Камни последней стены - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 51
- Предыдущая
- 51/67
- Следующая
– Нужно либо признать, что я американец, либо дать ему по морде, – сказал, улыбаясь, Дронго Ларисе.
– Не нужно, – попросила она, – мы привлечем к себе внимание.
– Мне нужен Гуго, – снова обратился Дронго к бармену, сдерживаясь изо всех сил.
– А мой Гуго находится внизу, – пошутил пьяный рыжий всклокоченный тип, под хохот товарищей показывая на свои брюки.
– Вон там, – усмехнулся Дронго и, вдруг размахнувшись, ударил ногой в то самое место, которое показал рыжий. Тот завопил от боли и рухнул на землю. Когда его товарищ в красной рубахе вскочил, чтобы помочь ему, Дронго размахнулся и вложил в удар страшную силу своего правого кулака и почти стокилограммового веса. Несчастный немец отлетел и упал на пол. Отовсюду раздался дружный смех. Очевидно, этих задир не любил никто, и клиентам понравилось, как незнакомец расправился с ними.
– Ах ты... – поднялся с пола первый тип, сжимая кулаки. – Сейчас я тебе покажу, проклятый американец.
– Опять, – поморщился Дронго. – Ну почему я должен тебе объяснять, что пить много очень вредно.
Силы были неравными. Немец, правда, был высокого роста, почти как Дронго, но он был вдребезги пьян, с трудом держался на ногах и не имел ни единого шанса выстоять против своего соперника. Кроме того, он был килограммов на пятнадцать легче и не имел навыков, которые были у подготовленного Дронго. Много лет назад Дронго дрался с самим Миурой. Правда, тогда он был значительно моложе, но многие навыки сохранились, а для того, чтобы толкнуть пьяного, не требовалось особого труда. Лариса подвинула к себе пиво и попробовала его, не пытаясь вмешиваться. Ей было интересно, как поступит Дронго. Немец сделал шаг к Дронго и замахнулся. Присутствующие в зале замерли, назревал поединок.
Многие уже видели, как Дронго умеет бить, и понимали, что шансы его соперника ничтожны. Некоторые даже успели сделать ставки десять к одному. Все ждали, когда Дронго размахнется и сильным ударом отправит нападающего на пол. Но Дронго увернулся от удара, чуть пригнувшись. Немец попытался еще раз ударить его, но Дронго снова увернулся, не пытаясь даже толкнуть своего соперника. Когда немец замахнулся в третий раз, Дронго успел перехватить его руку и прижать нападавшего своим телом к стойке.
– Не нужно, – попросил Дронго. – Давай лучше выпьем и согласимся на ничью.
– Какую ничью? – пьяно икнул немец. – Я тебя победил.
– Да, – согласился Дронго, – ты победил. Бармен налей ему еще виски. За мой счет.
Немец пьяно улыбнулся и кивнул головой в знак согласия. Дронго отпустил его, и он упал на стойку всей грудью. Присутствующие в баре захлопали в ладоши. Они оценили благородство Дронго. Драться с человеком, который слабее тебя, показывая таким образом свое преимущество, легче всего. Труднее обуздать гордыню и не ударить более слабого человека. Все видели, что все шансы на стороне трезвого, широкоплечего и спортивно подтянутого Дронго. Но тот сумел сдержаться и не стал второй раз бить своего соперника, понимая, как много потеряет в глазах присутствующих. Наоборот, он помог подняться и другому немцу, лежавшему на полу, и посадил его за стойку.
Бармен налил виски и протянул пьяному соотечественнику. Потом посмотрел на Дронго и, усмехаясь, сказал:
– Гуго будет у девочек сегодня ночью. Если хочешь, поищи его у Сильвии.
– Где живет эта Сильвия? – поинтересовался Дронго.
Бармен подозрительно посмотрел на него, потом на его спутницу, перевел взгляд на лежавшего на стойке пьяного и тихо сказал:
– Он не пойдет домой к Сильвии. Она работает недалеко от балета «Фридрихштадтпалас». Пройдете старую синагогу и свернете направо, там нужно пройти еще две улицы, и вы их увидите. Они стоят на улицах. Спросите Сильвию. Гуго обычно бывает у нее.
– Спасибо, – Дронго положил на стойку купюру в пятьдесят марок и пошел к выходу, даже не притронувшись к своей кружке пива.
Лариса сделала еще один глоток из своей кружки и поспешила следом за ним. Уже на улице она догнала Дронго и строго спросила:
– Это было так необходимо?
Он холодно взглянул на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– Эту безобразную пьяную драку в баре.
– По-моему, драки не было. Насколько я помню, мы не дрались. Наоборот, я все время пытался предотвратить драку.
– Я видела. Ты над ним просто издевался.
Он остановился, взглянул на нее.
– Лариса, – сказал он серьезно, – я никогда не издеваюсь над людьми. Мне уже минуло сорок, и я в жизни еще не обидел ни одного человека, ни мужчины, ни женщины. Я пытаюсь бороться с подонками, но стараюсь не обижать людей. Неужели ты этого не заметила?
– Идемте быстрее, – не ответила она на его вопрос. А через несколько шагов добавила: – Вообще-то, вы поступили правильно. Все посетители бара были за вас. Это тоже редкое качество – уметь понравиться.
Несколько минут они шагали молча. Неожиданно начался дождь. Они ускорили шаг и довольно скоро оказались у дома, где было припарковано много автомобилей. Рядом с ними стояли молодые женщины в вызывающе открытых нарядах, несмотря на ноябрь. Сюда подъезжали машины, и сидевшие в них мужчины выбирали женщин по своему вкусу. В первые годы после объединения Германии среди находившихся здесь женщин было достаточно много тех, кто работал в балете и в различных кабаре, расположенных рядом. Постепенно все встало на свои места. Одни остались работать на панели, другие ушли в искусство.
Лариса удивленно смотрела на стоявших вдоль дороги женщин. На Тверской тоже встречались женщины, но разница между центром Европы и ее восточной окраиной была достаточно ощутимой. Если на Тверской стояли молоденькие девчонки, которые опасались милиции, сутенеров, конкурентов и даже клиентов, среди которых встречались откровенные садисты и маньяки, то в Берлине все было несколько по-другому. Выхоленные европейские проститутки были гражданами своего государства, не боялись вымогательства сотрудников полиции или произвола клиентов. В этой стране все устоялось достаточно давно, и даже прибывающие гости вынуждены были соблюдать установленные стандарты европейской законности и толерантности.
Дронго подошел к одной из девочек. Обычно они знали английский язык.
– Мне нужна Сильвия, – сказал Дронго.
Проститутка смерила его недобрым взглядом с головы до ног.
– А я тебе не подхожу? – поинтересовалась она.
– Мне нужна Сильвия, – упрямо повторил Дронго.
Женщина увидела стоявшую на тротуаре Ларису и уточнила у Дронго.
– Тебе нужна женщина для нее или для себя? Или для обоих?
– Какое разнообразие, – пожал плечами Дронго. – Меня интересует только Сильвия.
Любая проститутка – истеричная стерва, которая думает только о себе и своих доходах. Однако и здесь есть отличие. Немецкая проститутка понимает, что нельзя открыто выступать против своих товарок, иначе можно потерять репутацию. Именно поэтому проститутка осмотрела Дронго и, оставшись довольна увиденным, показала в другую сторону.
– Она у магазина, – выдавила она из себя. – Ты ее сразу узнаешь, – и добавила какую-то фразу по-немецки. Дронго оглянулся, Лариса улыбнулась. Они пошли в туда, куда указала женщина.
– Что она сказала? – поинтересовался Дронго.
– Что ты ее сразу узнаешь. Сильвия – блондинка с «большой вставленной грудью». Она так и выразилась.
– Я иногда думаю, что женщины могут сказать такую гадость друг о друге, которая мужчинам даже в голову не придет.
Они прошли дальше, минуя несколько женщин, стоявших у дороги в коротких куртках и колготках. Они не бросались навстречу подходившим машинам, чаще сами водители выбирали нужную им женщину, проезжая мимо них.
У магазина стояли две женщины. Одна была блондинка с пухлыми губами и большой грудью. Другая – брюнетка, но, приглядевшись, можно было заметить, что ее короткие волосы, уложенные в прическу в стиле двадцатых годов, были париком, который она надела перед выходом на работу. Каждая проститутка знала, что важно сыграть какой-нибудь образ. Брюнетка играла под женщину-вамп в своей кожаной куртке и кожаных сапогах. Блондинка в джинсовой куртке и серых сапогах работала под «своего парня». Дронго усмехнулся. В амстердамском «розовом квартале» он видел и не такое. Иногда встречались женщины, нацепившие на себя очки без стекол и делавшие вид, что читают книгу. Интеллектуалки возбуждали студентов и служащих. Некоторые женщины принципиально надевали рубашки, словно для того, чтобы подчеркнуть свое целомудрие.
- Предыдущая
- 51/67
- Следующая
