Беги отсюда, мальчик! (СИ) - "Северный Орех" - Страница 20

После ухода Торина, мальчишка полностью ушëл в свои мысли. Воспоминания последних недель калейдоскопом проносились перед глазами, пролистывая их встречи с того момента, когда Торин только вошëл в жизнь Бильбо и сходу, ни слова не говоря, вырубил дубинкой того подонка, что тушил о парня сигарету, и до сегодняшнего утра, когда Бильбо с неохотой вынырнул из тëплой неги.

Быть прижатым к телу Дубощита, ощущать приятную тяжесть широкой волосатой руки – это казалось таким правильным и естественным. Рассматривая лицо спящего полицейского, мальчишка думал, каково это – просыпаться так каждое утро.

Каково это? Нежиться, сонно обниматься, медленно и глубоко вдыхать тëплый запах родного человека и, закрыв глаза, растворяться этом моменте.

Или наоборот, подскакивать от звона будильника, по очереди забегать в туалет и душ, готовить бутерброды и жарить яичницу, ворчать, вытирая убежавший из турки кофе, и, сорвав быстрый поцелуй, разбегаться в разные стороны, чтобы встретиться вечером.

Обычное счастье, которое часто не ценят и называют рутиной, и которого некоторые совсем лишены – каково это? Для Бильбо рутина – это грязные тела посторонних людей, бесцеремонность, полное уничтожение личных границ, бесконечные пошлые шуточки, унижение, попытки сохранить хоть какое-то уважение к самому себе и мерзкий запах, который оставлял на нём каждый из клиентов.

Бильбо настолько глубоко погрузился в свои размышления, что день прошёл мимо него. Мальчик что-то ел, пил, тщетно пытался согреться, успокоил причитавшую Жози, но все эти действия были выполнены механически.

В задумчивости посмотрев на кровать, где этой ночью спал Торин, Бильбо с сомнением покосился на стопку чистого белья, которую принесла Жозефина. После каждого клиента он должен сменить постель. Хмыкнув, мальчишка встряхнул свежее белье, скомкал его и выбросил в стирку. Ему захотелось еще ненадолго задержать в комнате присутствие Торина, пусть даже таким глупым способом, как оставить постельное бельë, которое было застлано прошедшей ночью.

Бильбо пребывал в глубокой задумчивости весь день, и вздрогнул от неожиданности, когда вечером дверь распахнулась, ударившись о стену, и в номер забежал Саид.

Мальчик отложил любовный роман, одолженный у Жози. Библиотеки в «Мории», конечно же, не было, поэтому с выбором литературы было сложно. В книге Жози описывались средневековые рыцари и прекрасные дамы, и это было лучше, чем ничего. К тому же, Бильбо весь день думал о Торине, и это, видимо, сказалось на том, что он проводил некие параллели между храбрыми рыцарями и полицейским.

За Саидом неспешно зашëл плешивый плюгавенький мужичонка в дорогом серебристом костюме. Бильбо никогда не видел клиентов в дорогих костюмах – уровень борделя был не тот, но в этот раз сразу понял, что посетитель не прост. У него было такое выражение лица, словно ему принадлежала половина планеты. Тощенький, но при этом брюхастенький, сутулый, весь из себя аккуратный хлыщ. Почти лысая голова с прилизанными мышиного цвета волосиками, похожая на куриное яйцо, гордо восседала на индюшачьей груди, а мелкие умные глазки поблëскивали из-за очков в тонкой оправе – на отважного средневекового рыцаря он точно не походил, скорее на индюшонка. Бильбо фыркнул от такого сравнения.

Саид, встав за спиной у гостя, умоляюще подавал мальчику какие-то знаки, скрещивая перед собой руки, будто от чего-то отказывался, но Бильбо не понимал.

– Ну-у…ребëнок ничего. Хотя мог бы быть и помоложе, – с лëгким недовольством протянул индюшонок, окидывая Бильбо критическим взглядом.

– Ох, господин! Бильбо – сама невинность! Чудесный цветок! Гордый! Сильный! Пламя и эмоции бьют из него через край, вы сами в этом убедитесь! И всë-таки, если хотите… – подобострастно начал частить Саид, но его перебили.

– Нет. Я хочу, чтобы всë было по-настоящему, – резко возразил индюшонок. Его взгляд стал маслянистым и липким, ощупывая сидящего на постели мальчика. Бильбо захотелось вымыться, пусть даже и чуть тëплой водой.

Индюшонок царственным взмахом бледной длани отправил Саида восвояси и начал дëрганными движениями расстегивать пиджак, рассматривая мальчишку. Его щечки и кончик носа покраснели от предвкушения.

Саид, чуть ли не с поклонами закрывая дверь, ещё раз сделал несколько взмахов руками, но Бильбо его так и не понял. Одно было ясно – император местного разлива был важен и нужен для руководства «Мории», но Бильбо это не особо волновало. Ему хотелось поскорее закончить с этим и вернуться к книге. А еще лучше оказаться в завтрашнем дне, когда, возможно, придëт Торин. К сожалению, не все было так просто и быстро, и Бильбо безучастно наблюдал за раздевающимся клиентом. Судя по виду, тот был настроен решительно.

Вздохнув, Бильбо привстал на кровати и тоже начал раздеваться. Быстрей начать, быстрей закончить и помыться, растеревшись мочалкой докрасна.

– Ты боишься меня? – голосом театрального злодея возопил индюшонок, поблëскивая оправой очков.

Бильбо фыркнул, снова вспомнив роман, в котором некоторые герои говорили с таким же пафосом и трагичностью. Увидев выжидающий взгляд клиента, мальчишка слегка закатил глаза.

– Ну конечно, боюсь! Может, начнём?

Индюшонок удивлëнно моргнул, будто ожидал совсем другой реакции и приблизился к Бильбо, разрывая упаковку презерватива. Дальше всё пошло по классической схеме.

Мальчишка терпеливо выполнял всë, что от него требовали – открывал рот, раздвигал ноги, сосал и вылизывал. В голове крутилась мысль, что если он будет тихим и послушным, то индюшонок быстрее сделает свои дела и оставит Бильбо в покое. Ничем особенным клиент не отличался – ни фантазией, ни жестокостью, ни телосложением. Всë ниже среднего и мальчик был этому только рад. К насилию тоже можно привыкнуть. Лучше уж обычное проникновение, чем проникновение и побои.

Поэтому Бильбо, много раз испытывавший вещи намного более жëсткие и неприятные, чем обычный секс, просто терпел и думал о своëм, а пару хлëстких шлепков по ягодицам перенёс почти с философским спокойствием. Бильбо думал о Торине.

Стоя на коленях и однообразно покачиваясь от мелких толчков, мальчишка вспоминал, как утром пробежался пальцами по бороде спящего Дубощита – волоски оказались мягкими, если проводить по направлению роста волос. А расправленная морщинка между бровей почти сразу проявлялась вновь. На оголëнной шее размеренно билась жилка пульса, к которой очень хотелось прикоснуться пальцем. Или прижаться к ней губами, почувствовав толчки крови.

Бильбо вызывал в памяти мельчайшие подробности внешности Торина. Он уцепился за промелькнувшую мысль – а как было бы заниматься с Торином любовью? Наверняка, он бы гладил стройное тело Бильбо своими широкими ладонями без остановки, даря ласку и наслаждение. Или его действия были бы порывистые и жадные? Он целуется во время секса? Или сосредоточен на движениях? Бильбо не любил поцелуи. И, к счастью, желающие целоваться с проституткой встречались не часто. Поцелуй – это что-то особенное для Бильбо, намного интимнее, чем обычный секс. Но быть с Торином — это точно удовольствие, а не повинность.

Думая о желанных прикосновениях, Бильбо и сам не заметил, как возбудился от своих мыслей. В его сознании появился Дубощит, который был настолько нежен, что сбивалось дыхание. Мальчик старался не застонать от того, как чувственно его ласкали фантомные руки и губы, как томительно сладко прижиматься к призрачному мощному телу и оглаживать бугрящиеся мышцами руки.

Индюшонок не доставлял особых сложностей, и Бильбо почти перестал о нём думать, сосредоточившись на своих грëзах. Если бы он был сейчас один, то так же бы прикрывал глаза и прогибался в пояснице, так же бы оглаживал себя, думая совсем о других жарких прикосновениях.

Вспомнив, как Торин удерживая его в воде на весу, начал притягивать к себе, при этом неотрывно смотря в глаза, Бильбо застонал. Десять лет жизни за этот поцелуй! Всë, что угодно, за прикосновение к тонким губам…

Дыхание мальчика сбилось, образы и мысли совершенно спутались, и он, вскрикнув, вылился в свою ладонь, которой дëргано ласкал себя, закрыв глаза.