Мои бывшие (СИ) - Блэк Дана - Страница 35

Опустился на диван, вытащил телефон, и снова набрал Яну. Мне говорили, что в первый день она была рядом, а потом исчезла. Доверенный человек утверждал, что видел её в окне дома, значит жива, здесь, не сбежала.

Но на звонки не отвечает.

Испугалась.

Сейчас немного приду в себя, и пойду к ней. Надеюсь, умирающего она из дома не выставит.

Я лежал, беспрерывно звонил Яне, пока не раздался дверной звонок. А затем и настойчивый стук.

— Ну кто там? — крикнула сестра с лестницы. — Мир, открой!

Я не отреагировал. Ей надо — пусть открывает дверь. Вряд ли это Яна, и точно не Руслан. Остальные могут идти к дьяволу.

Марина, все же, спустилась. Подошла к двери, цокая каблуками, и открыла дверь.

— Марина Кавьяр, просьба проехать с нами в участок.

— Что?

— Вы обвиняетесь в нападении на Мирона Кавьяра, а также подозреваетесь в убийстве Аллы Рубцовой…

Я услышал это, спрятал телефон в карман, пересилил себя, и поднялся с дивана.

— Это какая-то ошибка! Мирон, скажи им! — сестра обернулась ко мне. — Мир, ты ДОЛЖЕН это уладить, понял?

За*бал уже этот шантаж.

— В чем дело?

— Дело в том, что появился свидетель того, как на вас напала ваша сестра. А также найдены её отпечатки пальцев рядом с местом убийства Аллы Рубцовой, — пояснили мне.

— Там была толпа! Разумеется, там есть отпечатки Марины.

— Отпечатки характерные. Как и следы подошв, где была борьба. Улики будут предоставлены в ходе разбирательства. Сейчас же наилучшим выходом будет не препятствовать нам, — резко заявил полицейский.

— Что за свидетель? — выкрикнула Марина. — Мирон, вспомни наш разговор, ты просто обязан мне помочь. Ты прекрасно знаешь, что не я тебя ранила. И ты вытащишь меня!

Её подтолкнули в спину, наручники надевать не стали, и все мы вышли из дома.

Напротив, на дороге, припаркованы три полицейские машины. К одной повели Марину, а ко второй… Яну? Арестовали?

— Я могу поехать с вами? Как ближайший родственник?

Даже если не разрешат, то пробьюсь!

Марину придется вытаскивать, хотя огромное желание — оставить её за решеткой. Но Яна… её я бросить не могу.

— В другую машину, — указал полицейский.

Марину посадили отдельно. Яну тоже. И меня.

Черт.

Могла ли Марина убить Аллу? Раньше я бы сказал, что нет, что сестра способна только на шантаж, а не на физическое воздействие. Но недавно я имел возможность убедиться в том, что Марина способна на все. Вот только зачем ей Алла? И кто сказал, что Марина на меня напала?

Этот вопрос я повторил полицейскому из сопровождения. Думал, он не ответит, но он пояснил:

— Свидетель едет в одной из машин. Она не скрывается, сама настояла на этом.

— Яна? — не поверил я.

— Да.

Значит, её не арестовали — это уже хорошо. Но… какого черта?

Ладно, с ней я смогу решить вопрос.

Всех нас высадили у участка, и повели в него под конвоем. Марина плакала, что-то объясняла полицейскому, всхлипывая. Яна шла, прямая, как палка, и даже не глядела в мою сторону. А я… я шел из последних сил.

— Ждите. Через пять минут придет следователь, и вам придется подписать все заявления, и дать официальные показания. Можете остаться в коридоре. И, — это уже ко мне, — не советую вам устраивать здесь скандал, и нападать на свидетельницу.

— Я не трону её. Идите.

Яна, бледнея, отошла от меня. Марину завели в кабинет.

— Яна, Яночка, малышка, почему ты не отвечала на звонки? Почему не приезжала? — опустился у её ног.

Она горько скривила губы, но больше не отворачивалась.

— Прости. Я заболела. Просто свалилась. Я… я рада, что ты дома, — улыбнулась она мне. — Ты же не сердишься? Я не могла молчать. Я просто должна была!

— Я понимаю. Но заявление писать не нужно, — прошептал я ей. — Ты возьмешь свои слова назад. Скажешь, что вы с Мариной поссорились, потому ты оговорила её. Тебе за это ничего не будет, я об этом позабочусь. Ради меня, пожалуйста! Марина не должна оказаться под следствием, хорошо?

Яна оскорбленно отшатнулась от меня. Словно я предложил ей нечто ужасное.

— Нет, — выдохнула она. — Я не стану брать свои слова назад. Я дам показания, Мирон.

Глава 43

ЯНА

Вышла из отделения и решительно направилась к воротам.

Мирон еще там, его пока не отпустили, и слава богу, лучше ему не попадаться мне сейчас.

Не писать заявление.

Какого черта, спрашивается?

Споткнулась на бордюре, огораживающем старую клумбу и упала, коленями больно ударилась об асфальт.

В глазах тут же закипели слезы.

Не столько от боли — это все от обиды, до последнего не верила, что Мирон просит всерьез. Да, она его сестра, но прощать такое?

Поднялась и отряхнулась.

Уже медленнее двинулась к воротам. В памяти против воли замелькали кадры ночи — где Марина летит с ножом на меня, и Мирон вырастает впереди.

Он мне жизнь спас. И пусть она его ранила не специально. Но на меня-то она бросалась не в шутку, только дурак решит, что это такой прикол.

А Мирон не дурак. Он понимает, что его сестра пыталась убить меня. И все равно уговаривал.

Яночка, не пиши.

Задохнулась от злости.

Вышла на тротуар и остановилась. Голова вдруг закружилась и улица показалось какой-то выпуклой, нереальной. Ладонью оперлась о тополь, что растет возле забора и прикрыла глаза.

Нервы, это все нервы, чуть-чуть постою — и пройдет.

Услышала звук тормознувшей рядом машины и усилием распахнула ресницы.

— Ты в порядке?

Наткнулась на озабоченный взгляд Руслана. Он распахнул дверь и почти выбежал из машины — выгляжу я сейчас, наверное, как умирающая.

— Ян, плохо? — он перехватил мою руку, и я с облегчением перенесла вес на его грудь.

— Не очень хорошо, — призналась. — Голова.

— Ела сегодня что-нибудь? — он повел меня к машине.

Пришлось напрячься, чтобы вспомнить. И не смогла.

— Вроде нет.

— Не ела? — поразился он, усаживая меня в салон. — У тебя дома, вообще, продукты есть?

— Не знаю.

— А кто знает? — с раздражением передразнил он и хлопнул дверью.

В машине пахнет сигаретами и его парфюмом, после казенных помещений и спертого воздуха запах приятен, но меня все равно подташнивает.

Опустила стекло.

— Тебе там до магазина дойти два шага, — высказал Руслан, садясь за руль.

Слабо улыбнулась.

Поселковый магазин расположен на окраине, как раз неподалеку от наших с ним коттеджей. Раньше, когда я еще жила дома — в нем можно было купить всё. Продавцы изучили вкусы жильцов и закупали любимые вкусности.

Как там теперь — понятия не имею, но вряд ли что-то изменилось. Меня не было, а жизнь продолжалась.

Руслан молча развернул машину, достал сигареты. Бросил косой взгляд на меня и убрал пачку в карман.

— Окно прикрой, — краткая фраза, интонация, как приказ.

— Мне душно.

Он сам надавил кнопку, и стекло поехало вверх. Остался лишь маленький зазор — в него шумно дует ветер, мы едем.

Снова закрыла глаза.

— В полиции была? — нарушил тишину голос Руслана. — Подала заявление на Марину?

— Подала, — ответила агрессивно, готовая спорить.

— Хорошо.

Рус не стал давить, как Мирон, просить подумать, он принял мое решение, и мне стало чуть легче.

На секунду.

Сразу за этой мыслью пришла другая — такая верная и ясная в своей простоте, что по коже побежали мурашки.

Я правильно сделала, что сбежала тогда из города, ничего не объяснила Мирону.

Его отец — сволочь, но родная ему сволочь. Встал бы выбор тогда — и Мирон принял бы его сторону. Точно, как сегодня, он принял сторону сестры.

Они — семья. И неважно, кто из них и что творил, они горой друг за друга. А я всего лишь одноклассница, глупая влюбленная девочка, которая нуждалась в защите.

От Мирона я бы не получила ее.

Машина летит по трассе, в руках опытного водителя я в безопасности, я чуть было не задремала. В реальность вернул голос Руслана.