Я хочу делать плохие вещи с тобой (СИ) - "Ksendagir" - Страница 26

Тогда Джон привычно устроился между ног Алекса, по-хозяйски раздвинув их по обе стороны от себя, он медленно провёл ладонями по внутренней стороне бедер, двигаясь вверх, обхватил руками мужскую талию и коснулся губами чужого паха, утыкаясь в него носом и лаская языком сквозь ткань брюк набухающий под одеждой член.

«Не прекращай смотреть мне в глаза. Хочу видеть твоё лицо», — думал Джон, когда расстёгивал ремень с молнией на ширинке и стягивал с Алекса брюки вместе с нижним бельём. Сегодня Пёс будет с ним нежен, потому что теперь он не просто выполняет работу, пусть и сексуального характера, за которую ему платят. Теперь он хочет доставить удовольствие мужчине, который заставляет пульс его сердца подниматься к горлу и останавливать дыхание, он хочет показать сводящими с ума ласками и обжигающими кожу прикосновениями то, что сейчас не может сформировать в слова и высказать вслух.

А спустя время, когда доведённый до исступления Алекс отчаянно цеплялся за его плечи, нещадно царапая кожу, и что-то бессвязно бормоча в пьяном бреду, Джон услышал то, что никогда не должно было дойти до его ушей.

— Джон… я… хочу умереть от твоих рук…

Ладонь Джона, ещё недавно скользившая по гладкому животу Алекса, замерла, и он полным удивления взглядом уставился на него, словно видит впервые. Пёс наконец-то узнал, что на самом деле к нему чувствует его хозяин и чего он действительно от него хочет. И эта неприкрытая, голая правда из уст Алекса застала его врасплох.

***

На следующее утро Алекс проснулся от назойливого телефонного звонка. Его мобильный уже некоторое время вибрировал на поверхности тумбы рядом с кроватью и не давал ему спать. Пришлось протянуть руку, чтобы смахнуть пальцем по дисплею и завершить вызов, иначе бы этому не было конца. Джона рядом не оказалось, и, может, оно даже к лучшему. Жесткое похмелье не смогло стереть из его памяти то, как он вёл себя, находясь под действием алкоголя. Собственное поведение вызывало у Алекса прилив несвойственного ему стыда и желание снова напиться до беспамятства, чтобы не вспоминать и не думать о произошедшем. Спрятавшись под одеялом по самую макушку, он очень отчётливо для себя понял, что совершил этой ночью непростительную ошибку, которую никогда и ни при каких обстоятельствах не должен был допускать. Телефон снова настойчиво завибрировал и Алекс вынырнул из вороха одеяла, чтобы посмотреть, кто же этот невозможный наглец, а увидев на экране имя своего Пса, обреченно и прерывисто вздохнул. Нужно было ответить, иначе ведь так и будет звонить.

— Что?

— Вы хорошо себя чувствуете?

Джон не спал почти всю ночь. После признания Алекса его одолело смятение и растерянность, потому что он прекрасно понимал, что под воздействием алкоголя его хозяин мог говорить только то, что действительно было у него на уме. Чистейшая и неприкрытая наигранными улыбками и напускным безразличием в глазах правда этой ночью прочертила въедливую и бескомпромиссную линию, подытоживая всё, что их связывало до этого момента.

«…хочу умереть от твоих рук. Потому что ты для меня как эйфория. От этого у меня сердце болит».

Задыхаясь от собственного бессилия и пряча лицо в ладонях, Алекс выглядел в тот момент таким беспомощным и нуждающимся в поддержке, которую мог дать ему только его Пёс.

«Я пытаюсь игнорировать это, но ничего не работает, поэтому я снова и снова терплю крах и выхожу из своей роли… Я стал бесполезным».

И уже тогда, с замирающим дыханием смотря на лежащего под ним на смятых и влажных простынях мужчину и слушая его признание, Джон знал, что на утро Алекс обязательно пожалеет о сказанном. Поэтому сейчас, стоя посреди гостиной на первом этаже, он звонил хозяину по телефону, так и не решившись показаться ему на глаза после похмельного пробуждения.

— …Что?

— Кажется, вы были очень сильно пьяны.

— … Я в порядке.

Но судя по тихому вздоху, полному сожаления, который смог уловить Джон в разговоре с Алексом, он понял, что принял правильное решение, не поднявшись к нему в спальню утром.

— Я оставлю еду на столе. Она поможет от похмелья, — пальцы крепче сжали ручки черного пакета с коробками острой японской еды из ближайшего ресторана. Джон сделал несколько шагов в сторону обеденного стола и оставил обещанный завтрак на видном месте.

— Зачем?

— Думаю, вам будет неловко видеть меня сейчас.

Он уже давно решил говорить хозяину только правду, поэтому никогда не юлил и не уходил от поставленных вопросов. Максимальная честность — это то, на что Алекс мог всегда рассчитывать в отношении своего Пса. Он не был похож на всех тех лживых прихлебал, которые постоянно окружали молодого директора Сато Групп, и именно это, как казалось Джону, было одним из качеств в нём, которые Алекс особенно ценил. Но сейчас он соврёт ему впервые.

— Что… ты слышал?

— Вы сказали, что вам тяжело, — ответил Пёс, подходя к окну, ведущему во двор, из которого был прекрасный вид на окна хозяйской спальни, располагающейся на втором этаже. Подсластить горькую пилюлю — это тоже то, что он мог для него сделать.

— Съешьте пока не остыло.

Пристально всматриваясь в окна напротив, он видел появившуюся у штор фигуру Алекса, облаченную в серую ткань домашнего халата.

— Ложь…

Джон не стал отвечать. Завершив звонок и спрятав мобильный в карман спортивной куртки, он достал пачку сигарет и впервые за очень долгое время закурил. Его задумчивый взгляд скользнул по уже опустевшим окнам второго этажа и он оставил свой наблюдательный пункт, чтобы закрыть за собой входную дверь и выйти во двор.

«Эйфория? Что он имел в виду, говоря это?».

Сизый клубок дыма от сигареты растворялся в воздухе и исчезал без следа где-то над головой. Уверенным шагом пересекая двор и медленно удаляясь от дома Алекса, Джон снова вспомнил бойцовский клуб и свою жизнь, что была у него до всего этого. Если хочется уйти с арены, есть только два пути. Быть погруженным на носилки или уйти самостоятельно, одержав победу. И он побеждал каждый чертов раз, пока в один из дней случайно не встретился с Алексом взглядом. Незнакомец. Человек, который молчаливо и пристально смотрел на него. Тогда у Джона было только одно впечатление о нём — «его глаза цвета неба». И он смотрел на Пса этими глазами на протяжении всего боя. И в следующий бой, и в бой, что был после. В тот день он тоже был там, постоянно наблюдая за ним со своего места. Пёс одержал шестнадцать побед подряд, но тогда ему не суждено было победить. Как сейчас, он помнит этот ослепляющий глаза блик, появившийся из ниоткуда, жёсткий силовой захват соперника, который крепко сдавил его горло рукой, и глаза Алекса, когда, задыхаясь и пытаясь из последних сил изменить своё положение, Пёс посмотрел на того, кто всё это время прожигал его холодным, замутнённым взглядом. Золотой билет… Тогда он не думал, что это значит для него, и к чему приведёт эта встреча в итоге. А слова Алекса, которые он слышал перед окончательной потерей сознания на ринге, он помнит до сих пор.

«Привет. Вблизи ты мне больше нравишься». Тогда, лёжа на ринге, Джон подумал, что Алекс сумасшедший, раз потратил на него столько денег. Но всё это, оказывается, было сделано из-за эйфории.

«Эйфория… что это вообще значит?».

========== Часть 15 ==========

Алекс

Сон. Это должен был быть всего лишь глупый, нелепый сон. А не реальность, превратившаяся в кошмар наяву. Алекс, всегда расчетливый и привыкший планировать наперед, категорически не понимал, как смог так сильно ошибиться, но алкоголь сделал его безрассудным, заставил забыть об осторожности, и теперь отзывался дергающей болью в висках и стыдливым, горьким румянцем на щеках. Как только мог он сказать Джону, что хочет умереть от его рук? Как мог только признаться в том, что чувствовал по-настоящему? Несмотря на то, что Алекс давно уже смирился со своими чувствами, открывать их он не собирался ни при каких обстоятельствах, но теперь об это было поздно жалеть. Правда слетела с его пьяного языка так же легко, как слетает с ветки высохший листок, подхваченный сильным порывом ветра. Алекса же уносила эйфория, с немыслимой скоростью толкаемая вперед отравленной вином кровью.