Ханец (СИ) - "noslnosl" - Страница 14

Тьма затопила сознание сотника.

*Самадхи — умиротворённое сверхсознательное состояние блаженного осознания своей истинной природы.

**Сиддхи — сверхъестественные силы, возможности, развитые благодаря духовным практикам; способность творить чудеса.

Ноздри забивало едким дымом с вонью палёной кожи. Резко открыв глаза, Хенг закашлялся. Он почувствовал жаркое пламя, обжигающее его кожу. Всё вокруг заполонили густые облака дыма.

В попытке вырваться из пожара он обнаружил под собой груду тел. Он свалился с этой горящей кучи.

Оглушённый и шокированный сотник не сразу сообразил, что происходит. Толпа до крайности изумлённых людей в белых одеждах, стоящая вокруг огромного погребального костра с кучей тел, позволила Хенгу сложить два плюс два. Его чуть окончательно не угробили местной погребальной процедурой.

Среди провожающих покойных Хенг обнаружил испуганно выпучившего глаза Амара.

— К-ха! Что, не ожидал?! — зло оскалился Хенг.

— Демон! — попятился Амар.

Наплевав на слабость и боль от обширных ожогов и едва заживших ран, ханец резко сорвался с места. Мощный удар в кадык бросил хрипящего Амара на землю. Удар стопой в висок отправил его на встречу индуским богам.

В толпе испуганно заверещали женщины. От страха завопили мужчины-шудру.

— Живой мертвец!

— Бегите!

— Он пришел за нашими жизнями!

— Демон убил брахмана Амара! А-а-а!!!

С воплями ужаса народ начал разбегаться кто куда.

С Амаром было два воина. Они единственные, кто не побежали, а схватились за сабли. Но пока шудру метались в панике, воины никак не могли вырваться из толпы.

Хенг воспользовался замешательством, рванул из ножен Амара саблю. Его лицо скривилось от злобы. Эти воины были из тех, которые напали на его поместье.

Он замахнулся саблей. Но воин сумел отбить удар. Но тут же ему прилетел удар ногой в пах. И пока тот сложился пополам от боли, клинок снёс ему голову.

Второй воин атаковал Хенга. Но сотник ушёл в сторону, затем атаковал сам. Началась яростная дуэль. Сабли свистели, на лице кшатрия при виде озлобленного Хенга проступил животный ужас. Он изо всех сил сражался за свою жизнь.

— БАНЗАЙ!

Боевой клич на миг ошеломил кшатрия, чем не преминул воспользоваться Хенг. Удар сбоку рассёк бедро противника. Отскок, отвод клинка врага в сторону, и Хенг рубанул по кисти кшатрия. Рука, сжимающая саблю, полетела к земле. Из культи с толчками сердца вырывалась кровь.

Расплывшись в хищной улыбке, Хенг сказал:

— Асталависта бейби!

Свист стали, и голова кшатрия, как была с тюрбаном на голове, покатилась по земле.

Собрав оружие и деньги, Хенг поспешил покинуть место погребальной церемонии. Он не сомневался, что вскоре перепуганные шудру схватятся за дубины и вернутся большой толпой добивать «ожившего мертвеца». Ну его нафиг! Против обезумевшей толпы никакое воинское мастерство не спасёт.

Бредя окольными путями к своему поместью, Хенг размышлял над тем, как быть дальше. Местные точно не позволят оставаться рядом с собой тому, кого считают зомби или демоном. Даже если удастся доказать, что он не зомби, убийство брахмана на глазах толпы свидетелей ему никто не простит. Нужно бежать подальше от этих мест, но не бросать же всё, что нажито честным трудом.

«Интересно, — подумал он, — а куда делся этот прохиндей йог? Я его в ночь нападения не видел. В то, что он предатель, не верится. А вот предвидеть неприятности, как и Хенг, он вполне мог. Тогда, скорее всего, он сбежал».

Старая служанка прибиралась в гостиной, когда услышала, как открывается дверь. Обернувшись посмотреть, кто зашёл в дом, она обомлела. Её смуглая кожа моментально стала белее мела.

На пороге стоял ОН! Господин, душа которого в данный момент должна была освободиться от тела на погребальном костре. Израненный, замотанный в погребальный саван забрызганный свежей кровью, с саблями в каждой руке.

— Г-г-г-осподин?!

— Шейла, — как ни в чем ни бывало слегка обозначил кивок Хенг, показывая, что заметил внимание служанки. — Что-то не так?

— В-вы же м-мертвый!

— Слухи о моей смерти излишне преувеличены.

— Но, г-г-осподин, на вас окровавленный саван…

— Да?! — невозмутимо протянул он. — Бывает. К сожалению, проснувшись, я не обнаружил своих одежд…

Служанка и вовсе посерела, казалось, сердце в её груди бьётся подобно соловью в клетке.

— Но-о… Господин, вы же сейчас должны быть на погребальном костре!

— Мне там не понравилось: дымно, жарко, толпа врагов кругом… Дома лучше. Итак, не стой столбом, лентяйка! Всё бы вам языком почесать, лишь бы не работать. Распорядись наполнить мне ванную и приготовить одежду.

— Ванную… — словно завороженная пробормотал Шейла.

— Да, ванную. Ну, знаешь, ёмкость, в которую наливают воду для купания.

— Конечно, господин, — насмерть перепуганная служанка рванула прочь из гостиной, но на середине пути застыла и медленно обернулась назад. — Прошу милости, господин, но в доме не осталось слуг, кроме старой Шейлы. Брахман Амар увёл из дома всех шудру, лишь меня оставил приглядывать за домом.

— Ладно, — тяжело вздохнул Хенг. — Планы меняются. Сам помоюсь у колодца. Тогда тащи мне одежду.

— Эм…

— Что? — вздернул брови Хенг. — Шейла, не мнись, как девственница перед супружеским ложем!

— Прошу простить, господин, но вашей одежды тоже нет, — поникла головой служанка.

Хенг прикрыл глаза, переложил сабли в левую руку и устало потёр переносицу правой.

— Позволь догадаюсь, Амар забрал мою одежду?

Увидев, как Шейла закивала, он грустно продолжил:

— Не стоит сомневаться, что деньги и ценности «гости» тоже прихватили?

— Простите, господин, — ещё ниже опустились плечи служанки.

— А еда? — с надеждой посмотрел на Шейлу сотник. — Хотя бы еда в доме осталась?

— Да, есть немного.

— Тогда, пока я моюсь, найди мне хотя бы чистый отрез ткани и приготовь еды.

Сказать, что Хенг был зол, всё равно, что промолчать. Он был в ярости. Но это не была жаркая ярость, как во время битвы. Это было холодное чувство, требующее мести и возмещения как материального, так и морального.

После омовения ледяной колодезной водой старая дрожащая служанка протянула Хенгу чистый отрез белой ткани. Он обмотался ею на манер тоги.

Поев, Хенг соорудил из куска кожи подобие пояса, на который повесил обе сабли, после чего выдвинулся к поместью Амара. Пришлось идти пешком, избегая дороги и людных мест. К сожалению, «гости» забрали всю живность, в том числе и коней. Вообще, они знатно прибарахлились, в доме осталась лишь самая тяжёлая и габаритная мебель. Всё мало-мальски ценное они забрали. Но одну сумку, пару глиняных плошек, плохонький бронзовый нож и немного припасов в дорогу найти удалось.

Так и отправился в путь сотник: тога, с обеих сторон на поясе висят сабли, через правое плечо перекинута полупустая сумка.

Обогнув по большой петле поля, Хенг нырнул в джунгли. В отличие от крестьян, которых заросли и их обитатели пугают до жути, он не боялся леса. Но и той уверенности, с которой по джунглям передвигаются егеря, в нём не было. И всё же выживать в лесах он умел, как и любой ханьский гвардеец.

Вскоре Хенг отловил несколько ядовитых змей. В местных джунглях их водилось бесчисленное множество, частенько они выползали к людям. От змеиных укусов в год гибло множество шудру, особенно страдали маленькие дети, которые ещё не научились бояться змей.

В мире найдется немного мест, где ползучие гады чувствуют себя так привольно, как в Сатавахане. Здесь змей почитают за священных, они окружены уважением и заботой. В их честь возведены храмы. Часто возле дорог, водоёмов и деревень можно встретить высеченные из камня изображения рептилий.

Культ змеи в этой стране насчитывает более трёх тысяч лет.

Согласно древним верованиям индусов, опорой Вселенной служат многочисленные головы змея Шеши, который лежит на водах Мирового океана, а на ложе из его колец отдыхает хранитель жизни Вишну. В конце каждого космического дня, который равен двум миллиардам ста шестидесяти миллионам земных лет, огнедышащие пасти Шеши уничтожают миры, а творец Брахма затем отстраивает их заново.