчерки джута на гладкой смуглой коже. Его приоткрытые губы что-то шептали, а сильные руки притягивали Пса к себе…

«Двигайся быстрее, Джон»

Джон вздрогнул, услышав шуршание сигаретной пачки в руках Алекса, и несколько раз моргнул, оглядываясь по сторонам и отыскивая взглядом своего нового хозяина. Внезапно он осознал, что на некоторое время снова выпал из реальности, задумавшись о том, что давно уже пора оставить в далёком прошлом. Это был последний раз, когда он занимался с кем-то сексом, при этом представляя на его месте давно умершего Шина. Пёс дал себе обещание и подошел к Алексу, чтобы протянуть ему зажжённую зажигалку.

========== Часть 4 ==========

Алекс

Алекс никогда не относился к сексу, как к чему-то особенному, он был для него, скорее, тривиальной необходимостью для получения физической разрядки, не более. Никакой эмоциональной привязки, никаких длительных связей. Потому что именно в моменты секса наружу рвались все его внутренние демоны, так тщательно сдерживаемые в обычной жизни. Непрошеные воспоминания, как молчаливый намёк не отклоняться от своей цели, тёмные образы, развязывающие тугой комок боли, запрятанный где-то очень глубоко в душе. По большей части именно по этой причине Алекс оставался равнодушен к плотским утехам и занимался ими не так часто, как можно было бы подумать, глядя на него. Что удивительно, если учесть, что весь план его изощренной мести был основан на сексуальных отношениях.