Осажденные камнем (ЛП) - Гудкайнд Терри - Страница 46

— Мы еще далеки от равного счета. Мы думали, ты будешь сражаться за справедливость вместе с нами, Никки.

Никки повернулась к юноше, который не так давно был статуей:

— Каждая жертва воспринимает справедливость по-своему. Ваши действия заставляют дворян чувствовать себя жертвами и принимать ответные меры. — Она указала на толпу, на самодельные палатки, на груды награбленного из особняков. — У меня уйдет много сил, чтобы отговорить радикально настроенных советников сжечь тут все и вся. Городская стража с факелами и мечами может окружить площадь и перебить всех вас в отместку за то, что один человек сделал с лордом Авбуром. — Она посмотрела на грубияна, который так гордился совершенными казнями. — И все потому, что некоторые из вас не могли дождаться подходящего времени для мести.

— Мы все желаем мести, — с ухмылкой ответил мужчина. — По одной за раз.

— Я думала, вы хотите справедливости, а не мести, — возразила Никки. — А правосудие требует отчета. Ты объявил Авбура виновным и обезглавил, потому что счел себя его судьей, и теперь дворяне захотят, чтобы ты заплатил за это кровью. Ты заставляешь вновь и вновь крутиться это колесо.

— Это шаг в верном направлении. — Человек со шрамом скрестил мускулистые руки на груди, отказываясь отступать. — Я думал, ты будешь довольна. Ты много чего сказала, когда вела нас против властительницы, и я думал, ты на нашей стороне и противостоишь злу.

— Зло принимает множество форм, включая самооправдание. Суровая справедливость — вот как нужно разорвать этот замкнутый круг. Ты убил лорда Авбура. Ты знаешь это. Мы все это знаем. — Она сделала еще шаг к нему.

Люди на площади неуверенно зашевелились. Убийца расправил плечи и посмотрел на Никки. Несмотря на меньший рост, она была намного опаснее него.

— Вот как я отчитаюсь, — сказала она. — Я смогу убедить совет, что виновный заплатил за преступления и погибшие отмщены. — Ее голос гремел так, что слышали все собравшиеся на рынке. — Но все закончится здесь. На дворян больше никто не нападет, если вы надеетесь стать равноправными в Ильдакаре. Понимаете?

Мужчина со шрамом фыркнул.

— Я сам пойду и поговорю с ними, сам все растолкую. — Он все еще не понимал опасности. — Я заставлю их понять. Я…

Никки протянула руку, направив дар, и одной лишь мыслью остановила сердце мужчины. Он выпучил глаза, дернулся и замертво рухнул на каменные плиты, как зарезанный яксен.

Толпа ахнула, а Никки посмотрела на Ренделла. Тот тяжело сглотнул, кивнул и обратился к людям:

— Я говорю с вами как член совета. Мы не можем иметь любимчиков. Если хотим равенства, то должны быть равны со всеми, с едиными правилами. Если хотим свободы, мы должны заплатить за нее. Если мы хотим часть Ильдакара, мы должны стать частью Ильдакара.

— Это значит, что вы тоже должны сражаться за Ильдакар, — добавила Никки в ошеломленной тишине. — Когда мы нападем на генерала, понадобятся все бойцы. Мы обучим, выдадим оружие и доспехи, если захотите принять участие в атаке. Если вы намерены пролить кровь за свою свободу, то убедитесь, что делаете это правильно.

Испуганные люди нервно переминались с ноги на ногу.

— Когда члены совета узнают об убийстве лорда Авбура, мы с Ренделлом сообщим им, что вопрос закрыт. — Никки сделала долгую паузу, напряженно оглядев толпу и увидев, что ее слова произвели впечатление.

Никто не подходил к мертвецу, распростертому на каменных плитах. Никки быстро кивнула.

— Хорошо. Тогда, как я уже сказала, вопрос закрыт.

Глава 29

Бэннон уже бывал в битвах, но никогда не участвовал в полномасштабной войне. Этой ночью он вышел на песок боевой арены, сжимая в потной ладони Крепыша. Лила и другие Морасит учили его обращаться с дубинками и ножами, биться на кулаках, но он предпочитал свой меч. Блеклая сталь, навершие и плоская гарда смотрелись простовато, но не для Бэннона. Внешность бывает обманчивой. Когда оружие разрубает врага надвое, какая разница, сверкает ли сталь?

Бэннон, одетый лишь в набедренную повязку и военные сандалии, которые предпочитали ильдакарские воины, ощущал вечернюю прохладу в воздухе. Ничего, скоро он согреется в жестокой схватке. Он был уверен в своих навыках, но мысль о том, чтобы броситься с одним мечом против тысяч полукаменных воинов, вызывала мурашки.

Пока совет прорабатывал планы, бойцы продолжали тренироваться, оттачивая навыки для массированной внезапной атаки. Над верхним кольцом арены сияли хрустальные факелы, походившие на светло-голубые солнца. Шестьдесят лучших воинов вместе с офицерами городской стражи вышли из арки на открытый песок, неся тренировочные мечи, посохи и копья. На ильдакарской арене иногда устраивались ночные представления, рукопашные схватки десятков бойцов, которые выливались в захватывающую бойню. Сегодня ночью разношерстная армия защитников будет тренироваться в полной темноте.

Бэннон завязал длинные волосы в хвост, чтобы они не мешали в бою. Лила предложила обрезать их по примеру Никки.

— Враг может схватить тебя за волосы, дернуть, вывести из равновесия и даже свернуть тебе шею.

Мысль о взбесившихся волосах Никки заставила его вздрогнуть, но он покачал головой.

— Я не стригся с тех пор, как покинул остров Кирия. Я не хочу терять часть себя.

— Тогда ты можешь потерять голову.

— Постараюсь этого не допустить.

Выражение лица Лилы было жестким, но ее взгляд чуть смягчился.

— Постарайся, хотя бы ради меня.

Лила и еще шесть Морасит, выбрав себе оружие по вкусу, стояли на арене лицом к бойцам. Выжженные на коже руны защищали воительниц от магии, но не от обычного оружия, а Утрос и древние солдаты сражались сталью. Женщин по-прежнему интересовала лишь защита Ильдакара. Их цель не изменилась. Противник есть противник.

Бэннон переговорил со многими воинами арены, спрашивая, не держат ли те зла на Морасит за жесткое обращение, но за эти годы почти из всех опытных бойцов выбили стремление к независимости. Он вспомнил, что чемпион Ян был беззаветно предан Адессе, но она убила его в ночь восстания. За это Бэннон не мог простить лидера Морасит, как не мог простить и норукайских работорговцев.

Но Лила… он медленно и неохотно начал понимать образ мыслей молодой женщины. Ее суровое и болезненное обучение сделало его гораздо сильнее, и эти навыки могли его спасти в настоящем бою.

Морасит взяли оружие наизготовку. Лила в одной руке держала короткий меч, в другой — хлыст, а у остальных были деревянные боевые посохи, длинные багры и пики. Дженда, плотная и приземистая воительница, носила обитые железом перчатки и готовилась сражаться одними кулаками.

— Поражению нет оправданий, — выкрикнула Лила. — Когда нападем на Утроса и его армию, не позорьте меня своей смертью. — Она ни капли не шутила, но кто-то из городской стражи нервно усмехнулся. Воины арены — нет. — Вы будете сражаться и учиться. И если достаточно хорошо проявите себя в реальной битве, вам может и не придется снова сражаться с Утросом.

— Мы зададим им перцу, ха-ха! — раздался бодрый юный голос.

Бэннон обернулся и увидел Тимоти, который сменил груботканую рабскую одежду на набедренную повязку. Сорванец был без рубашки и сжимал в руке короткий меч, который казался для него слишком большим. Его кожа была серовато-белой от остаточного воздействия каменного заклятия. Когда он взмахнул мечом, движения были медленными, а суставы еле гнулись, но ухмылка на лице была настоящей.

Кажется, он произвел на Лилу впечатление.

— Я ожидаю, что каждый будет столь же храбрым и сильным, как этот погонщик яксенов.

Кто-то выразил согласие, другие же, в частности надменные городские стражники, ворчливо осуждали высокомерие мальчишки.

— Мы будем сражаться рядом с тобой, Тимоти, — сказал Бэннон.

Семь Морасит разделили бойцов на отряды, которые будут сражаться вместе.

— На поле боя не будет аренной тактики, — сказала Лила. — Если не будете следить за спиной, пока деретесь с одним врагом, другой может метнуть копье вам в сердце. Не ждите ни правил, ни чести. — Она вышагивала среди них, впиваясь взглядом в тех, кто не проявлял достаточной уверенности. — И я не жду, что вы будете драться по каким-то четким правилам. Настоящая битва — не игра, и победители не получают ленты или трофеи. Впрочем, некоторые могут получить приятную награду от одной из наших прекрасных Морасит. — Она выждала, уверяясь, что завладела их вниманием. — Вы отвечаете за защиту города и сохранение нашей свободы.