И возьми мою боль - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/68
• Следующая

– Вы с ума сошли? – испуганно замахал руками Сыроежкин.

– Нет, – печально сказал Наум, – просто я знаю, что бывает с людьми, когда на них вдруг сваливается целое состояние. Будь осторожен, Леша, может, сам дьявол решил испытать тебя.

«Совсем из ума выжил старик», – с досадой подумал Сыроежкин. Ему было тем более стыдно, что у него действительно мелькнула мысль убрать старика и девушку при помощи знакомых ребят и забрать часы себе. Но старик словно прочитал его мысли.

– Идем со мной, – сказал Наум, обращаясь к девушке, – ты должна рассказать мне свою историю. Я думаю, она будет очень интересной и поучительной. Идем со мной, и ничего не бойся. Ты будешь у меня дома.

Утром следующего дня, едва министр внутренних дел приехал к себе на работу, как ему позвонили. Это был так называемый «первый правительственный аппарат», по которому мог звонить очень ограниченный контингент людей. И министр немедленно взял трубку, не ожидая услышать ничего хорошего.

– Доброе утро, – сказал ему секретарь Совета безопасности.

Узнав его голос, министр поморщился. Он не любил этого приспособленца, умело устраивающегося при всех режимах и властях. Секретарь Совета безопасности не был карьеристом или бесстыдным циником. Он был просто серой, бесцветной фигурой, которая устраивала всех окружающих. И которого никто не рассматривал всерьез. Простой чиновник для поручений, которого назначили на очень ответственный пост за неимением лучшего.

– Добрый день, – буркнул министр, ожидая, что ему скажет его собеседник.

– Вы наверняка знаете о случившемся под Москвой два дня назад нападении на дачу одного чеченца? – спросил секретарь.

– Знаю, – мрачно сказал министр, – ну и что?

– Об этом сегодня написали все газеты Москвы, – продолжал ровным голосом секретарь Совета безопасности, – судя по описаниям, там произошло настоящее сражение с применением тяжелого вооружения. Вы понимаете, как все это серьезно?

– Мы уже ведем расследование, – ответил министр. Еще не хватает, чтобы этот никчемный тип влезал в его дела. – Вместе с нами работают сотрудники прокуратуры и ФСБ.

– Я понимаю, – торопливо сказал секретарь, – но поймите и нас. Мы только что подписали широкомасштабный мирный договор с Чечней. Закончили войну. И вдруг в Москве среди бела дня убивают сразу десять чеченцев. Как это понимать? Некоторые журналисты прямо пишут, что это начало новой войны против чеченцев.

– Глупости они пишут, – не сдержался министр. – Никакой новой войны нет. Просто на дачу одного чеченца, к тому же не самого законопослушного, напала банда. Вот и все. Подобное, только в меньших масштабах, случается каждый день. При чем тут чеченцы или не чеченцы? Это обычные бандитские разборки.

– Но ведь убивали чеченцев, – продолжал настаивать секретарь.

– Там много кого убивали, – ответил министр. – По моим данным, на даче найдено восемь трупов. Из них трое русские, один лезгин, двое абхазов и только двое чеченцев. При чем тут убийство чеченцев? Русских там погибло больше, кстати, среди них две женщины.

– Вот-вот, – оживился секретарь, – насчет женщины я вам и звоню.

Министр с шумом выдохнул, так, чтобы его услышал собеседник. Он сразу понял, зачем ему звонят.

– Во время нападения исчезла дочка хозяина дачи. Уважаемого человека не только в нашей стране. Он известный бизнесмен. И его девочка до сих пор не найдена. Это правда? – спросил cекретарь.

– Правда, – недовольно признался министр, – ну и что? Кстати, ее отец не только известный бизнесмен. Он больше известен как руководитель крупной банды торговцев наркотиками. У Интерпола на него имеется целое досье.

– При чем тут это? – чуть изменившимся голосом сказал секретарь.

– Вы же сами говорите, что он «уважаемый человек». Какой он уважаемый? Самый настоящий бандит.

– Бандит тоже имеет в нашей стране право на защиту, – резонно заметил секретарь, – и тем более на защиту своих детей. Вы что, хотите возродить сталинские порядки? Дочь за отца, сын за мать? Мы все-таки живем в демократическом государстве.

Болтун, зло подумал министр.

– Я ничего не хочу возрождать, – устало сказал он, – просто перечисляю вам факты. Среди восьми погибших только двое чеченцев. Еще один чеченец, тот самый хозяин дачи, тяжело ранен и лежит в реанимации. Никакой он не уважаемый человек и тем более не коммерсант. Он известный бандит, которого знают и в Иране, и в Турции, и в Европе. Просто, как обычно, на него пока нет конкретных доказательств. Но его дочь действительно исчезла, и мы ее ищем. Вот и вся правда.

– Уже два дня ищете, – напомнил секретарь.

– Да, – с трудом сдерживаясь, согласился министр, – уже два дня. И будем искать хоть два месяца, пока не найдем. Она важный свидетель, и мы обязательно постараемся найти ее.

– Она прежде всего ребенок, несовершеннолетний ребенок, – строго сказал секретарь, чувствуя свою моральную правоту.

Министр стиснул зубы, но не стал уточнять, что «ребенку» уже семнадцать лет.

– Ее нужно обязательно найти, – продолжал секретарь. – Сегодня рано утром прямо домой позвонил ее дядя по матери. Это очень известный и уважаемый человек в Чечне. Кстати, благодаря именно его усилиям нам удалось подписать соглашение о мире. Вы ведь знаете, что он занимает пост первого вице-премьера правительства Чечни.

– Я его еще по войне помню, – пробормотал министр.

– Это к делу не относится, – строго парировал секретарь. – Война уже закончилась, а вы живете старыми категориями. Девочку нужно найти. Это наш, если хотите, моральный долг перед чеченцами. У них и без того столько разрушенных семей.

– Сейчас вы меня обвините еще и в том, что я начал войну, – вдруг сказал министр.

– Что? – не понял секретарь. Или сделал вид, что не понял.

– Ничего, – обреченно сказал министр, – я все понял. Мы сделаем все, что в наших силах. Передайте вашим знакомым в Грозном, что мы постараемся найти девочку.

– У меня нет знакомых в Грозном, – оскорбленным тоном заметил секретарь Совета безопасности, – а если вы до сих пор не понимаете, что происходит, то я просто буду вынужден позвонить президенту. До свидания.

Министр бросил трубку, не попрощавшись. Целую минуту он сидел, зло сцепив зубы, с трудом приходя в себя. Затем нажал кнопку, соединясь с нужным ему человеком.

– Артюхов, зайди ко мне.

Генерал Артюхов занимался вопросами борьбы с организованной преступностью. Он был выдвинут на этот тяжелый участок самим министром. В стране, где действовали многочисленные банды преступников, где гуляли десятки тысяч стволов незарегистрированного оружия, где можно было купить любого прокурора или судью, заниматься вопросами организованной преступности было не просто сложно, но и опасно.

Артюхов появился ровно через две минуты, словно сидел и ожидал вызова министра. Это был невысокий человек в тонких изящных очках. По его внешнему виду нельзя было даже предположить, чем именно он занимается. Но министр знал, что сидящий перед ним генерал был не просто выдающимся организатором, но и мужественным офицером, имевшим два тяжелых ранения и длинный список побед над преступниками разных мастей. Именно поэтому он уже в тридцать девять лет стал генералом.

– Как у нас дела по нападению на дачу Махмудбекова? – сразу спросил министр.

Генерал раскрыл папку.

– Мы установили личности почти всех погибших. Криминалисты считают, что на месте было еще как минимум четыре-пять трупов, которые нападавшие увезли с собой. На даче был проведен тщательный обыск. В мусорном ведре найдены деньги. Около шестисот семидесяти тысяч долларов.

– Думаешь, из-за них на дачу напали?

– Нет, конечно, иначе бы их так просто не оставили. Нападение было четко организовано и имело целью убийство хозяина дачи. Наши сотрудники обратили внимание на почерк нападения. В прошлом году примерно так же было организовано нападение на дачу Горелого. Только тогда использовали и вертолет. Но вертолет после первых выстрелов стал легкой добычей обороняющихся. Это был ведь не военный вертолет, а обычный пассажирский. Очевидно, нападавшие учли это обстоятельство и решили изменить тактику.

• Предыдущая
• 22/68
• Следующая