Что будет дальше (СИ) - "Lidia Step" - Страница 32

— Прям плакал?

— Нет, но я послушал все песни Земфиры.

— Ого, ты был почти на грани смерти.

— Без тебя я был мёртв.

После этого весь вечер мы провели в объятиях, ни на секунду не отходя друг от друга, словно мы снова боялись исчезнуть из нашего поле зрения. Он сам мне показал, как на планшете Инги создавал проект в 3-D программе на квартал «Европейский», хотя я даже не задала о ней ни одного вопроса. Артём рассказал, как заказ ей отельный отель, а она приехала, чтобы попросить помощи на одном из своих проектов. Я чувствовала его верность, и просто поступила так, как мне хотелось. Правила меня не интересуют в момент, когда я решаю идти по следу душевного порыва. И сегодня я хочу, чтобы он был рядом. И одно такое «сегодня» стоило двух «завтра», поэтому я больше ни о чем не думала.

В офисе стоит тревожная суматоха из-за завтрашнего тендера на проект «Европейского» квартала. Все на подсознательном уровне испытывали тревогу, кроме Виктора, разумеется. Два дня назад пошла менструация, и я посетила доктора. Мне нужно значительно уменьшать количество стресса — организм начинает давать сбой.

Каждый час я захожу на сайт и проверяю рейтинги «Инвест Стройкомплекс», параллельно заходя и в компанию Артёма. Виктор занимает место для застройки, а Артём выступает в качестве риелтора, претендуя на недвижимость. Но одно с другим в данном случае существовать не может, потому что компания Артёма выставила проект на застройку высотных зданий, что сильно розниться по стилистике с нашими урбан-виллами.

Изучая проект Артёма, я вижу его лицо в каждом облике этих зданий. Многоэтажные дома и комплекс таунхаусов, и всё это — светопрозрачные конструкции. Не могу понять причину, но из всех других проектов, я бы сразу узнала тот, в котором его рука имела непосредственное вмешательство. Нахожу, что здания имеют неправильную высотность по отношению друг к другу, так как они сами препятствуют обзору и достаточному количеству солнечного света, если немного откорректировать высотность зданий, то комфорт проживания увеличится в разы. Закрываю вкладку и смотрю в сторону прозрачного кабинета Виктора. Что мне делать? В душе я чётко знаю ответ на этот вопрос, но ищу тысячи причин для того, чтобы опровергнуть его. Виктор представляет больше надёжности в сфере бизнеса, потому что… у него есть настоящий ум.

— Смотри, это тебе. Как твои дела на работе? — сегодня обед решила провести с Артёмом, его дом в пятнадцати минутах ходьбы от моей работы. Он снова протягивает мне коробочку с, ослепительно блестящим, кольцом — он часто дарит мне подарки. Первая мысль, которая приходит на ум — стоимости кольца точно хватило бы на пианино для Марии. Когда его ценности успели измениться? Кажется, он говорил о том, что весь мир к её ногам положит, предоставляя ей всё самое лучшее. В момент, когда я рассматриваю коробочку, он разогревает суп с доставки и греет чай. После неоднозначной ситуации с Ингой, он стал меньше появляться в офисе и всё чаще работает из дома.

— Это красивое кольцо, спасибо, Тёма. На работе как-то напряжно, но я знаю, что это временно. Как твой проект? Сева согласился? — Артём просил своего лучшего друга воспользоваться военной накопительно-ипотечной системой на квартире «Европейского» квартала, чтобы у Артёма было больше закрытых сделок в плюс, а Сева в этот момент будет вести накопление средств и инвестирует с целью сохранения от инфляции и получения дополнительного дохода. Более того, Сева получает процент от сделки Артёма. Если разобраться, то выгоды для Севы здесь очень мало, если она вообще есть. Стоимость недвижимости в новых районах гораздо выше, а качество не отличается от домов постарее. Даже процент от успешной сделки Артёма не покроет все расходы. Отсутствие шумоизоляции и проблемы с сантехникой— частые проблемы новостроек. К тому же, нужно учитывать и бюджет на ремонт с самого нуля.

— Он ещё думает над этим. Сумма немаленькая за такую крохотную квартиру, восемь миллионов, как никак. Но в любом случае, мы выиграем тендер, и тогда проекты поплывут рекой. — я отмечаю, как сильно он набрал в весе, и мне искренне не нравится визуальное восприятие его фигуры на кухне, если сравнивать с тем днём, когда он готовил яичницу с имбирём в доме родителей. Тогда всё было по-другому. А сейчас мы даже стали меньше целоваться.

— Я думаю, что дальше всё будет зависеть от работы рекламных компаний, ты видела проект? — он не интересуется последнее время тем, что я чувствую и далеко понятия не имеет, о чём я думаю.

Переворачиваю руку, наблюдая за переливаниями света на моем среднем пальце. Кольцо кажется нестерпимо холодным, даже ледяным, я касаюсь его другой рукой, и понимаю, что оно давно уже сравнялось с температурой моего тела. Мне колит в груди при воспоминании букета синих-синих Васильков, Тёма тогда был другой… тогда всё было другим. И букет был солнечный и тёплый, в отличие от этого враждебно-холодного кольца. Он, как всегда, говорит что-то о проектах, и все наши разговоры сводятся к работе, иногда мне кажется, что я перестаю его слушать.

— Агата?

— А, да, видела твои модели квартала.

— И что думаешь?

— Я думаю, что это неплохо.

— Я разговаривал с заказчиками, они хотели бы внести какой-то пешеходный бульвар в наш проект, но я считаю.. — я снова пропускаю его слова мимо ушей, и смотрю, как он наливает мне чай. Кипяток наполняет полкружки, оставляя половину для холодной воды. Снова достаёт чайный пакетик, закручивает ниточку вокруг ложки и сжимает его. Зачем он это делает?

Почему-то этот жест кажется мне легким проявлением алчности то ли относительно воды, то ли заварки. Потом он слегка приподнимает ногу и одёргивает свои домашние шорты, раскручивает пакетик и выбрасывает его в мусорку. Всё это выглядит как-то неопрятно. Как же меня раздражает то, как он наливает чай! Разбавляет воду в кружке холодной водой, и я замечаю, что графин для питьевой воды всё ещё без фильтра. Весь наш обед превратился в его монолог о работе, а я в этот момент думала, что в следующий раз буду наливать чай сама, чтобы не видеть, как он выжимает этот никчемный пакетик. Вспоминаю, как Тотсамый всегда ставил мне к кружке маленькое блюдце, и я сама решала, когда мой чай будет готов, и так мне нравилось больше. Впервые в жизни я честно знаю ответ на все вопросы— Тёма никогда не станет Темсамым. Он просто никогда не будем им. Вот и всё. На моих глазах в миг собираются слёзы.

— Ты поможешь мне? Я хочу внести ещё пару штришков, и я хотел бы написать экспресс-информацию к тендеру. Что с тобой? — пора ему сказать обо всём.

— Я не смогу помочь тебе с этим проектом. — но скопившиеся слёзы к этой новости не имеют никакого отношения.

— Почему?

— Я работаю на стороне «Инвест Стройкомплекс». — он перестает поднимать ложкой суп и уставляется глазами в стол. Я тоже не ем и жду его реакции.

— Вот так, значит?

— Артём, это было бы подло с моей стороны.

— Я тебя понял. — одна из самых нелюбимых фраз, которую я могла от него услышать. Она означала «Я не согласен с твоей позицией, и отныне моё отношение к тебе изменилось». Мне хочется сказать ему тысячи слов, но я не подбираю ни одного подходящего. Я смотрю ему в глаза, которые он нарочно не поднимает на меня и понимаю, что, не смотря на то, о чём я сейчас скажу, он всё равно воспримет это, как отсутствие веры в его дело, и, что самое страшное— в него самого.

Мы молча доедаем шпинатный суп, и вся кухня пропиталась нашим неразговором. Мы оба имеем больше миллиарда мыслей, о которых никогда не поделимся друг с другом. Я знаю, что, если я начну объяснять ему свой выбор, то он, несомненно, выслушает меня. Выслушает, но не поймёт. Я продолжаю молчать, так как ни один звук не изменит тишину к лучшему. Сегодня он осознал, что я никогда не стану частью его дела, а я поняла, что чайный пакетик лучше оставлять в кружке, а не выжимать из него последние капли.

Я ушла, оставив подарок на тумбе, и Артём меня даже не проводил. Все мысли оставшегося дня крутились вокруг этой ситуации. Он не оставляет мне даже выбора— всегда ультимативный ход действий. Если я не делаю так, как он хочет, то он найдет тысячи аргументов сказать, что я неправа. Сначала ему помогает мать, потом я, Инга, Сева и так до бесконечности. И это меня сильно напрягает.