Стреломант 4 (СИ) - Лекс Эл - Страница 36

— Общий враг не отменяет собственных. — процедил Филипп, перетягивая огонек с зажигалки в руку.

Капающая с пальцев Кира кровь сплелась в кровавый кнут.

Понятно. Словами до них не достучаться. Как минимум эти двое явно имеют друг к другу какие-то свои счеты, помимо общей нелюбви их кланов. Остальные друг друга, может, просто недолюбливают, а эти двое прямо-таки откровенно не любят, если не сказать "ненавидят". Настолько, что готовы начать выяснять отношения прямо здесь и сейчас, несмотря на то, что мы находимся в центре города, несмотря на то, что подобная наглость неминуемо станет причиной появления Арбитра. Неужели они и правда настолько ненавидят друг друга, что готовы довести дело до дуэли? И если да — то почему не сделали этого раньше?

Ничего из этого выяснять не хотелось. Я слишком устал. А даже если бы и не устал — все равно не хотелось бы.

Поэтому две стрелы, сорвавшиеся с моего лука, ударили под ноги спорщикам, разворачиваясь в два небольших купола, закрывающих и Филиппа и Кира. Их движения резко замедлились, и теперь, даже если они действительно намеревались довести дело до боя, им это было не суждено сделать. Потому что я на глазах у всех зашел в купол Филиппа и аккуратно придушил его, как сделал это в свое время с Широ, даже придержал, чтобы бесчувственное тело не отшибло себе ничего при падении. После этого отправился в купол Кира, чтобы сделать то же самое.

— Эй, ты чего творишь? — неуверенно спросил кто-то из под балкончиков, но Персефона гневно шикнула на него, а, поймав мой взгляд, ободряюще кивнула.

Вырубив и Кира тоже, я снял купола, и повернулся ко всем остальным, кто засел под балконами.

— А что… — начал было кто-то откуда-то сбоку.

Я, даже не поворачиваясь, поднял руку и ткнул в его сторону пальцем:

— Заткнись.

И продолжил, обращаясь уже ко всем:

— Мне сказали, вас собрали из клан-холлов. Тех, кто смог сбежать, спрятаться, отбиться, или как-то еще сделать так, чтобы его не схватило управление. Звучит странно. На мой взгляд вас собрали из зоопарка. Знаете, зоопарк — место, в которой животные сидят в разных клетках, и, не будь их, они бы набросились друг на друга и устроили кровавую бойню.

— Клетки нужны не для этого. — возразил кто-то. — В смысле, не только для этого. Основное назначение — защищать людей от животных.

— Ну да. — усмехнулся я. — А животных от людей кто будет защищать?

Никто не ответил.

— Если вы еще не поняли, на нас тут немного объявили охоту. — продолжил я. — И мы вынуждены были бежать, потому что в противном случае у нас было только два варианта — либо убивать людей, что вряд ли укладывается у вас в голове, либо сдаваться им в плен… При условии того, что вы ни в чем не виноваты! И, раз вы здесь, вам не устроил ни один из этих вариантов.

— Ты кто вообще такой? — возмутился мужской голос. — Чего ты нам тут затираешь?

— Про Винозаводск слыхал? — спросил я, даже не пытаясь в темноте разглядеть лицо говорившего.

— Ну, слыхал, и что? Погоди-ка…

Последние слова он произнес упавшим голосом, и после них не говорил уже ничего.

Я кивнул:

— Винозаводск, АГАТ, спасение этих студентов из академии — это все я.

— Да говори уже все полностью! — внезапно звонко поддержала меня Ника. — Убийство Чингиза и Бернарда Ратко — тоже его рук дело, если вдруг кто-то в курсе этих событий! Двух реадизайнеров далеко не самой последней силы! Причем это произошло когда он еще даже студентом академии не был!

Персефона при этих словах отчетливо побледнела и слегка покачнулась, но быстро взяла себя в руки. В руку…

Я кивком поблагодарил Нику, хотя лучше бы она не влезала, честное слово, и снова повернулся к присутствующим:

— Короче говоря, я вам скажу так — если вы еще не поняли, мир перевернулся с ног на голову. Теперь уже животным нужна защита от людей. И если в этом перевернутом мире вы не способны перевернуть и свои старые привычки тоже, если вы не понимаете, что самая лютая ненависть друг к другу может и должна быть превращена во взаимовыручку, то вы в этом мире не выживете. А если вы понимаете, но не способны этого сделать — то вы действительно лишь животные, которые живут инстинктами и памятью предков, и не способны принимать собственные решения.

Я перевел взгляд на бесчувственного Кира и слегка тронул его носком кроссовка:

— Этот человек пришел мне на помощь в Винозаводске. Дважды. Но я не позволяю этой памяти затмить мой разум, когда речь идет о безопасности группы, о ее банальном выживании. Если вы думаете, что все закончилось, и мы в безопасности, то я вас разочарую — это ни хрена не так. Нас три десятка, мы без связи, без еды, без элементарно нормального электричества, прячемся где-то в разваливающемся здании и через время все равно будем вынуждены выйти отсюда. А нас, между делом, продолжают искать — как управление, так и заговорщики, для которых мы тоже вовсе не друзья. Мало того — из всех этих трех сторон мы вообще в самом уязвимом положении, потому что две другие стороны считают врагами всех остальных, и только мы одни воюем на один фронт, пытаясь всеми силами защитить второй, который при этом не воспринимает нас как союзников.

— Вот именно! — недовольно возразил кто-то. — С хрена ли я вообще должен защищать этих людишек, которые пытаются меня убить или куда-то там забрать?!

— Если у тебя действительно возникают такие вопросы, то лучше иди и сразу переметнись на сторону Себастьяна и его ублюдков, стало быть! — внезапно разъярилась у меня за спиной Чел.

— Да ладно, я чего… — тут же стушевался говоривший.

— В данный момент из всех трех сторон мы находимся в самом уязвимом положении, потому что у нас нет никакой информации о происходящем вокруг. — продолжил я. — Рано или поздно заговорщики реализуют свой план, каким бы он ни был, и какие бы корректировки в него не пришлось внести, и нам надо быть готовыми к этому. В идеале — не позволить им его реализовать. Вы, может, со мной не согласитесь, но на самом деле это даже хорошо, что управление провело свою операцию сейчас, тем самым сорвав планы заговорщиков и помешав им провернуть все быстро и кроваво, как они наверняка и собирались сделать. Теперь им придется импровизировать, а это даст дополнительное время, за которое в управлении вполне могут разобраться в том, кого они схватили, и я даже не исключаю возможности, что многих реадизайнеров выпустят.

— Почему ты так думаешь? — внезапно вмешалась Персефона.

Я перевел на нее взгляд:

— Потому что когда дело дойдет до открытых столкновений, людей сомнут. Даже несмотря на то, что у управления вроде бы появилось оружие против реадизайнеров — люди проиграют. У заговорщиков есть Ратко, а, значит, они способны появляться где и когда угодно и наносить удары в уязвимые тылы в те моменты, когда этого никто не ждет. Резать Иллюзионистов в кроватях, пока те спят. Взрывать склады боеприпасов в городах, в которых никого нет. Да что там — те же ресурсные поселки, им достаточно просто появиться там в количестве полутора десятков и дождаться, пока их прана привлечет ближайшую стаю даргов, после чего просто исчезнуть, не вступая в бой — и несколько сотен человек минус.

В зале повисла напряженная тишина — кажется, я наконец смог до них достучаться и заставить их посмотреть на ситуацию сверху, в общем плане, безотносительно собственной личности и собственного мнения о происходящем. Заставил их попытаться начать мыслить как маленькая, но группировка, маленький отряд, маленькая гильдия, а не просто разномастный сброд.

Да, навыки из прошлой жизни продолжают мне пригождаться. Пусть вылазок, на которые гильдия отряжала нас целыми отрядами, было не так много, но зато ни одна из них не закончилась неудачей или потерей одного из членов.

— Но ведь у нас тоже есть Ратко. — внезапно вступила в разговор Персефона.

— Именно так. — кивнул я. — И у нас не просто Ратко, у нас самая сильная из Ратко. Именно поэтому я и считаю, что у нас есть все шансы перевернуть ситуацию в свою пользу.