Голубой Ютон (СИ) - Номен Квинтус - Страница 27

Вроде воду и брали понемногу, но к середине июля полностью пересох пожарный прудик возле "пионерлагеря" (хотя из него воду вообще не таскали – уж больно он был загажен разными "промышленными отходами" включая обломки каких-то машин, старые шины и разнообразный пластиковый мусор), а в "старой Упе" уровень воды опустился почти на метр. И если учесть, что и в половодье там глубина была метра в полтора…

– Если придется на поля воду из реки таскать, то мы больше вообще ничего делать не будем успевать – пожаловалась как-то Михалычу Марина Дмитриевна. – Может нам канаву прокопать к ручью?

Ручей, точнее даже небольшая речка, впадающая в Упу, протекала метрах в двухстах южнее дома Михалыча в неглубоком овражке. И в ней – в отличие от Упы – вода была совершенно прозрачная и вкусная. Даже после кипячения вкусная, да и накипи от нее в самоварах почти не оставалось. Но от домов речка эта отделялась как раз тем самым "обрывом", окружающим старую (или будущую) территорию.

– Смысла копать нет, все одно ручей ниже нас течет. Вера Кузнецова уже все промеряла лазерным уровнем… а если бы и выше нас, то тем более копать нельзя было бы, так как мы как мы в яме своеобразной оказались и нас бы вообще затопило бы нафиг. Просто мы не совсем в яме, за эти века Упа тутошний холм невысокий просто смыла – а мы как раз почти в середину холма и попали. Однако ты права, сейчас-то нам воды хватит, урожай почти что вырос уже да и поливали мы не очень много грядок, а вот на следующее лето надо какой-никакой водопровод с реки тянуть. Придумаем, время есть еще…

Марина вопрос задала именно Михалычу просто потому, что днем возле домов просто никого еще из взрослых не было: за исключением занятых "в школе" учителей все остальные работали или в поле, или в лесу. В лесу – больше. С помощью электрической "Хускварны" от больших деревьев было расчищено почти два гектара леса вдоль «границы» (дальше просто имеющиеся удлинители не доставали) и теперь участок расчищался от пней. Так как топоров было выковано почти три десятка (кузнечихи научились рубить раскаленную в горне рельсу на нужные куски зубилом), этим заниматься стало гораздо проще и быстрее, народу в лесу прибавилось.

А про канаву вопрос был потому, что человек десять в лесу постоянно рыли землю. Не вокруг пней, а вдоль обрыва, копая глину для кирпичей. Михалыч попробовал коричневую глину тоже обжечь – и получилось. Сначала в печке обожгли несколько десятков горшков для растений, а потом решили наделать и кирпичей.

Не от скуки, а потому что появилась возможность из кирпичей построить что-то нужное.

Когда благодаря солнечному затмению вышло "уточнить место", старик – как бы мимоходом – сообщил, что "если мы там же, то в полутора километрах раньше был довольно большой известковый карьер". И что если снова там известняк накопать, то можно и производство цемента организовать, так как до известняка там копать от силы метра полтора.

«Экспедицию на карьер» дамы подготовили за два дня. Просто потому, что по «новой географии» нужное место находилось уже за рекой, а Упа была несколько шире и заметно глубже своей ипостаси из будущего. Лодок же ни у Марины, ни у Михалыча в загашниках не нашлось, так что пришлось подготовить средства для переправы через водную преграду.

Женщины – они существа в принципе рукастые, а у Лизы была швейная машинка, так что через два дня для экспедиции сшили лодку. Из тента Камазовского: на дне в десять рядов в специальные карманы запихнули сотню пластиковых бутылок «лежмя», еще столько же, но уже «стоймя» распихали в карманчики бортов – так что лодка получилась хоть и неказистая, но втроем на ней через реку переправиться было нетрудно. Однако первая же экспедиция закончилась эпическим провалом.

На веслах втроем было переправляться все же неудобно, так что сначала через реку переправились Леночка (с автоматом, «для охраны») и Лида (как «профессиональный геолог»). Пока Лида прикидывала, куда бы привязать веревку, с помощью которой предполагалась перетягивать посудину с берега на берег, Леночка решила осмотреться «на новом месте» и нырнула в лес, начинающийся с самого берега. И тут же в лесу раздались автоматные очереди…

Автомат Калашникова стреляет все же громко, так что к моменту, когда Леночка из лесу вышла, на противоположном берегу столпилось практически все взрослое население, вооруженное кто карабинами, кто топорами или хотя бы лопатами. Очень кстати, как оказалось, столпилось:

– Эгеегй! Михалыч, Брунн! Перебирайтесь быстрее сюда и ножи захватите! Я какого-то зверя завалила, большого! Вы ведь умеете дичь разделывать?

Дичью оказался действительно большой, даже скорее здоровенный зверь. Зубр. Лодка, с двумя привязанными веревками, теперь использовалась на манер парома и возила с одного берега на другой людей, инструменты и «расходные материалы», а обратно – полиэтиленовые пакеты с мясом. А так же с потрохами, с костями… последнюю часть добычи (шкуру) перевезли уже в темноте…

Неплохой добыча оказалась, с зубра только чистого мяса Марина распихала в морозильники больше полутоны. Не остались обиженными и собаки, и коты, а люди вообще неделю кормились мясными (все же сваренными большей частью «на косточке») бульонами и жареными потрохами. Но экспедицию пришлось отложить, и второй раз искать известняк собрались только на третий день.

Вторая экспедиция добралась до цели без приключений – хотя «приключения» теперь искали и Леночка, и Брунн, и Лена, и Вовка, и даже Михалыч зарядил свою самозарядку пулями: ведь один зубр обеспечил, по Марининым прикидкам, «месяц сытой жизни» для всех «попаданцев». Но никакой дичи «экспедиторам» не попалось – однако известняк оказался на месте. Правда не в полутора метрах под землей, а в двух с половиной, но и это, по мнению Михалыча, было очень неплохо. Лучше всего было то, что на поверхности найденного пласта известняк был сильно растресканный, его можно было просто копать – и возле «ценного месторождения» началось строительство парочки хижин, а от реки к нему начали прорубать тропинку: тяжелый камень все же лучше в тачке возить, а не на плечах таскать.

В необходимости нового строительства никто не сомневался: Алёна уже сделала аспирин – немного, у нее получилось грамм пятьдесят, но и этого количества хватило для того, чтобы провонять уксусом и прочей "ароматной химией" все в радиусе метров пятнадцати от мастерской Михалыча, в которой вся эта "химия" и готовилась. Идея выстроить деревянный "химзавод" массовой поддержки среди Алёны не нашла, вдобавок к ней присоединилась и "химичка" Вера Сергеевна… Последняя среди учителей обладала непререкаемым авторитетом: мало того, что она была старше всех по возрасту, ее знания хотя бы в части различной косметики многим помогли избежать серьезных неприятностей. И не только косметики…

Кроме "химзавода" требовалось выстроить и теплый курятник. Хотя бы один, а лучше даже два: из заложенных в инкубатор пяти десятков яиц вылупилось семнадцать цыплят, причем двенадцать оказались леггорнами, то есть лучшими для получения яиц, а пять – по словам Ксении, которая знала "поставщика" – юрловскими голосистыми, которые яиц дают мало (хотя и довольно больших), зато очень много мяса. И лучше бы было породы не смешивать, а для этого отдельные курятники требуются…

В общем, все, у кого выкраивалось хоть немного относительно свободного времени, лепили эти самые кирпичи, даже школьники не отлынивали. А в перерывах между разнообразной работой все и книжки читали.

Своеобразное это было чтение. У Михалыча «бумажная» библиотека была собрана скорее «в декоративных целях», как сам он охарактеризовал свое собрание – «выпендриться захотелось». В ней были все школьные учебники, по которым он сам учился («подлинников» сохранилось штук пять, но он впоследствии докупил почти все «недостающие» книги), учебники, по которым учились его дети и десятка полтора совсем уж древних учебников, включая дореволюционные (а Кати детям новые печатала лишь потому, что учебники у Михалыча были просто… ветхими, что ли). Были там и разнообразные учебники институтские, однако и они большей частью имели более антикварный, нежели прикладной характер (собственно, в том числе и из-за «антикварности» коллекции Михалыча детям печатались все учебники заново как «более современные») – впрочем, Вера Сергеевна с радостью обнаружила там двухтомную «Органическую химию» под редакцией Менделеева выпуска тридцать шестого года. Но главной гордостью Михалыча был полный комплект «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона». Правда и тут «оригиналов» было только семьдесят два тома, но недостающие Михалыч сам распечатал и переплел в обложки, очень похожие на настоящие.