Князь тайги (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 8

Тайга была похожа на ткань. Зеленая с пятнами рыжего и желтого, а затем зеленый сменился синим, индиго, его стало больше. Мы перелетели хребет, синева задрожала в коротком мареве, внизу расстелилась река — извилистая, широкая, безупречно спокойная, с отмелями и бледными берегами, на горизонте синей тенью вставали горы, и небо впереди было еще светлым и нежным, но на него уже находил пугающий мрак.

Я старалась об этом не думать. Я уже приняла, что придется мне ночевать неизвестно где, в одежде, в одном номере с Миленой, которая хорошо если даст мне поспать. Мы летели к Номарино — и хотя я не видела населенного пункта, рассчитывала, что Роман не настолько глуп, чтобы гробить вертолет, с него спросят.

Снимки я не смотрела, все это потом. Я работала быстро, не отвлекаясь, следя, чтобы фокус камеры был на пейзаже, а потом на стекло упала первая капля, и я машинально перевела на нее фокус. Вышло красиво.

Наушники ожили. Как я ни силилась, ничего не разобрала, и потому посмотрела, что позади. Туча, гроза, но мы улетали, вертолет был быстрее.

— Понял, принял, — оповестил кого-то Роман и сказал уже нам: — Уходим сейчас левее.

— В Номарино? — спросила я.

— Нет, просто левее, полетим вдоль реки. Г роза останется сзади, можно выдохнуть, — и он засмеялся.

Мне было совсем не смешно — пока, и чтобы отвлечься, я вернулась к смартфону. Аркудов ждал, недоумевая, что я там такого нашла за окном, потом не выдержал, взялся за камеру, и тут мне на помощь пришла Милена.

— Ой, дай я сюда сяду, — заканючила она, — пока он нас не видит. — Она имела в виду Романа, и Аркудов, конечно, мог сопротивляться, но я смотрела на него взглядом «уступи даме, подлец». И, не успев толком сесть на освободившееся место, она завопила: — Медведи, медведи! Ой, дайте я их сфоткаю!

Как будто ей кто-нибудь не давал. Я тоже решила пойти на риск: смартфон уже «пристрелялся», можно было хоть попытаться. Милена, уже забыв, как она «боялась» лететь, елозила, верещала, дважды задела меня, и мне пришлось на нее шикнуть.

Медведи брели по берегу, почти сливаясь с песком, который в этом районе был темнее, они терялись под тенью деревьев, потом и вовсе скрылись в лесу. Я тапнула на экран, увеличила изображение. Зверей не было четко видно, но ракурс, бесспорно, хорош.

Вертолет неприятно тряхнуло. Я инстинктивно вцепилась в сиденье, Милена взвизгнула. Наушники что-то проговорили, и на этот раз был слышен только треск, я не сразу сообразила, что это Роман вызывает «базу», а не наоборот, нас повело влево, Роман увеличил скорость, мы накренились еще сильнее, и я не могла понять — это штатная ситуация или что-то случилось.

Двигатель издал непонятный шум.

Мне не было жутко, не так, чтобы меня объял всепоглощающий ужас, перед глазами промелькнула вся моя жизнь, я вспомнила детство и запах мокрых осенних листьев и прочие пафосные бессмыслицы. Я понимала — надеяться не на что, сейчас я умру, внезапно и как-то глупо, и нет резона сопротивляться тому, на что никто из нас не влияет. Мы не падали, но вертолет очень быстро шел вниз, дергаясь и чихая, и никто не кричал, все тоже ждали.

Смешно, но мы как стадо баранов ждали, пока придет наша смерть.

Я смаковала свой страх, вязкий и апатичный. Я успела подумать, что надо достать из рюкзака паспорт, что телефон лучше выключить и убрать, но вместо этого нажала «СОС»

— не верила, что настройка когда-нибудь пригодится! — просто от безысходности. По лицу Милены текли слезы, потом я увидела синий лес за окном, яркие пятна. Красиво, и хорошо бы, чтобы нас скоро нашли.

Вертолет чиркнул по верхушкам деревьев, подпрыгнул, из последних сил, задыхаясь, старался двигатель, мы закрутились на одном месте, а затем был удар.

Я успела сунуть телефон в карман джинсов и стиснула пальцы на холодном сиденье, но меня оторвало, швырнуло прямо в объятия Милены. Кто-то кричал, наступила тьма, двигатель замолчал, тряска кончилась, меня окутала тишина, я несколько раз моргнула и поняла, что я жива и могу даже двигаться, и мне было настолько на все наплевать, что я по телам ползком начала пробираться к двери.

Ее заклинило. Я дернула раз, другой; как ребенок, у которого отобрали конфетку, заплакала громко Милена, я не обернулась, это не слезы боли, обида, и мне совсем не до чьих-то обид.

— Все живы? — услышала я спокойный голос Романа. — Прежде чем выходить, убедитесь, что перед вами нет препятствий!

Я нащупала блокиратор и наконец распахнула дверь. Мы торчали на какой -то поляне как попаданцы, сказочной, яркой, почти нереальной, не хватало избушки Бабы -Яги. Вертолет накренился, но расстояние до земли было маленьким. Я опустила голову и увидела, как под нами расходятся слабые блестящие потоки воды.

— Болото! — заорала я, потому что теперь пришло осознание пресловутого ужаса и кошмара, и шарахнулась назад. — Мы сели в болото!

— Знаю, — ровно ответил Роман. — Я до него и тянул, иначе мы бы разбились. Выходите, только очень осторожно, лучше, если...

Я не слушала и спрыгнула на землю. Она была шаткая, будто палуба, но выдержала, подо мной не разошлась. Я поскользнулась и едва не упала, умудрилась удержаться, по болоту было неприятно идти, я пробежала несколько шагов вперед, подгоняемая страхом, понимая, что так нельзя делать, но я опасалась, что вертолет утянет в трясину и меня увлечет вслед за ним. Потом я встала и начала смотреть по сторонам.

Не скажешь, что это не скрин игры. Слишком красиво. Или так и должно быть всегда — там, куда мы, двуногие алчные твари, еще не протянули свои загребущие лапы?

Понемногу вылезали и остальные. Мимимишик, Аркудов, Милена, Роман, и все осматривались, как и я, такого прежде никто не видел, мы четверо точно. Никто серьезно не пострадал, а может, наступил шок и кто-то не чувствовал боли. Например, я.

— Это не трясинное болото, — говорил зачем-то Роман, обходя вертолет, и мне казалось, что оценка ущерба уже бесполезна — хвост треснул и надломился, лопасти сверху обреченно поникли, подняться мы не смогли бы уже все равно. — Озера здесь никогда не было, но даже если бы было, трясина засасывает только живые объек...

— Ты! — как-то пугающе произнес Мимимишик — не крикнул, но стало не по себе, — повернулся и схватил Романа за шиворот. — Сукин сын, что с вертолетом?

По-настоящему опасный человек не тот, чьи глаза горят фантастическим бешеным пламенем и кубики по всему телу от подбородка до ног. Мимимишик даже сейчас оставался спокойно-сонным, и голос его был отнюдь не «рычащим», значительное пузико не придавало ему устрашающий вид, я только видела, как на его руке вздулись мускулы, и держал он Романа крепко.

— Двигатель, — прохрипел Роман, даже не подумав сопротивляться. — Топливо. или фи. фильтра. Брак, наверное.

— Ты же людей повез, — Мимимишик говорил очень ровно, разве что проглотил какие -то нецензурные выражения. — Ты же людей повез, конченый ты. — Он помотал головой, словно воротник давил ему на шею. — Как ты это все не проверил, мразина? Я же тебя теперь. ты понимаешь?

Вряд ли Роман не понимал. Он не вырывался, может быть, зная, к чему приведет попытка бунта. Аркудов замер, Милена смотрела, открыв рот. Я краем сознания отметила, что все еще хуже, чем я предполагала. Мы все тут мыши против этого человека, случись что, сгнием в этом болоте, Мимимишик прикончит нас раньше, чем красоты вокруг.

— Гла. главное, что мы сели, — выдыхал Роман. — У ме. ня уже выхода не было. Я дотянул.

— Где ты летать учился? — по-прежнему без всяких эмоций расспрашивал Мимимишик.

— Лет. летное.

— Офицер? — Ив глазах Мимимишика мелькнуло что-то ожившее. Человеческое. Понимание? На какие-то чувства он оказался способен, помимо симпатии к жене и коту.

— Да. Летеха.

— Козел ты, а не летеха, — брезгливо выплюнул Мимимишик и с не меньшим отвращением оттолкнул Романа так, что тот едва устоял на ногах. — Что за место? Сколько до людей? Рация работает? Что ты стоишь, козлина?