Изгой. Том 1 (СИ) - "shellina" - Страница 42

Сложенные ветки и лежащее на них тело вспыхнули ярким и жарким пламенем, а я почувствовал, как внутри меня поднимается волна, все еще чуждая мне. Моей маленькой победой было уже то, что я почувствовал ее, и чувствовал все то время, когда она меня поглощала.

На какие-то пару секунд я потерял ориентацию в пространстве, но, когда головокружение прошло, то на меня начали волнами накатывать несвойственные мне чувства: гнев, необоснованная ярость, желание убивать, чувствовать чужую кровь на своих руках, желание причинить боль… Эти чувства были настолько острыми, что я невольно пошатнулся под их натиском и… словно очнулся ото сна. Я так сильно хотел осознать себя во время трансформации, что, кажется, мне это удалось. Проблема заключалась в том, что те чувства, они никуда не делись, более того, каким-то образом они умудрились притупить мои собственные. Я хочу убивать? Ну, бывает, а вот нехрен меня злить и пытаться наезжать!

Неожиданно, для себя самого, я понял, что помню все, что произошло тогда в комнате, после того, как меня, словно свечку, зажег Ясуши. Предельно ясно и четко я помнил каждое слово и каждое движение, которые были тогда произнесены и сделаны в небольшой комнате женского сектора. Единственной проблемой Ясуши, когда он заглянул в мои глаза было то, что увиденное ему по какой-то причине не понравилось. Пока я пробуждался, гоняя по жилам, наверное, ставшую черной кровь, которая активировала каждую частичку моего тела и разума, единственное, что я узнал от представителя Оши – живым мне с острова не выйти. Ясуши не владел химитсу и был предельно расслаблен, поэтому исход боя был решен, так толком и не начавшись. Он был врагом, который хотел мне навредить, а враги должны были быть уничтожены. Другого значения просто не может быть, есть только два: враг – его необходимо уничтожить самым кровавым и жестоким способом, и друг – его нужно оберегать и защищать ценой собственной жизни, третьего не дано. Насчет Михо я тогда так и не определился, под какую категорию он больше попадал. А вот вошедшая следом за ним в тот момент Марико была врагом, я это осознавал довольно ясно, только причины этому пониманию так и не смог себе объяснить: ни тогда, ни сейчас. Скорее всего, моему второму «я», буду пока называть это состояние именно так, совершенно не нравилось, что мной может кто-то управлять, ведь берсеркер никоем образом не может быть чьей-то марионеткой, никогда.

Внезапно, я почувствовал жжение на животе, и какую-то, словно бы пульсацию. Опустив взгляд, увидел, что мой меч вибрирует в своих ножнах, словно дрожит. Вытянув его, я посмотрел на сияющее лезвие, которое в свете огромного поминального костра стало казаться зеркальным, а по клинку то и дело пробегали всполохи уже знакомых мне рун, затухая и вспыхивая вновь. Поднеся клинок к лицу, я увидел в нем отражение непроницаемо черных глаз. Ну что, давай знакомиться.

Все мысли и чувства обострились до предела. Реакция стала молниеносной, а также пришло осознание, что все, что сейчас происходит, в какой-то мере – это я. И после того, как эта волна радостного безумия схлынет, я вполне буду помнить все, что со мной происходило в этот момент, и для этого не нужно будет обращаться, чтобы что-то вспомнить.

Ну вот, не нужно было бояться и пытаться как-то избавиться от моего второго я, это ведь для Оши почти тоже самое, что отрубить себе какую-нибудь часть тела. Нужно было просто понять, что мне с этим жить и смириться. Не нужно было бежать в ужасе, чтобы спрятаться, а спокойно принять неизбежное. Сейчас все встало на свои места, и я облегченно закрыл глаза, переставая пялиться на руны клинка, которые словно зажигались в определенной последовательности одновременно успокаивая меня и разжигая еще больше яростный внутренний огонь. Да, я вот такой, и что? Самое главное – это контроль, а вот с этим могли возникнуть определенные проблемы, потому что я до сих пор не понял, как воздействовать на химитсу напрямую.

Меч снова завибрировал, теперь уже в руке, и вместе с этим пришло осознание – это не Марико пробудила этот дар, это он откликнулся на пробуждение меча, который, похоже, ковали специально для Оши. Кровожадный ублюдок, все свойства которого мне еще предстоит изучить. Непонятно только, почему дар гаснет в присутствии Марико.

Ноздри затрепетали, уловив знакомый тяжелый запах весьма экзотичных духов.

– Ты зря сюда пришла, – я говорил спокойно, не оборачиваясь, отмечая про себя, что по моему голосу невозможно было сейчас понять, в каком состоянии я сейчас нахожусь. – Полагаю, что условным сигналом для тех ублюдков, которые сейчас гниют в пещерах, был не просто два красных свистка над Фудзиямой?

– Иногда, ты очень странно выражаешься. Мне в такие моменты кажется, что ты вовсе не японец. Почему так происходит?

– Потому что тебе не кажется, – и я резко развернулся, перехватывая прямо в воздухе летевший в меня сюрикен. Женщина разглядела мои глаза и отшатнулась, при этом по ее лицу, под толстым слоем белого грима, как обычно, невозможно было прочесть ничего. – Тот первый сюрикен предназначался мне? Михо случайно его своим плечом поймал?

– Ничего личного, просто небольшая плата за устранение ублюдка клана, до которого самому клану не добраться.

– Довольно откровенное заявление, – я усмехнулся, а клинок начал еще более ощутимо вибрировать, словно находился в нетерпении и теперь хотел стереть невозмутимую маску с лица этой женщины. – Но никогда не следует отправлять на дело неопытных новичков. Как правило, проколы в побочной халтурке довольно часто ставят крест на успешном исходе главной операции. – Все было предельно ясно, особенно вкупе со словами Ясуши, которые я услышал в той комнате. Клан никогда не допустит того, чтобы владеющий химитсу разгуливал на свободе и смог доставить, в перспективе, неприятности клану, одним только своим существованием. То, что хранилось сотни лет в тайне, должно так и остаться тайной.

– Какой ты красивый. – Неожиданно, вместо того, чтобы бежать в ужасе, она подалась вперед, а в ее голосе звучала настолько откровенная похоть, что меня проняло. А, ведь, красивым она называла черноглазого. На Ёси ей, по большему счету, было плевать.

Понимание, что так недалеко и до разделения сознания, немного привело меня в чувство, позволив скинуть наваждение, которое всегда окутывает мужчину в обществе этих ведьм. Она быстро поняла, что ее чары не действуют, и тогда сделала маленький шажок назад. Я же оскалился, отпуская те чувства, которые мне лишь минуту назад удалось обуздать.

– Остров Ито ты тоже сдала за небольшую плату, а, Мидори-сан? Тебе не кажется, что ты просчиталась? – и я поднял меч, который тут же прекратил мелко вибрировать и замер в ожидании пира.

– Нет. Потому что остров я продала очень задорого. Достаточно для того, чтобы покинуть эту ненавистную мне Империю и встретить безбедную старость в Америке. – На этот раз, даже искусный макияж не скрыл того, как исказилось ее лицо. – И все было хорошо, пока эти проклятые Маэда не решили прислать сюда ублюдка Оши, который даже не догадывался, какой великий дар он носит в себе! – Она вскинула руки. – Сдохни, тварь, позорящая самое прекрасное творение Богини! – Все-так мое уничтожение – это больше личное, а деньги от Оши так, небольшой бонус к удовлетворению своих искаженных ненавистью мыслей. Внезапно из раскрытых ладоней Мидори вырвались два черных жгута, которые, извиваясь, как змеи, понеслись в мою сторону.

Вместо хоть какого-то инстинкта безопасности, который бы сейчас вопил фальцетом, глядя на этих мерзких рептилий, меня затопила с головой безумная радость предстоящей схватки. Это было настолько сильно, что я больше не смог контролировать химитсу и потерялся в той силе, которая сейчас бурлила во мне. Последнее, что я помню, это как на поляну вышло с десяток бойцов, скорее всего, это было то, что осталось от заброшенных сюда диверсантов Ито.

– Ёси, очнись, – на лицо полилась вода, и я открыл глаза, пытаясь одновременно ухватить живительные капли пересохшей глоткой.