Чужой трон - Самойлова Елена Александровна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/76
- Следующая
Я круто развернулась в воздухе и, не обращая внимания на Вилькины ругательства, скользнула в просвет между деревьями, лавируя между стволов и приближаясь к самой земле. Вопли подруги над ухом почти заставили меня оглохнуть, но тут стена деревьев кончилась, и я вылетела на дорогу.
– Евка, тормози, чтоб тебя! – взвыла подруга, и я, шумно захлопав крыльями, опустилась на землю, по инерции сделав еще несколько шагов и едва не врезавшись в вековую сосну, оказавшуюся на нашем пути.
На этот раз Вилька отклеилась от меня намного быстрее и уже собралась было высказать все, что она думает о моей безбашенности, но осеклась, взглянув в мои глаза, ставшие черными зеркалами айранитов. Подруга понимающе кивнула, машинально пригладила встрепанные рыжие волосы и уверенно сказала:
– Слетай посмотри, что там и как. А я пока наших коней разыщу – я их там вроде как слышу. – Вилька махнула рукой куда-то в сторону поворота дороги, а я только наклонила голову в знак согласия и, раскрыв полночно-синие крылья, взлетела в прохладный воздух.
Рассвет уже ярко-алой полоской разлился над горизонтом, окрашивая небо на востоке в цвет пролитой крови. Я взмыла над макушками деревьев и рванулась туда, где виднелся слабенький дымок от разведенного нами костра. Нехорошая тишина, разлившаяся над пролеском, заставила меня спикировать вниз, а в голове билась мольба о том, чтобы я не опоздала. Тут деревья стали реже, и я приземлилась на место нашей недавней стоянки.
Полянка, на которой мы расположились на ночь, напоминала поле боя – везде темная, почти черная кровь, сломанные кусты и примятая трава. Чуть поодаль темными глыбами в неестественных позах застыли чешуйчатые туши иглохвостых василисков, издававшие неприятный змеиный запах, который смешивался с едкой вонью крови нежити.
Только вот Данте нигде не было видно.
Я охнула и принялась осматривать близрастущие кусты, зовя аватара. Осмотр продолжался минуты полторы, за которые я перенервничала больше, чем за последние полтора года, когда наконец густые кусты орешника зашуршали, и из них буквально вывалился Данте в разодранной когтями василисков одежде и забрызганный своей и чужой кровью. Черные зеркала глаз невидяще уставились на меня, а крылья раскрылись, выгибаясь полусферой, как если бы аватар готовился к бою. Данте оскалился, демонстрируя белоснежные клыки, и чуть пригнулся, словно собираясь прыгнуть.
Он что, не узнал меня?!
Я попятилась, сложив крылья за спиной и на всякий случай держа наготове защитное заклинание.
– Данте, ты что, рехнулся?!
Он не ответил, продолжая сверлить меня взглядом, в котором плескалась вселенская тьма. Темный меч из гномьей стали, измазанный едкой кровью нежити, был нацелен острием куда-то в район моей груди. И тут до меня дошло, что аватар и в самом деле не узнает меня.
– Данте, это же я, Еваника, – тихо произнесла я, выпрямляясь и глядя на него человеческими глазами, в которых не было страха – только еле заметная грусть и беспокойство.
– Еваника?..– Меч выпал из его рук, и Данте ошеломленно уставился на меня черными с серебром глазами, в которых плескался страх. Не за себя – за меня. – Я же был почти готов напасть на тебя…
Он покачнулся, и я метнулась к нему, подставляя плечо и не давая рухнуть на колени. Только сейчас я заметила, что грудь и живот Данте покрывают длинные следы от когтей василисков, из которых сочилась кровь, пропитавшая когда-то светлую рубашку.
– Господи, Данте, да ты ранен!
– Ерунда. – Он с трудом сфокусировал на мне взгляд и клыкасто улыбнулся. – На мне и не такое заживало. Все-таки я не человек, а айранит, хоть и полукровка.
– Ничего себе «ерунда»! – Я упрямо тряхнула синими с белыми кончиками волосами, с помощью левитации поднимая меч Данте с земли и берясь свободной рукой за длинную рукоять, обтянутую темной кожей. На удивление, меч оказался легким, не тяжелее эльфийского, но я-то знала, что этого просто не может быть! – Сейчас доберемся до Вильки и лошадей, там моя сумка с лекарствами. Перевяжу тебя – и к вечеру будешь как новенький!
– Как пожелает… прекрасная леди, – с улыбкой ответил он, пристально разглядывая меня. – Знаешь, а тебе идет быть Синей Птицей. По крайней мере, цвет волос у тебя весьма оригинальный.
– Издеваешься, да? – Я беззлобно усмехнулась, сверкнув перламутровыми клыками, и поудобнее перехватила длиннющий меч, который пока никак не могла впихнуть в наспинные ножны Данте. – Пойдем, рыцарь Андариона, попытаемся добраться до Вильки…
Когда мы с Данте вышли из-за поворота дороги, нашим глазам предстала следующая картина: Вилька, склонившаяся над неподвижно лежащим на боку серебристым Глефом, и стоящие чуть поодаль Белогривый и Туман, которые оглашали воздух тихим, печальным ржанием. Вилья повернулась к нам и покачала головой.
– Ева, мне очень жаль… но яд василиска оказался смертельным для Глефа…
– Что? – Я вздрогнула и, отойдя от Данте, который уже мог стоять самостоятельно, не опираясь на мое плечо, подошла к коню.
Эльфийский скакун спас меня, приняв удар на себя, – конское брюхо было сплошь утыкано как минимум двумя десятками белесых отравленных игл. Мне, даже с учетом того, что я айранит-полукровка, хватило бы и пяти.
Я печально погладила Глефа по светлой гриве и подумала, что по-настоящему преданные животные почему-то всегда повторяют судьбу тех, кто является их настоящими хозяевами. Алин тоже погиб, спасая нас, когда задержал навий на Ночном перевале и дал нам возможность уйти от смертельной опасности. И вот теперь Глеф защитил меня ценой своей жизни.
На плечо легко легла узкая Вилькина ладонь.
– Ев, не волнуйся… Все будет хорошо.
Я печально улыбнулась, подошла к поникшему Белогривому, сняла с луки его седла повисшую там сумку и стала копаться в ее недрах в поиске бинтов и отвара для промывания ран. К глазам подступили слезы, но я их сдержала. Глеф был не просто скакуном погибшего Алина – мне он стал еще одним другом, и вот я этого друга потеряла.
Мышцы снова скрутило сильной, мгновенно проходящей судорогой, и тяжесть крыльев, оттягивающая плечи, пропала. Бросив взгляд на свои руки, я обнаружила, что они вновь стали человеческими. Вилька за моей спиной тихонько кашлянула, а Данте сказал:
– Да-а, быстро ты меняешь ипостась. Ты точно не практиковалась?
– Точно, – недовольно буркнула я, вешая сумку на плечо и подходя к уже принявшему человеческий облик Данте с бинтами в одной руке и бутылью с желтоватой жидкостью в другой. – Так, снимай свои лохмотья!
– Зачем? – Он удивленно воззрился на меня.
– Лечить буду, – безапелляционно заявила я.
Твердая решимость наверняка выразительно пропечаталась на моем лице. Данте страдальчески вздохнул, но попытался сопротивляться:
– Ева, а может, не надо? Я же не человек, на мне все само заживет…
– Непременно заживет, – ласково проворковала я и, сунув в руки подошедшей Вилье бинты и отвар, вытащила кинжал из ножен на поясе.
– Что, добить решила, чтобы не мучился? – ехидно осведомился Данте, тем не менее переставая сопротивляться. Все равно бесполезно.
Я одарила его скептическим взглядом и шустро разрезала пропитавшуюся кровью ткань рубашки, аккуратно отлепляя лохмотья от ран. Наконец, когда с первой процедурой было покончено, я с видом матерой садистки пропитала желтоватым отваром с запахом мяты и яблок лоскут чистой ткани и принялась сосредоточенно промывать глубокие порезы на груди и животе аватара. Н-да, к его чести, Данте во время процедуры ни разу не вздрогнул, только прошипел что-то сквозь стиснутые зубы, когда я промывала жгучим настоем длинную глубокую рану у ключицы. В конце концов я удовлетворилась результатом и, сунув Вильке пропитанную кровью и отваром ткань, принялась накладывать тугую повязку, стараясь не сильно задевать края порезов и между делом нашептывая кровоостанавливающее заклинание.
– Вроде все, – отступив на шаг, резюмировала я и оглядела дело рук своих, скользя критическим взглядом по аккуратно наложенному слою бинтов.
- Предыдущая
- 13/76
- Следующая
