Ректор для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 30

— Эврика! — воскликнула я, испугав задремавшие на полках книги.

Я же настолько загорелась желанием мгновенно испробовать знания, вычитанные из книги, что тут же рванула из библиотеки прочь, на поиски белоснежной котодевочки.

По пути едва не снеся завхоза, я чуть не заблудилась в бесконечных переходах, но вовремя очнулась и перешла на степенный шаг. И вовсе не из-за одышки, нет-нет!

— Госпожа Хранитель, вы куда? — заметил меня какой-то смутно знакомый педагог, с кем я общалась весьма поверхностно, — когда тот приходил по поводу книг по своей дисциплине. С тех пор, как в академии появился Хранитель, ко мне каждый день наведывались местные учителя, надеясь, что я начну лечение книг именно с их предметных дисциплин. Ага, два раза разбежалась. Они ещё ждали от меня устного конспекта! Наглецы, не так ли?

Но с каждым таким визитом я всё больше убеждалась в том, что мне кровь из носу нужно было вернуть этим неучам письменность и грамотность. Потому как моя голова — не компьютер, на всех базы памяти не хватит!

Отдышавшись, я улыбнулась мужчине и сказала максимально невинным тоном:

— Заблудилась немножко. Мне бы к товарищу ректору попасть... Срочный вопрос.

— Так вы почти пришли, — улыбнулся мне педагог и махнул рукой в третью слева дверь по коридору. Действительно, это же дверь Эдмонда!

— Благодарствую, — величественно кивнула я и неспешно двинулась к дверям кабинета ректора. Внутри всё буквально звенело от напряжения, от желания как можно скорее поделиться информацией и помочь, наконец, бедной девочке с превращением!

И я совершенно забыла о том, что Эдмонд мог быть в своём кабинете не один.

— Господин ректор, у меня срочные новости! Я знаю, как помочь Снежианне с оборотом! — воскликнула я, распахнув двери кабинета, и замерла на пороге.

Потому что я была абсолютно не готова к той картине, которая предстала моим глазам.

На диванчике, на котором я уже не раз сиживала и лёживала, сидела до невозможности эффектная блондинка с  ярко-синими глазами и обнимала маленькую беловолосую девочку. Поймав мой взгляд, она приторно сладко улыбнулась и сказала:

— Очень мило с вашей стороны, но не стоило утруждаться. Я уже помогла моей дочери. Благодарю вас за беспокойство.

Я растерянно моргнула и перевела взгляд на Эдмонда, застывшего молчаливой статуей возле своего стола.

Смотрела на него, смотрела, стараясь прожечь глазами, но ничего не вышло, к сожалению. Эдмонд кашлянул и наконец отмер, сказав официальным тоном:

— Госпожа Хранитель, я безмерно благодарен вам за участие в судьбе моей дочери.

Ишь! Благодарен он! Чтоб ты был так благодарен своей бывшей, которая гуляет сама по себе!

Я перевела взгляд на девочку. Та прижималась к матери и вся словно лучилась изнутри. В человеческом виде она была похожа на Риеллу и на Эдмонда одновременно: глаза мамины, рот и нос папины. Но Снежка не сделала ни единой попытки подойти ко мне. Просто не могла отлепиться от блондинки! не замечала меня...

В груди стало больно.

Так больно бывает, когда тебя бросают за ненадобностью. Когда ты знаешь урок на твёрдую пятёрку, а тебе ставят четыре с натяжкой. Когда помогаешь бабушке перейти дорогу, а оказывается, что она там такси ждала...

На какой-то короткий миг я была всем нужна, а теперь не нужна никому.

Ни Снежке, которую спасла от смерти дважды, ни Эдмонду, который этой ночью... Нет, не буду думать о тех словах, которые он шептал мне, которые рычал в порыве страсти, которые до сих пор звучат в моей голове, как самая сладкая музыка!

Я просто уйду.

— Что ж, простите, что помешала вашей семейной идиллии, — сказала, не скрывая горькой иронии, хотя звучало это идиотски и по-детски обидчиво. — Вернусь, пожалуй, к своим книгам, хотя бы они во мне нуждаются.

И вышла, развернувшись, старательно выпрямив спину.

В этот момент я, как никто другой, понимала мисс Валлей.

До библиотеки добралась на автопилоте. Надо же, очнулась уже от шелеста моих дорогих, моих любимок, моих бумажных подружек! И даже дорогу не спрашивала! Просто добралась. А книги, лапушки мои, разволновались за меня. Видимо, видок у меня был совсем не ахти!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я умилилась и сказала тихо:

— Вы ж мои хорошие. Всё в порядке, я в норме, не шелестите!

Пш-ш-ш! Лёгкий шелест превратился в громкое шуршание, и ближайшая книга из стопки уже просмотренных, взмахивая вместо крыльев половинками обложки, взмыла в воздух и приземлилась на стол передо мной, раскрылась сама собой, а строчки в третьем абзаце под картинкой с изображением пузатой колбы засветились, как возникающие буквы песни в караоке.

Я наклонилась к книге, с любопытством прочитала: «Не стоит смешивать в карафе гремучие и летучие вещества, результат может быть опасным для жизни».

Усмехнулась. Ну да, гремучий Эдмонд, а кто летучий? Не я же! Наверное, Риелла...

Вторая книга уже спешила с полки, как раненая птица — нелепо взмахивая обложками, то выше, то ниже. «Пристолившись», торопливо показала мне другую строчку: «Маг Ривеус вздохнул и решительно отодвинул от себя портрет неверной невесты, расчистив место для препаратов. И то правда, нет ничего лучше работы, чтобы забыть о печальной безответной любви!»

— Спасибо, милая, — с чувством сказала я книге некоей или некоего Л. Саматини под названием «Розовый эликсир, полный шипов». — Забыть его, как страшный сон, и работать...

На любовный роман спикировал толстый фолиант в очень строгой обложке, и я уже с большим интересом заглянула на его страницы. Высветилась строчка: «Забытые заклинания опасны для мага. Они могут дать ему ложное чувство собственного величия над другими и даже над богами. Однако нельзя недооценивать важность забытых заклинаний! Даже страшнейшее проклятье можно отменить одним из самых сложных и самых трудных в исполнении заклинанием».

Что?

Я выпрямилась, оглядев книги передо мной, оглядев всю библиотеку, и спросила громко, испугавшись собственного голоса:

— Вы знаете, как снять проклятье богов?

Книги замигали, зашуршали листочками, выражая бурное согласие. Или... а вдруг это было «нет»?

Я даже не вздрогнула, когда передо мной на стол шлёпнулась очередная книга, распахнутая на определённом месте. Я тут же прочитала подсвеченные магией буквы:

«За долгий и упорный труд

Воздастся вам сторицей!

Учись, учи весь мир вокруг,

Исследуя страницы!»

Я усмехнулась. Намёки я всегда понимала с первого раза. С улыбкой коснулась обложки и прочитала название томика. «Поэзия золотого века. Таурус Златоголосый».

Да уж, голос у этого Тауруса и впрямь был... кхм... золотой. Хотя я бы предпочла что-то в стиле Пушкина, но... Имеем, что имеем.

— Я буду очень вам признательна, если вы меня научите, как снять проклятие, которое заставляет страдать и людей, и вас самих, — сказала я осторожно, стараясь не наглеть. Кто знает, какие там у книг правила?

Сначала ничего не происходило. Книги словно затаились, ожидая какого-то знака. А после я услышала мягкий шорох порхающих страниц. Огляделась, замотала головой в поиске источника шума.

В самом дальнем конце узкого прохода между книжных шкафов замерцала малюсенькой бабочкой книжка.

Конечно, когда она приблизилась к моему столу, то уже не была похожа на бабочку. Вполне сносный размер карманного издания.

Плюхнувшись на мой стол, книга зашелестела страницами, выискивая нужные слова. И замерла, распахнувшись где-то посередине.

«Лорд Аксли был упрям, но по натуре своей не злой. Вот только с женщинами ему не везло совершенно. Особенно не повезло с женой, которая не раз и не два изменяла лорду, рождая в нём всплески неконтролируемой агрессии...»

Хм.

— Это вы так намекаете на то, что мне стоит защитить нашего ректора от его жёнушки? — спросила я у книг и едва успела убрать руку от книжки-малышки, как она снова зашуршала страницами. Новая подсвеченная строчка невольно заставила меня улыбнуться: