Бастард (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 35

— Двадцать пять? — предположил, явно занизив цифру.

— Дурачок… — усмехнулась женщина — Не магией, так словами, да? Много мне лет. Очень много. Магия и правильный образ жизни творят чудеса.

Она смерила меня взглядом, улыбнулась:

— А ты хорош, да. Этакий домашний мальчик с крупинкой порока в глазах. То-то на тебя так смотрят девушки — сожрали бы, да и только!

— Да что вы все как сговорились?! — не выдержал я — Какие девушки?! Кто смотрит?! Да ни одна девушка и близко ко мне не подошла! Придумываете всякую чушь!

— Я все вижу, Эдвин — хихикнула женщина — И не ошибаюсь. А что касается «не подошла» — а почему это девушки должны к тебе подходить? У нас вообще-то это не принято, и считается верхом разврата! Вот когда парень предложит, тогда…да и то надо состроить рожицу, что вроде бы и не нужно. Но ты не верь — всем нам нужно, всем! Эх, где мои пятнадцать лет?! Я бы тебя…

Женщина замолчала, посмотрев на меня слегка осоловевшими глазами, видимо представив — как она меня. Потом закусила губу, и вдруг похлопав меня по плечу, повернулась, и ушла. И ее уход больше походил на бегство. А я остался стоять, чувствуя просто-таки нестерпимый прилив крови к определенному месту. В той, в прежней жизни, я бы сделал все, чтобы остановить эту красотку, и будь что будет. В этой…я всего лишь пятнадцатилетний подросток со странной, мутной биографией. И мне ни к чему секс-скандалы с преподавателями.

Кстати…может и правда подвалить к какой-нибудь девчонке? Очень уж хочется…сны снятся эротические, а утром только холодный душ помогает. Самообслуживанием заняться? Да глупо как-то, когда вокруг целое стадо прекрасных половозрелых телочек, притом совершеннолетних. Пятнадцать лет здесь — как у нас восемнадцать, ты взрослый человек и можешь распоряжаться своим телом так, как того хочется.

Я вздохнул, поднял с полу чемодан и побрел по коридору, сопровождаемый взглядами стайки из пяти девчонок, которые издалека с интересом наблюдали за моим диалогом с преподавательницей. Интересно, какие слухи они распустят обо мне после этой встречи? Впрочем, мне на это плевать с высокой башни. Я и так в слухах — как бродячий кот в репьях. Одним больше, одним меньше…

Отвратительно. В комнате практически ничего не изменилось с того раза, как я здесь был. Кровать, застеленная дорогим постельным бельем, шкафы, заполненные одеждой, шкаф для обуви — тоже полон. То есть родственники этого мажора и не подумали забирать отсюда его барахло. И я догадываюсь — почему. А куда девать это тряпье? Взять себе? Носить вещи с умершего сына? Исключено. Раздать слугам? Ну щас прям! Чтобы слуги ходили в вещах сына? Можно еще сдать в магазин старьевщику. Ага, смешно! Одна из богатейших семей в стране будет собирать это шматье и сдавать его за гроши. И что после этого про них скажут? Нищеброды? Крохоборы?

Можно собрать и сжечь, но…это тоже не путь. Посылать слуг собирать это барахло? Только сожгут ли? Или может опять же сдадут старьевщику? И бросят тень на семью. Не будешь же надзирать над ними, пока предают огню старое тряпье?

Забрали деньги, забрали драгоценности, а остальное бросили, как ненужный мусор. Понятно, чего уж там.

Заглянул в платяной шкаф и удивился — ну на кой черт человеку столько тряпья?! Он что, два раза в день менял штаны и рубахи? Тем более что в Академии все ходят только в форме. Тут — десятка два штанов, столько же рубах, жилетов, галстуков, шарфиков и всякой такой ерунды. И камзолы, да — куды ж без них? От легких летних, и до тяжелых, с подстежкой — зимних. То есть для сезона дождей, когда температура опускается едва не до ноля градусов. Соответственно и обувь такая же.

И что мне делать со всем этим богатством? Да, именно богатством, потому что все это барахло стоит очень даже приличных денег, каких у меня тут никогда не было. Если как-то умудриться обратить все в деньги… Носить это я все равно не смогу — покойник был выше и шире меня в плечах. Да и стоит только надеть эти штаны и камзолы, сразу же пойдет молва, что я хожу в обносках с чужого плеча, да еще и с того, к смерти которого, по слухам, я же и проложил свои руки.

А если перелицевать? Ну а что — отдать в мастерскую с тем, чтобы подогнали под меня. Тут так делают, каждая швейная мастерская так делает. Ткани стоят больших денег, особенно такие как здесь, высокого качества, и кто будет выбрасывать вышедшую из моды или слегка обтрепавшуюся вещь? Несут в мастерскую и перешивают. Например — на своего сына. Я слышал, что такое в совсем недавние времена практиковалось и на Земле, так что…ничего удивительного.

Содрал с кровати белье, заменил его на новое, чистое, которое взял из шкафа (тут тоже его целые залежи — и льняное, и даже шелковое). Затем прибрался — подмел пол, вымыл ванну, вытер везде пыль. А пока вытирал, ванна набралась. Вода нагревалась она специальным артефактом, встроенным в систему подачи воды. После той комнаты, где я жил до того — с душем на этаже — нынешнее жилье показалось мне верхом роскоши и напомнило о том, как я жил в особняке матери. Там, где я обитал последние восемь лет такого комфорта не было что называется от слова «совсем». Максимум холодный душ, и туалет со сливом. Больше никаких изысков.

Кстати сказать, я пытался выяснить, что же сталось с имуществом моей матери. То есть — с моим имуществом. Ведь мать вовсе не была нищебродкой. У нее и деньги водились (уж не знаю — кто их клал ей на счет в банке), и драгоценности имелись. Да и сам особняк стоил очень даже приличных денег. И все это должно было достаться мне. Но не досталось. На все мои вопросы куратору только молчание и полный игнор. Взяли, да и забрали у меня все, до последнего медного гроша. Обидно, понимаешь… Ну, ничего…когда-нибудь все им отольется. Узнаю, кто убил мать, кто оставил меня нищим, без гроша за душой, и…нет у меня жалости. Вытравили ее.

Ну а пока буду пользоваться тем, что дала мне судьба. Ванна…в этом мире ванны имеют только самые богатые. В последний раз я принимал ванну в поместье матери — она любила понежиться в теплой воде, так что вывалила кучу денег за такое чудо. А когда меня увезли — мне доставался только душ с ледяной водой. Типа — они меня закаляли, сволочи…

Ванная комната шикарна! Огромная, под стать ванне, в которую можно уместить человек пять, не меньше! Все в кафеле (здесь тоже умеют делать плитку!), краны блестят позолотой, — шикарно даже для «коммерческих» номеров Академии. Похоже, что покойник вложил немало денег в обустройство этой комнаты. Своих денег. Потому что никогда не поверю в то, что Академия будет ставить позолоченные краны. Если забыть, что нахожусь в другом мире, ванная комната вполне сойдет за такую же в каком-нибудь крупном, дорогом земном отеле не менее пяти звезд уровня.

И вода есть горячая! Живи, и радуйся! Сбрасываю одежду, швыряя ее прямо на пол, и погружаюсь в в наполовину налитую ванну. Ваннищу! Этот бассейн на ножках и ванной-то назвать грех! Хорошо…балдею… Отпускает нервное напряжение, отступают плохие мысли… Я не мнителен, не суеверен, и мне плевать на то обстоятельство, что в этом помещении был убит человек. Да мало ли кто кого убивает? Мы ходим по праху прежних поколений людей, и чего? Чушь собачья. Главное, я теперь на все пять лет обеспечен комфортным жильем, притом бесплатно. И если переживу дурацкие опыты здешних «большеголовых» — жить буду очень даже приятно.

Сколько сидел в воде — не знаю. Задремал. Хорошо хоть не утонул. Ванна-то глубокая, по шею сижу. Хорошо хоть в этой ванне приспособлено для таких случаев — в днище ванны сделана такая приступочка…не знаю, как ее назвать. В общем — упираюсь пятками, и и не сползаю.

Вот чего мне сейчас не хватает — это любимой женщины, которая сидела бы сейчас рядом со мной… Я так одинок в этом мире. Единственный человек, которому я был не безразличен, это моя «мама». А все остальные…сволочи, одним словом.

Ей приснился сон. Вот она снова в той комнате, застыла, как статуя, и не может сдвинуться с места. Ее обнажают, глумясь и хохоча, трогают там, где трогать может только любимый человек. Или лекарь. А потом — боль, и унижение, боль, и унижение. И нет выхода, нет будущего, только могильный холод и темнота.