Планета шестизарядного пистолета - Джейкс Джон - Страница 28

• Предыдущая
• 28/42
• Следующая

О, боже!

Очевидно, это так!

В этот день в своем кабинете Зак пытался заняться любимым делом.

Сверкающая голубоватая гроздь фороспоры лежала на куске упаковочного материала еще с того момента, когда он извлек ее из печи для обжига. Он сидел на табуретке, держа голубоватую гроздь перед собой. Ему приходилось часто сдвигать упаковочный материал, потому что капли пота все время попадали на поверхность кристалла и делали его мутным.

Ему было трудно работать миниатюрным инструментом огрубевшими кончиками пальцев в узких рабочих перчатках. Почти не осознавая того, что делает, он склонил голову влево.

За дверью веранды солнце роняло лучи на звенящие фороспоры. Сад казался безопасным местом. Но он продолжал наблюдать.

Он так долго смотрел влево, что у него разболелась шея. Так он просидел час. Два. То тут, то там он слышал голоса. Некоторые принадлежали взрослым, другие – детям и подросткам. Он прокрался в сад, чтобы подслушать, о чем они говорят. Странно, что в это время суток на его улице собралось столько людей.

– Это несчастье.

– Эти бандиты из Косфеда сказали, что фабрики будут закрыты до тех пор, пока… – Сторонники Некти тоже слишком уж хороши. – Беседа продолжалась. Зак снова вернулся в дом, ощущая, что весь обливается холодным потом, дыхание его было прерывистым, его хватали судороги.

Присев на скамью, он попытался наладить лампу, вмонтированную в стену, чтобы она лучше освещала комнату. Свет поступал от лампы цилиндрической формы, а также от нескольких металлических рефлекторов, которые помогали сосредоточить блеск кристаллов на рабочем участке. Он понял, что лампа уже работает в максимальном режиме. Забавно. Он протер глаза. У него перед глазами все расплывалось.

Тогда он принес еще одну лампу из спальни, зажег ее. Все равно все расплывается. «Что-то неладное», – подумал он.

Зак изменил положение голубоватого кусочка на упаковочном материале. Его напряженные руки слегка дрожали, пока он дотягивался до колбы с фиксажем. Прежде чем он начнет резать, фороспору необходимо обмыть. Он поднял правую руку. Ее не стало видно. Видения все больше охватывали его. Он взорвал Шейн, разделался с каждым первенцем, при помощи мисс Вирджинии совершил множество убийств, причем на глазах у десятков…

Взревев, он снова опустил руку так, чтобы она была в поле его зрения. Он поднял колбу. Уровень жидкости, находившейся в ней, был незначительным.

На колбе была печать фирмы-экспортера химикатов, которая находилась на отдаленной планете. Он подсчитал затраты на поставки, и его бросило в жар. Об этом даже не может быть и речи. Он полагался на заработки в Тип-Топ, которые полностью шли на приобретение этого редкого вещества. Все к одному: Тип-Топ, сад, может быть, даже и каша в голове.

Наконец, он смог обработать голубоватый кусочек. Ему следовало поработать, иначе он просто сойдет с ума.

Он осторожно опустил колбу. Ногтем большого пальца аккуратно отрегулировал положение колпачка с часовым механизмом. Раздался звук, подобный тиканью часов. Он всмотрелся в голубоватую фороспору, но так, чтобы не видеть свое лицо в отражении. Там можно было рассмотреть множество Рендольфов, все изображения были вытянутыми, суженными, безобразными.

Колпачок колбы начал открываться. С особой осторожностью он приподнял его и отложил в сторону. Ему удалось снова заставить себя сосредоточиться на кристалле. Мысли, словно облака, блуждали в его голове, а потом превратились в одно большое голубоватое облако.

Итак, он придал кристаллу форму, затем микротомировал его на множество частей, каждая была величиной с облачко. Он хотел покрыть края оранжевым лаком, чтобы придать им вид облака, только что снятого с неба Миссури во время заката. Он понял, что всего нужно сделать десять, может быть, двенадцать частей.

Он рассматривал фороспору, замечая исчезновение следов, оставшихся после капелек пота. Следующая операция была решающей. Необходимо было взять точное количество фиксажа, чтобы, когда микроскальпель впервые коснется поверхности фороспоры, последняя осталась бы совершенно растяжимой. Слишком много фиксажа, и срез не будет таким, каким нужно. Слишком мало – и на поверхности фороспоры будут продолжаться симпатические вибрации.

Решающая операция.

Поверх одной перчатки он надел на правую руку еще одну. На это потребовалось пятнадцать минут. Затем, выбрав из ящичка с материалами подкладку соответствующего размера, он взял ее в правую руку и начал трясти колбу в левой руке. Дымок заклубился и начал медленно подниматься к отверстию в колбе.

Решающая операция. Внезапно произошло нечто весьма неприятное. Он должен был разделить эту фороспору на десятки мелких участков, которые бы соответствовали кусочку неба. Если ему это не удастся…

Что-то прыгнуло, метнулось, блеснуло и перескочило через стену, которая огораживала сад.

У Зака задрожала голова. Левая рука машинально подскочила вверх. Кошка-робот перепрыгнула через дорожку сада. Она дымилась и искрилась, вращая своими изуродованными искусственными глазками в разные стороны. Из головы кошки раздавались странные звуки, напоминающие скрип. Зак почувствовал, что колба выпала у него из рук и ударилась о скамейку. На улице раздавался смех мальчишек. Он издал гортанный возглас, и мальчишки убежали.

Он протянул руку, чтобы поймать хрипящее, сверкающее животное, но отпрянул назад. Мальчишки привязали веревку с табличкой вокруг шеи робота. На табличке чем-то красным было выведено: Рендольф.

Все фороспоры волнующе звенели. Зак пристально посмотрел вверх на оранжевое небо, заполненное радостными на вид облаками. Затем он вошел в дом и заставил себя рассмотреть фороспору.

Вся дымящаяся жидкость выплеснулась на гроздь. Ее поверхность оставалась лишь слегка голубоватой. Избыток жидкости оставил след. Теперь ему уже не удастся перерезать ее. Никогда.

Еще какое-то время перед его глазами возникали видения.

Зак не собирался утруждать себя захоронением кошки-робота. Когда под вечер он все же решил серьезно поразмыслить над этим событием, то заметил что кто-то с невозмутимым видом перебрасывает через стену камни. Один из них повредил великолепный, особенно яркий красный куст. В течение часа в саду раздавался беспокойный перезвон фороспор. Посыпались осколки разбитой кухонной посуды, затем упал большой продуктовый пакет с грубой карикатурой, изображенной на нем. В пакете находились еще теплые экскременты.

На закате через почтовый провод к нему подбросили уведомление. От Делаханти. Лишение имущества и выселение. Он разорвал листок.

Через некоторое время кто-то постучал. Он не обратил внимания, и стук повторился еще несколько раз. Вечер линча? Его охватил ужас, он спрятался в саду с шестизарядкой на прицеле. Но вокруг не раздавалось ни звука. Вечерело. Наконец, раздался хриплый женский голос.

– Рендольф, выходи и отвечай. Каждый в городе знает, что ты слезливый лицемер.

– Клара Сью? Это ты? – Он был поражен, услышав ее хриплый голос. Над головой что-то жужжало. Какая-то тень нарушила покой облаков. Он решил, что это, по-видимому, кружится робот-датчик по выявлению запасов алкоголя. Затем до него дошло, что жужжание принадлежало почтовому роботу. Слишком поздно.

На улице продолжала свою хриплую речь Клара Сью: «Очевидно, это из Косфеда, правда? Послушай, у меня послание от Белл».

Клара Сью. Ему представилась следующая картина: молодая, тучная, уродливая женщина, привыкшая всегда идти по проторенной дорожке. Она работала в «Шансе». Он наклонился к воротам.

– Почему она сама не пришла?

– Дело в том, что она, как и все остальные, считает тебя слишком тошнотворным для того, чтобы общаться с тобой. Ты принес нам несчастье, Зак Рендольф. Ты закрыл фабрики, забрал виски, ты даже осмелился украсть тело бедняги Люка. Может быть, именно в эту минуту ты заканчиваешь расправу над ним, и поэтому не хочешь открыть нам. Ты и твои сторонники, очевидно, издеваются над его телом.

• Предыдущая
• 28/42
• Следующая