Новая надежда, старые обиды (ЛП) - Малком Энн - Страница 6

Еще один печальный факт, который я усвоила рано… Люди вели себя приятнее, если считали тебя привлекательной.

Особенно это заметно в Лос-Анджелесе.

В городе красивых людей, где многие готовы устраивать женщинам поверку, давая понять, что те ничего не будут стоить, если не «подправят» свой нос и не разгладят морщины. Вдобавок к тому, заставляли морить себя голодом.

Я никогда не понимала, как быть привлекательной. В старших классах я была, как говорят некоторые, гадким утенком. Поздно достигла половой зрелости, и это, конечно, сделало мою вечеринку по случаю менструации еще более унизительной, поскольку у всех остальных в моем классе месячные начались задолго до меня.

Так что, пока мои одноклассницы выбирали лифчики и открывали силу своей сексуальности, я была долговязой, носила очки и принимала «Аккутан», чтобы избавиться от прыщей.

Я «расцвела», как говорила мама, только перед самым поступлением в колледж. Как раз тогда, когда уехала из этого города. Возвращалась иногда на короткие каникулы, но даже тогда отсиживалась дома, ела мамину стряпню, зависала с отцом в кузнице, мастерила украшения — именно это занятие привело меня к недолговечному периоду славы и богатства в Лос-Анджелесе.

Я знала, что для тех, кто приезжает домой в свои маленькие городки на каникулы, это обычная практика — собираться в баре, встречаться друг с другом, вспоминать старые времена, хвастаться своей жизнью, видеть проблеск былой страсти, убеждаясь, что ты сделал правильный выбор, или напомнить себе о каком-то неправильном решении. По крайней мере, так рассказывали.

Опять же, у меня не было опыта с подобными явлениями в маленьком городке, но бар, в который я зашла за неделю до Дня благодарения создавал именно такую атмосферу.

Я окинула взглядом большое помещение. Никогда не была здесь раньше. Видела лишь с улицы бар с причудливой деревянной вывеской и матовыми окнами, через которые ничего не видно. Думала, что здесь будет темно, возможно, даже убого. Но внутри все хорошо освещено и красиво оформлено. В стиле горного Колорадо. Длинная деревянная барная стойка, все в естественных тонах. Никаких звериных голов на стенах. Только работы местных художников, которые я смогла заметить только потому, что моя мама тоже хранила работы местных художников и не раз позировала обнаженной.

Хотя не все головы повернулись при моем появлении, я заметила несколько любопытных взглядов. Я не отличалась уверенностью в себе, но в Лос-Анджелесе я усвоила один важный урок — «притворяйся, пока не добьешься успеха».

Я гордо подняла голову и шла так, словно мне было наплевать на все в этом мире, как будто я — хозяйка этого места и вообще не стеснялась идти в бар одна пятничным вечером.

К счастью, недалеко от двери был свободный стул, так что мне не пришлось долго плутать и встречаться с кем-то взглядом. По-любому встретила бы кого-нибудь, с кем училась.

Я устроилась на удобном стуле. Парочка слева от меня о чем-то горячо спорила, а мужчина справа — был поглощен игрой по телевизору, поэтому никто не подумал, что мое появление в баре означает, что я хочу завести друзей.

Идеально.

— Что тебе предложить?

Я вздрогнула от звука ее голоса, хрипловатого, словно она выкуривала по пачке сигарет в день. Обветренная, загорелая кожа барменши подтверждала эту теорию. Ее волосы были окрашены в светлый цвет, а из-под футболки с изображением мотоцикла «Harley Davidson» виднелись худые, мускулистые руки. На ней были джинсы, которые выглядели так, словно нарисованы. Она была симпатичной, но в своем роде резковатой.

Я пыталась вспомнить напиток, из-за которого меня бы зауважали.

— Виски. Неразбавленное, — раньше я никогда не произносила этих слов вслух.

Если я и пила — а это редко, — то только сладкое белое вино, охлажденное. Или красное вино с мамой.

Подведенные карандашом глаза барменши секунду рассматривали меня, оценивая взглядом знатока, который, как я полагаю, отточил ее мастерство. Я почувствовала себя неуютно под этим взглядом. Как будто меня взвешивали на прочность, которой как раз не хватает.

С другой стороны, моя закалка уже проявилась, я сидела здесь, в баре своего родного города, и мне было нечем похвастаться за годы, проведенные вдали от дома. Банально.

Я думала, она откажется обслуживать меня из-за того, что я неудачница. Но, конечно, нет. Она же барменша. Зарабатывает на жизнь. Поэтому она просто кивнула.

— Какое именно?

У меня пересохло во рту. Я не смогла бы придумать название виски, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— На твой выбор, — сказала я.

Снова испытующий взгляд, затем еще один кивок.

Через несколько секунд передо мной стоял стеклянный стакан с жидкостью янтарного цвета. Я рассматривала его долю секунды, затем схватила и сделала небольшой глоток.

Я изо всех сил старалась не закашлять и не захлебнуться, как подросток, впервые попробовавший дешевую выпивку.

Хотя я, будучи подростком, никогда не пробовала алкоголь. В нашем доме всегда было дорогое вино, и родители предлагали его с пятнадцати лет. Моя мама была «толерантна» в этом смысле.

Папа не употреблял крепкие спиртные напитки. Может быть, иногда немного вина. Но он не любил алкоголь, и я, как всегда, следовала примеру, желая заслужить его уважение, хотя он никогда не давал понять, что я должна что-то заслужить.

Несмотря на то, что папа редко пил, иногда выкуривал сигару по особым случаям, гулял в лесу и ел сытно, но полезно, он умер от сердечного приступа в шестьдесят лет.

С этой мыслью я допила остатки в бокале, морщась от жжения, но радуясь, что мои мысли перескочили в другое русло.

Только после того, как я допила напиток, мой взгляд скользнул по барной стойке. Осмелилась посмотреть, кто еще на местном водопое, нет ли знакомого лица.

Я никого не надеялась увидеть. Когда ты из маленького городка, учишься в маленькой школе и на тебя вешают ярлык персоны нон грата, даже «ботаники» не хотят видеть тебя в своей команде.

Но, как бы то ни было, я выжила, да?

Мое сердце замерло, когда блуждающий взгляд наткнулся на чужой, который, казалось, был прикован ко мне уже долго. От этого по спине побежали мурашки. И не совсем в плохом смысле.

Броди Адамс.

Он здесь.

Сидит за стойкой бара. К счастью, в другом конце, и бар длинный, но все равно близко.

Он не в форме.

На спинке стула висела кожаная куртка, а на самом мужчине была кофта «Хенли» с длинными рукавами. Она обтягивала его широкие плечи, плотно облегая мускулистые руки. Джинсы не совсем видно, но, готова поспорить, его задница в них тоже выглядела великолепно.

Именно тогда я поняла, что уже долгое время пялюсь на него, а он все еще пялится на меня. Он нахмурил брови, как будто пытался понять меня. Запомнить.

О да, потому что он забыл, кто я такая.

Я крепче сжала бокал и, прищурившись, перевела взгляд на мужчину рядом с ним.

Он был толще, старше и в целом выглядел потрепанным, но я тоже узнала его. Сэм Нортон. Еще один из моих мучителей. Он был особенно жесток.

И он смотрел так, что мне захотелось помыться.

Мой разъяренный взгляд встретился с взглядом Броди.

Его выбор собутыльника сказал то, что я и так знала: люди не меняются. Броди Адамс все еще был засранцем.

И, в отличие от своего приятеля, он не получил кармического возмездия в виде лысины и пивного живота.

Он тоже заслужил расплату за свои грехи. Если карма этого не сделает, придется мне.

ГЛАВА 4

УИЛЛОУ

Это была не самая лучшая моя идея. Даже близко нет. На самом деле, это худшая идея. Но я жаждала мести. К тому же я выпила довольно много виски. Оказалось, что виски делает меня безумной. И уверенной в себе.

Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным, а в Колорадо стояла зима, здесь всегда холодно.

К тому же я была пьяна.

И быстро приняла решение, когда увидела, что Броди направился в туалет. На мгновение мое сердце бешено заколотилось, когда он встал и посмотрел на меня. У меня мелькнула дикая мысль, что он собирается подойти ко мне. В его глазах была такая сила, что у меня внутри все сжалось.