Ведомство. Свежая кровь (СИ) - Озерова Евгения - Страница 8

Вампир шагнул ближе, нажал ручку и ушел, не оборачиваясь. Настя вошла в спальню, дверь закрылась сама. «Так, теперь о коробки эти кошачьи не споткнуться бы!» — Она представила себе, как роняет ребенка, падает, в спальню вбегает этот охранник, или как там его — спецназовец… А она барахтается в куче наставленных Котом-Ученым для себя больших коробок, и Змей захлебывается плачем, угодив в одну из них…

— Дядя холосый. Он тебе нлависся, — не спросил, а констатировал Змей.

— Э-э-э-э… Хороший, да, — согласилась она с первой частью утверждения.

Вторая, по ее мнению, базировалась на чересчур скоропалительных выводах.

Огибая коробки Кота-Ученого — во многих лежали вышитые подушечки и одеяльца, — она пробралась к широкому дивану в углу, решив, что вторая человеческая лежанка, обычная кровать, будет не по рангу для такой вип-персоны, как Змей, пусть даже пока в образе ребенка.

— Давай, я тебя устрою поудобнее… — принялась она закутывать его в одеяло.

— А мне деды казку казывают, — сообщил Змей.

— Деды?.. — Это поставило Настю в тупик. — Казку?

— Да. Но если не умеесь, я так засну, — милостиво согласилась вип-персона.

— Нет-нет, я сейчас расскажу, если хочешь! Вот слушай… — таинственным голосом начала Настя и замолчала: все сказки испарились из головы напрочь, оставив после себя не просто пустоту, а прямо-таки выжженную пустыню. Кроме «жили-были» и «в тридевятом царстве, в тридесятом государстве» не удавалось выудить ровным счетом ничего.

«Ладно, мы пойдем другим путем…» — наконец решила она.

— В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была девочка. И была она… вампиром! — начала Настя с драматическим подвыванием.

— Холосая казка… Пасиба. Я узе сплю… — пробормотал внезапно Змей, глубоко вздохнул и задышал ровно.

Творческий порыв остался нереализованным, Настя ощутила разочарование. Вместе с разочарованием пришла усталость: все-таки слишком много приключений за сегодня. Что-то внутри подсказало: «То ли еще будет…»

— Ладно, поняла… — прошептала Настя этому внутреннему голосу в ответ. — Прилягу здесь на пятнадцать минут, подождут меня. Ну или разбудят, если что.

Разбудил ее звонок в дверь и раздавшиеся вслед за ним громкие голоса в прихожей. «Приехали за ним…» — поняла Настя. Будить или нет?

Ребенок крепко спал, отвернувшись к стенке, и Настя решила, что раз сам не проснулся — может еще поспать. Она пробралась через коробки к двери и вышла в коридор.

В прихожей на вешалке красовался чей-то громадный полушубок, а сбоку пристроилось старенькое черное пальто с меховым воротником — даже издалека было видно, что мех потрачен молью, и отнюдь не слегка. Судя о всему, они принадлежали двоим спорившим о чем-то с Хватовым в кабинете.

— А я говорю, Иван Силантьевич, не виноваты мы, и корить нас не за что! — звучно окая, басил один.

— Точно-точно! Нам самим’т не доложили, чай, он внутре у них’т был! — вторил тенором второй.

Настя постояла несколько секунд в дверях кабинета, привыкая к свету. Кота-Ученого не было, зато спиной к окну, сложив руки на груди, стоял давешний молодой вампир. Еще двое постарше расхаживали вдоль шкафов и рассматривали корешки книг на полках. «Наверное, охрану сняли, вот они и пришли сюда…» — пронеслось в голове.

Тхор устало дремал в кресле, а посреди кабинета стояли Иван Силантьевич и два человека, которые будто пытались перерасти друг друга: один громадный, коренастый, рыжий с кудрявой бородой, другой — высокий жилистый брюнет с какими-то неотчетливо восточными чертами лица.

— Но ведь это ваша задача — пресекать бегство!

— Дак а мы знали, что он сбежал-то?!

— Э-э-э, нет! Наша’т, чай, задача — бегство туда пресекать, а оттуда — чай, мы не научены’т!

— О боги! Я умолкаю! С вами терпение надо иметь богатырское! — устало взмахнул руками видный политик-граалист, плюхнулся в кресло и отвернулся.

Оба приехавших пожали плечами и присели на край диванчика. Воцарилось молчание, и вдруг Настя заметила, что молодой вампир смотрит на нее и, кажется, опять улыбается. Щеки предательски вспыхнули, и она решила, что ее срочно ждет куча очень важных дел на кухне.

«Ну, Настя! Ну!..» — билась в голове мысль, но что именно «ну», она и сама не понимала.

На кухне обнаружился Кот-Ученый. Он дремал под ворчание закипающего чайника и подкинулся, когда она тронула его за ухо.

— Без фамильярностей, пожалуйста! — с достоинством произнес он. — Поможешь?

Настя увидела два подноса с печеньем, конфетами и гематогенками на столе и состроила недовольную мину:

— Я печеньки искала-искала, все тут у тебя перерыла…

— Ну дык! Значит, тогда еще не время было! — важно сообщил он, соскочил с кресла и принялся разливать чай. — Отнеси уж тогда один поднос, сейчас внеочередной совет будет!

— Какой совет?

— Военный, а ты что думала? — усмехнулся аналитик и, увидев Настино недовольное лицо, поменял тон: — Да не беспокойся. Узнаешь много нового и очень интересного, ручаюсь.

Настя только вздохнула и взяла поднос.

В кабинете обстановка не поменялась, над присутствующими висело напряженное молчание. Рыжий и брюнет, судя по нахмуренным лицам, репетировали про себя оправдательную речь. Кот-Ученый задней лапой подтянул журнальный столик на центр комнаты, ловко поставил свой поднос, взял Настин и водрузил туда же.

— Пристраиваемся, что уж… — пробормотал он. — Двигайте кресла и стулья поближе, сейчас я с кухни еще принесу.

Он умчался и вернулся еще со стульями.

Рыжий подсел первым, подвинув свободный стул от письменного стола, и вопросительно посмотрел на Настю.

— Он спит. Пожалуйста, давайте все потише уж как-нибудь. Не скандалить, — ответила она на незаданный вопрос.

— Ну что, начнем, — перекрыв стуки и скрипы пододвигаемых стульев и кресел, начал Иван Силантьевич. — И сразу — у нас есть проблема, а именно: непосвященный среди нас. Это она.

Все уставились на Настю, она, в свою очередь, на Кота-Ученого: зачем звал, раз так?! Потом махнула рукой и собралась уйти на кухню, но аналитик положил ей лапу на плечо:

— Сиди. Настя — моя сестра, мы с ней побратались. На Съезде еще.

— Маловато будет… — проворчал рыжий.

— Друг пушистый, давай уж посерьезнее, — укоризненно пробормотал Хватов. — Девушка вмешана в ситуацию по полной программе, а просто так такие вещи не происходят. Она же по твоей специальности учится, так что посвящай ее в ученицы, и дело с концом. Только давай по упрощенке, без этих ваших страшных испытаний и ночных бдений: времени нет.

Кот-Ученый недовольно огляделся вокруг и вдруг схватил с подноса гематогенку и сунул ее Насте.

— Держи. Сейчас повторишь за мной: я, Анастасия… Как там тебя по батюшке?

Ну вот! Началось… Настя готова была провалиться сквозь землю.

— У меня нет папы… Ну, не знаю я его. Так, командировочный какой-то… в райцентр приезжал, — прошептала она, уставившись в пол. — Мамы тоже… Без вести пропала, мне три года было. На заработки поехала, и… Меня бабушка…

— Бедная девочка, — с настоящим сочувствием в голосе произнес рыжий, протянул веснушчатую лапищу и погладил ее по голове. — Ну… Ничего, ничего…

— Я чай, в паспорте’т у тебя записано что-то? Отчество’т? — участливо склонившись к ней, подсказал худой брюнет. — Этого достаточно, чай, будет’т…

— Ромуальдовна… Бабушка так… Сказала, что красиво… и записали… — Настя по-прежнему не смела поднять взгляд.

Ей казалось, что молодой вампир сейчас думает о ней и ее родителях очень плохо.

— Ну и все! — преувеличенно бодро откликнулся аналитик. — Давай повторяй, и дело с концом: я, Анастасия Ромуальдовна Горлинка, становясь ученицей Кота-Ученого, торжественно клянусь, что буду его слушаться и выполнять все его задания, если это не нанесет ущерба мне, ему или кому-либо другому…

— …кому-либо другому… — старательно повторила Настя.

— Клянусь, что в случае, если разглашу секреты моего учителя Кота-Ученого, секреты его родственников, близких и друзей, я съем… э-э-э… сто… нет, двести… — Аналитик задумался и, казалось, подсчитывал что-то. — Нет, давай для верности — тысячу таких гематогенок!