Имя шторма - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 4

Дальше память забуксовала и отказалась выдавать что-нибудь дельное. Ничего не помню!

– Хотите сказать, что я согласилась помочь вам?

– Конечно, – тронула губы мужчины кривая неестественная ухмылка.

И снова меня передернуло от несоответствия этих губ и этих глаз.

– Ведь помимо тебя осужден и твой брат. И его друг – Джет Варниш. Им тоже грозит по два года заключения. Это конец их спортивной карьеры, ты ведь понимаешь. Но своей готовностью сотрудничать с властью ты, Хельга, обеспечишь парням свободу. Спасешь их и себя. В конце концов, это и правда была лишь глупая шутка. Зачем же ломать вам всем жизнь из-за глупости? Ведь так?

Я растерянно молчала. В голове все еще шумело, мысли текли вяло. Происходящее мне по-прежнему не нравилось, как и этот человек. Единый, и зачем я согласилась запустить того фантома! Вот зачем?

– Так? – с нажимом повторил мужчина.

– Так, мой дорогой супруг Бран, – с трудом выдавила я.

– Умница. – Он криво улыбнулся. – Я знал, что мы поладим. Ссориться ни к чему, поверь мне.

Да уж, ссориться в железной коробке, несущейся под облаками, действительно глупо.

– И что же я должна сделать? – спросила я и осторожно потрогала гудящую голову. Казалось, в ней поселился рой озлобленных шершней, пытающийся выбраться на волю.

– Всего лишь улыбаться и отзываться на имя Хельга. Еще можешь упоминать своего брата, по которому очень скучаешь. Не слишком сложно, правда?

– И все? – нахмурилась я. Даже мой затуманенный разум чуял какой-то подвох.

– И все.

– Что ж… звучит несложно. Но я могу прежде связаться со своим братом Алексом? Позвонить ему? Он знает, где я? А мои родители? Им уже сообщили?

– Как много вопросов… Не переживай. Твоя семья получит объяснения, которые всех успокоят. И нет, ты не можешь позвонить. Здесь телефон не работает.

– Послушайте, это все какое-то недоразумение. – Я беспомощно оглянулась, словно надеясь увидеть Алекса и Джета, которые выскочат вон из того железного ящика с воплем: сюрприз! – Это все как-то ненормально! Должны ведь быть бумаги, есть законы… предписания там, суды… Разные! Я свободный человек! У меня есть права! Есть семья! Родители и брат! И я не сделала ничего плохого! Я всего лишь…

– Оказалась не в том месте и в не то время. Чаще всего с этого все и начинается, – мягко произнес незнакомец.

На миг мне даже почудилось в его словах сочувствие. Но заглянув в гранитные глаза, я снова увидела лишь битое стекло и камень.

Я обвела взглядом железное нутро маленького самолета. Мысли с трудом ворочались в голове, и ощущала я себя совершенно разбитой. Что мне вкололи? Сколько прошло времени?

Что, демоны всех подери, мне теперь делать?

Словно подслушав мои мысли, псевдо-Бран посоветовал:

– Сядь поудобнее, Хельга. Самолет идет на посадку.

Я хотела огрызнуться, но тут железную птицу ощутимо тряхнуло, и в моем горле образовался тугой колючий ком. Проклятье! Я ведь всегда боялась летать! Ненавижу это дело! В воздухе я ощущаю себя совершенно беспомощной, слабой и больной. А я терпеть не могу все эти чувства.

Как назло, самолет затрясся так, словно собирался развалиться. Незнакомец снова надел свои очки и невозмутимо уставился в противоположную стену, предоставив мне самостоятельно сражаться со своим ужасом и усиливающейся тошнотой.

– Тоже мне, любящий муж называется, – пробормотала я себе под нос. Самолет трясло и корёжило, уши заложило. Я держалась как могла и сама себе уже напоминала несчастную псину с высунутым языком. Тут уже не до гордости, выжить бы! Так что когда шасси коснулись твердой земли, я не сумела удержать протяжный вздох облегчения.

Мой фальшивый муж отстегнул ремни – свои и мои, и указал на трап.

– Что ж, мы на месте. Выходим.

На месте? Ужас перед полетом на время выбил из моей головы самый главный вопрос.

– А на месте – это где?

Хотя какая разница, главное, что мы наконец-то на земле!

Псевдомуж, не отвечая, пошел к выходу. Я на трясущихся ногах поползла следом. Яркий свет после полумрака самолета заставил зажмуриться и отчаянно заморгать. А потом я открыла глаза и увидела… увидела… Кажется, я только что решила, что хуже быть не может?

– Ну нет, – прошептала я, мотая головой и пятясь обратно в темное и уже почти родное нутро самолета. Подумаешь – десять тысяч над землей! Да ерунда! – Нет-нет. На это я не подписывалась! Да вы шутите? Да ни за что!

За короткой полосой бетона темнел лес. Здесь не было ни домов, ни людей. Только лес и узкая полоса, на которую сел самолет.

А впереди поднималось белесое, непроницаемое и опасное марево, знакомое каждому жителю Конфедерации.

Туман.

***

Я плохо помню, как мы входили. Видимо, я все еще не оправилась от лекарств, которыми меня пичкали по дороге к фьордам. В голове шумело и перед глазами все плыло. Тело казалось ватным и каким-то чужим. Незнакомец с гранитными глазами поддерживал меня за локоть, но вряд ли это был жест заботы! Скорее, он опасался, что я в последний момент все-таки дам деру! Хотя куда мне бежать? Меня едва ноги держали, а самолет и вовсе… улетел! Пока я таращилась на Туман, трап подняли и железную дверь захлопнули. Нас просто высадили и улетели, оставив перед самым жутким местом на земле!

Пока я осмысливала этот факт, псевдомуж тащил меня к Туману. Я шла с трудом, и если бы не держащие меня руки, то наверняка упала бы.

Некоторое время ничего не происходило. Впереди возвышалось марево, позади тихо шелестел лес. А потом… Потом марево заволновалось и соткалось в фигуру – к нам навстречу неторопливо шел дикарь. Открыв рот, я уставилась на жителя фьордов. Высокий темноглазый мужчина. Ильх – так они говорят о себе. Когда началась программа переселения, фотографии ильхов были повсюду. Но я тогда уже увлеклась Джетом, так что лишь посмеивалась над восторженными воплями своих приятельниц. Фьорды манили своими тайнами, но я никогда всерьез не думала о переселении. Ведь все знают, что это навсегда. Попасть на фьорды можно лишь пожизненно, возврата не будет.

Эта мысль заставила меня побледнеть. Как, интересно, псевдо-Бран собирается возвращаться в Конфедерацию? Он сказал, что надо притвориться Хельгой лишь на время, но как мы вернемся?

Додумать мне не дали. «Муж» обнял меня за плечи и повернулся в сторону варвара.

Тот пришел один. Широкий в плечах, мощный. На ильхе были плотные полотняные штаны, сверху темная туника с красным узором у горла. На ногах – башмаки, привязанные к голеням кожаными лентами. И на плечах – шкура. Огромная такая. На шее варвара матово поблескивал черный обод. Что это? Зачем? Странное украшение… Да и сам он странный, непривычный! Другой.

Ильх остановился в паре шагов и окинул нас острым взглядом.

И только тут я сообразила обратить внимание на свой внешний вид. Скосила глаза, рассматривая, и едва сдержала очередной возмущенный вопль. Да какого демона?

Оказывается, на мне было платье – зеленое и длинное, почти до земли, а под ним еще одно – тонкое и льняное. Да как в таком наряде вообще можно ходить? Он же в ногах путается! Сверху накинута какая-то несуразная безрукавка из вязаной пряжи и кусочков меха. На талии – широкий кожаный пояс. Белье… я прислушалась к ощущениям. Кажется, белье по-прежнему на месте и даже мое собственное. Ноги под платьями голые, только на стопах – высокие серые носки. И грубые башмаки. Совершенно дезориентированная, я задрала подол, осматривая это чудо обувной промышленности. Или они сделаны вручную? Похоже на то.

Жуть жуткая, а не наряд!

Где мои стильные джинсы и модные кроссовки с неоновой полосой? Где легкая курточка из нового умного волокна?

Вот же попала!

И кто, интересно, меня переодевал?

Меня – спящую, ничего не чувствующую!

Я потерла лицо и чуть не зашипела. Сережки-пирсинг, украшающие нос и бровь, тоже исчезли. Как и яркая синяя челка. Оттянув пряди, я убедилась, что волосы теперь однородного цвета, моего родного, темного. Кто-то заплел их в аккуратные косы и перевязал веревочками. Гадость!