Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 12

— Нет, — зачарованно отозвался Шширар, которому вообще-то полагалось молчать.

— Ну же, подой… подползите ближе, познакомьтесь, — император откровенно развлекался.

Дейна задумчиво смотрела на бледного красноглазого нага, который с детской растерянностью глядел на неё и хлопал белёсыми ресничками. Она тоже была немного растеряна — надо же, этот хвостатый посол всё же не женщина — и пыталась понять, с чем столкнулась. Стоя за дверью, она слышала и рыдания наагалея, и его жалобы и ей казалось странным, что мужчину, который позволяет себе столь жеманное поведение, отрядили в посольство. Что-то с ним не то… Неужто действительно мужеложец? Пока он больше походил на растерянного ребёнка. А, может, он действительно ребёнок, и родственники взяли его с собой, чтобы показать столицу? Дейна успела покопаться в библиотеке и знала, что совершеннолетие у нагов наступает в восемьдесят лет.

Всё ещё ошеломлённый наагалей приблизился и остановился, смотря на хранительницу сверху. Он оказался выше больше чем на голову, для нормального мужчины-нага мелковат. Хотя он, похоже, ещё и альбинос, а они порой хиловаты телом.

— Это моя хранительница? — наагалей взволнованно обвил хвост вокруг себя же. — Она такая… Она женщина! — это прозвучало с неожиданным возмущением.

— Да, поэтому я могу быть уверен, что она ни в коем случае не покусится на вашу честь, — нет, император совершенно точно издевался!

Ссадаши наконец пришёл в себя и понял суть хитрого плана его величества. Вот это грязные методы! Он почти восхитился.

Барышню ему, похоже, подсунули суровую. Такие обычно не терпят легкомыслия.

— Моя госпожа такая красивая, — пропел он, смущённо переплетая пальчики. — Она везде-везде со мной будет? Совсем везде?

Дейна подозрительно прищурилась. Замашки у нага были откровенно детские.

— Я могу узнать, сколько господину лет? — почтительно поинтересовалась она.

— Я не думаю, что это важ… — встрепенулся император, но Ссадаши выпалил раньше:

— Восемьсот восемнадцать, — и застенчиво вильнул хвостиком.

И Дейну накрыло озарение.

Если большинство ухажёров принцессы Дерри были глупы от собственной лени, то господин Ссадаши идиот от рождения. Похоже, именно это от неё и пытались скрыть, чтобы по двору не расползлись ядовитые слухи.

Стоило ей это осознать, и сердце смягчилось, на душе потеплело от жалости и искреннего расположения.

Перед ней стоял наг, обречённый богами на вечное детство.

Дейна протянула руку и погладила господина по белобрысой голове.

— Мой господин, — проникновенно произнесла она, ласково заправляя пряди за бледные уши, — я везде буду с вами. Можете ничего не бояться. Я смогу вас защитить. Вы уже завтракали?

— А? — наагалей выглядел ещё более испуганным и растерянным. Ну, дети часто боятся незнакомцев. — Нет…

— Тогда я провожу вас в трапезную.

— Но я не хочу! — капризно упёрся наг, но его хранительница имела опыт общения с детьми.

— Я хочу. Посидите рядом со мной, а потом я с вами поиграю, хорошо? Пойдёмте.

Сбитый странным поведением хранительницы наагалей покорно позволил вывести себя из кабинета. Шширар, изумлённый неменьше, задержался, чтобы высказать искреннее восхищение императору:

— Моё почтение!

Раашир едва дождался ухода гостей, чтобы позволить хохоту вырваться наружу.

За завтраком Ссадаши умудрился опрокинуть на себя тарелку с кашей, травяной отвар и какое-то очень липкое пирожное сомнительно-коричневого цвета. Прекрасный нежно-зелёный шёлк был изгажен. Новая охранница хотела прийти ему на помощь, но Ссадаши вцепился в Шширара и заявил, что ему нужно переодеться. И потащил охранника в собственную спальню. Дейна, конечно же, попыталась пройти следом, пришлось разыграть скромность и вытурить её в гостиную.

— Кто это? — едва разжимая губы прошипел Ссадаши, надвигаясь на Шширара. Отступать тому особо было некуда, несмотря на впечатляющие размеры спальни: большую её часть занимала гигантская перина, чтобы наг мог вольготно расположиться на ней вместе с хвостом, вытянув его хоть вдоль, хоть поперёк.

Шширар заведовал личной охраной наагалея и обычно, прибывая на новое место, выяснял всё что мог о его обитателях. Хранительница принцессы Дерры его заинтересовала, но не так сильно, чтобы в первый же день отряжать нагов рыть на неё сведения.

— Человек, — в полголоса отозвался Шширар, не опасаясь, что девушка их услышит. — Дочь графа Аррекса. Про неё много при дворе говорят, главным образом, из-за того, что она молодчиков из аристократии с лестницы спускает и в окна выпихивает.

— А Аррексы разве выбились в графы не из-за богатства? — Ссадаши сморщил нос. Давриданские аристократические рода он знал не очень хорошо. — Они ж скотоводы, а не воины.

Шширар пожал плечами.

— У неё мать рано скончалась, отец якобы не знал, что с детьми делать, и позволил брату жены забрать их на воспитание. Что за брат, я ещё не знаю.

Но теперь узнает.

Наагалей раздражённо взмахнул хвостом.

— Не понимаю я этих людей! Что значит, не знает, что с детьми делать? Даже наагашейд разобрался в первые две недели после рождения первенца. А как она при принцессе оказалась? Благородные девушки в телохранителях… Что-то новенькое для императорского двора.

— Придворные говорят, что у неё плохие отношения с отцом. Пару лет назад без позволения батюшки выскочила замуж за какого-то голодранца, а затем очень быстро овдовела. Кто-то уверен, что отец руку приложил. Скандал страшный… Вы и сами знаете людские обычаи. На семье Аррекс пятно позора, двоюродная сестра едва смогла замуж выйти. И то потому, что жених её сильно любил и на выходки родни не посмотрел. Как госпожа Дейна завела знакомство с принцессой и у неё в услужении оказалась… — Шширар замялся. — Ну, я не выяснял.

— Так выясни, — с нажимом прошипел Ссадаши.

Видеть господин в таком взвинченном состоянии было слегка непривычно. Обычно все вокруг нервничают, а господин наслаждается суматохой.

Наагалей раздражённо похлопал хвостом по полу, косясь на запертую дверь. Подсобил император с подарочком. Надо отдать должное, впечатлил. Но не он первый додумывался подсунуть ему соглядатая, а Ссадаши мало смущали чужие глаза. Правду, женщину ему в охранницы ещё не отряжали. Только песчаники как-то сделали милость и подослали двух премилых дев, но не в охрану, не в охрану…

— Как-то она непонятно ведёт себя…

Ссадаши напрягало, что он не мог понять истинное отношение хранительницы к нему.

Он обладал потрясающим чутьём, почти даром, из-за которого его, кстати, и называли Устами наагашейдисы. Наагалей отличался потрясающим пониманием, порой его обвиняли в чтении мыслей. Сам Ссадаши затруднялся объяснить, как ему удаётся угадывать чужие помыслы, и, если честно, старался не задумываться.

Но Дейну не получалось раскусить с ходу, и из-за этого наагалей ощущал лёгкую тревогу. Подобную же тревогу он чувствовал когда-то давно, когда общался с членами семьи: родителей и братьев ему тоже долгое время не удавалось понять.

— Тебе не показалось, что я ей не понравился? — поинтересовался Ссадаши у Шширара.

— Нет, — помедлив, отозвался тот.

— Ну, может, уловил презрение, снисхождение, чувство превосходства?

— М-м-м… жалость?

Ссадаши задумчиво завертел кончиком хвоста.

А чего его жалеть? Богатый, с положением и высочайшей защитой, свободный от предрассудков. Император чего наплёл?

— Господин, у вас всё хорошо? — раздалось из-за двери.

— Да, — жеманно отозвался Ссадаши. Войти в роль сразу не удалось, и голос слегка дрогнул.

Видимо, это и насторожило хранительницу.

— Я вхожу.

Наги уставились друг на друга круглыми глазами, и в следующий миг Шширар рванул на господине пояс и одним рывком содрал с него испачканную одежду. Ссадаши хвостом подцепил чистое одеяние, перебросил его охраннику и резко развернулся, отводя руки за спину. Шширар встряхнул пойманную одежду и ловким движением натянул её сперва на вытянутые руки, а потом и плечи господина.