В другой мир на ПМЖ (СИ) - Журавлева Юлия - Страница 37

Я вцепилась в седло (очень странно сконструированное); сидела я боком, поскольку спина ящера была слишком широкой для столь низкорослой «наездницы». Бежал ящер плавно, и вскоре я немного осмелела и решила позадавать вопросы.

– Скажи, а что это был за крик, которым ты заставил ящера пойти? – Сидеть вполоборота было даже удобно: можно смотреть собеседнику в лицо.

– Это ящер из общественных загонов, его можно арендовать, а при дрессировке маги используют универсальные кличи, чтобы наездник мог управлять животными. Соответственно, любой наездник эти кличи знает – это основа при обучении езде, с нее начинают перед тем, как подпустить ребенка к ящерам, – пояснил Вейн.

– То есть ты так крикнешь любому ящеру, и он побежит?

– Не любому, – улыбнулся менар, – только общественному. Каждый хозяин пытается придумать свои оригинальные кличи, чтобы чужак не смог командовать его животным. Главное, чтобы звук был громкий и четкий, а также отличался от других звуковых команд.

– В целом у наших лошадей похожая система, – поделилась я, – только звуки попроще.

– Разве в твоем мире еще ездят на лошадях? – удивился Вейн. – Я ни одной на улице не видел.

– Почти не ездят, – признала я. – Или там, где уровень развития общества очень низкий, или для развлечения.

«Машины надежнее», – мельком взглянув на вытянутую голову, подумала я.

Так, потихоньку, завязался наш разговор. Менар рассказывал про своего ящера, которого подарил ему на пятнадцатилетие отец. Как юный наездник пытался подружиться со своенравным животным, тогда еще очень молодым и необъезженным. По ящеру Вейн очень скучал, все сетовал на его отсутствие: дескать, на нем бы добрались намного быстрее. А вот об отце и вообще о родителях говорить явно не хотел. Как я поняла, отношения они поддерживали посредством редкой переписки, и это устраивало обе стороны. Спрашивать причину размолвки я не стала, прекрасно понимая, что виной всему стала женитьба Вейна и все за нею последовавшее.

Я сама не заметила, как задремала на груди мужчины. Когда проснулась, вовсю занимался рассвет: мы ехали через поле, и всё просматривалось до горизонта по всем сторонам света. Если честно, чувствовать себя как на ладони оказалось неприятно, о чем я и сообщила Вейну. Он только отмахнулся, пообещав, что опасность почувствует заранее. Я, конечно, не полностью успокоилась, но в уютных объятьях менара было очень комфортно, поэтому настаивать не стала: ему виднее.

Позавтракали мы всё так же в чистом поле. Самая большая трудность оказалась с походами по нужде. Я не сомневалась, что Вейн уже вышел из того возраста, чтобы подглядывать, но все равно старалась присмотреть для своих нужд участки с травой повыше. Поскольку сейчас в нашей части Менардина царила зима (весьма условная, без снега: климат по всей планете был засушливый), комфорта путешествию это не добавляло. Сильный холодный ветер продувал сквозь все слои одежды и уносил тепло, заставляя меня буквально вжиматься в сидящего позади мужчину. Правда, степь была красива: зеленые волны травы, прокатывающиеся от горизонта к горизонту, завораживали. Но скоро я замерзла уже так, что разглядывать бесконечный пейзаж стало трудно. Тогда Вейн предложил сесть позади него, тем самым закрыв меня от ветра. Так что после привала на обед уже я обнимала менара и, уткнувшись носом в его спину (исключительно для тепла!), тайком вдыхала его запах. И пусть наше путешествие не слишком комфортно, но когда еще мы будем так близки? Да и будем ли? Нас объединила общая беда, но дальше наши пути снова разойдутся. Я покрепче обняла Вейна и постаралась прогнать тяжелые мысли, а то к концу пути уже я начну напрашиваться к нему в жены.

Вечером, готовясь ко сну, мы обсуждали завтрашний день. Нам предстояло выехать на более обжитые территории. Конечно, форт нуждался в провианте, запасах угля, древесины, снаряжения – поэтому вокруг раскинулись небольшие города, обеспечивающие военных. Огонь разводить не стали: все-таки костер в поле – слишком приметно, так что Вейн (не знаю уж, с левыми мыслями или без них) предложил расстелить одеяла впритык и спать спина к спине – конечно же, для тепла.

Лежа у мужчины под боком, я все никак не могла заснуть. Ночевка под открытым небом стала для меня в новинку, но я старалась не крутиться, чтобы не мешать своему соседу по одеялу. Я как-нибудь и днем на его груди отосплюсь – если ветер изменится, конечно.

– Ты спишь? – слова были заданы на грани слуха, но я не спала и повернулась к менару.

– Лера, я, конечно, не хотел бы поднимать эту тему, но все-таки должен знать, – голос Адальвейна звучал решительно, и я невольно поежилась под его пронзительным взглядом, – почему ты отказалась стать моей женой?

Если честно, я подозревала, что Вейн когда-нибудь задаст этот вопрос, но вот ответ на него у меня заготовлен не был.

– Я не хочу, чтобы во главе брака стоял голый расчет, – медленно начала я. – У нас уже давно стараются создавать семью по любви, и мне хотелось бы того же.

– И как много людей счастливы в браке по любви? – задал следующий вопрос менар.

– Все бывает, – я пожала плечами. – Но мои родители, например, до сих пор любят друг друга, и отношения у них очень нежные и теплые.

– А мои родители поженились по голому расчету, – сказал Вейн, – и отношения у них до сих пор есть. А многие, создавшие семью по любви, эту семью потеряли.

В словах менара сквозила горечь. Он действительно потерял многое, но неужели разочарование его столь велико, что он не готов к новым чувствам? Спросить об этом прямо я не могла. Не хотелось выдавать свое знание всех нюансов его неудачного брака. Неизвестно, как он отнесется к моей осведомленности.

– Значит, ты хочешь такой же брак, как у твоих родителей? Считаешь, он будет более крепким и долговечным? – сыронизировала я.

– Почему такой же? Ты мне очень нравишься, поэтому про голый расчет речи не идет. Думаю, мы бы вполне могли совмещать приятное с полезным.

Вейн протянул ко мне руку и убрал выбившийся локон, а затем аккуратно коснулся щеки. Я замерла, завороженная его прикосновением и неожиданно теплым взглядом, забыв даже дышать, и неосознанно потянулась к нему.

Казалось, время остановилось, – и, если бы не удары пульса, гулко стучащие в ушах, я бы совсем перестала верить в реальность. Все ощущения будто смыло водой, оставив только покалывание в неожиданно пересохших губах. Мир сузился до глаз мужчины, такого близкого и, оказывается, такого желанного. Наши губы коснулись сначала робко – неуверенное прикосновение, потом другое – а дальше ладонь Вейна скользнула под мой затылок и крепко прижала к себе. Я обняла его плечи, стараясь оказаться еще ближе. Голова кружилась то ли от нахлынувших чувств, то ли от нехватки воздуха, но прерываться хотя бы на миг не хотелось. Это было какое-то наваждение, от которого я не могла избавиться. Навязчивая идея, что я хочу его здесь и сейчас. Нет, не так: что я просто хочу этого мужчину – всегда, везде, в любых обстоятельствах. Я хочу, чтобы он был моим, а я принадлежала ему. Я даже не успела понять, как его рука оказалась у меня под одеждой, когда теплые пальцы скользнули по животу, заставив вздрогнуть, а потом ладонь накрыла грудь. От внезапно нахлынувших ощущений я сделала резкий вдох, прервав поцелуй, и… резко отпрянула.

Отползая от менара, который, не шевелясь, наблюдал за моими маневрами, я старалась поправить на себе одежду. Замерев на приличном расстоянии, я не знала, что дальше делать и как себя вести. Не убегать же в чисто поле одной, а встречаться взглядом с Вейном не решалась. А ведь мне с ним еще на одном ящере ехать! Видимо, поеду снова сзади…

– Ну, что и требовалось доказать, – неожиданно весело произнес Вейн. – Между нами явно существует притяжение, и ты не можешь этого отрицать.

– Это что, был научный эксперимент? – мой слегка осипший голос дрогнул: я тут переживаю, а ему весело!

– Нет, это была попытка стать к тебе ближе, – уже серьезно ответил мужчина. – И, по-моему, получилось неплохо.